Москва Кабацкая

Поэт только что расстался с Айседорой Дункан и окончательно вернулся домой после продолжительной поездки в Америку и Европу, которые не принял, не понял и даже возненавидел. Но и в России ему было неуютно. Как и многие другие, он чувствовал себя разочарованным в революции. Про то и написал:
Ах, сегодня так весело россам.
Самогонного спирта — река.
Гармонист с провалившимся носом
Им про Волгу поет и про Чека «…»
Жалко им, что Октябрь суровый
Обманул их в своей пурге.
И уж удалью точится новой
Крепко спрятанный нож в сапоге.
«Москва кабацкая» увидела свет в конце 1924 года без этих двух строф — их вымарала цензура. Многие стихи сборника были известны и до этого. Но здесь впервые выделен цикл «Любовь хулигана» и указан его адресат (полностью, а не инициалы, как это зачастую случается в посвящениях) — Августа Миклашевская. Без любви поэт не мог. Любовь и только любовь роняла в его сердце искры, которые разжигали в душе огонь творчества. Нет любви — нет поэзии.

Конечно про любовь он пел не впервые, но всякий раз настолько отдавался нахлынувшему чувству, как будто оно и в самом деле было первым или последним. Для Августы Миклашевской, актрисы Камерного театра, встреча с поэтом, разумеется, тоже не была первой. К тому же она была еще и старше на четыре года.
Лирика Есенина глубоко интимна, но он умеет затрагивать такие неведомые струны, что они точно так же (если не сильнее) звучат в других сердцах. Его стихи воспринимаются не как о ком-то, а как о тебе самом, заставляя переживать и восторг, и разочарование, и радость жизни, и страх перед ней. Мало кто, как Есенин, способен передать такое щемящее чувство любви к Родине, неотделимое от любви к женщине. Иногда это любовь к матери, в «Москве кабацкой» — к возлюбленной:
Ты такая ж простая, как все.
Как сто тысяч других в России.
Знаешь ты одинокий рассвет,
Знаешь холод осени синий…
Структура «Москвы кабацкой» чрезвычайно продумана. Здесь несколько небольших разделов, но, по существу, она распадается на две смысловые части: одна — пьяно-кричащая, выворачивающая душу на изнанку, другая — нежно-исповедальная, достигающая высочайших вершин лиризма. Черное и белое, тьма и свет, крик и шепот. С одной стороны:
Шум и гам в этом логове жутком,
Но всю ночь напролет, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт.
С другой стороны:
Мне бы только смотреть на тебя.
Видеть глаз златокарий омут,
И чтоб прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому
«…»
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Первоначально цикл «Москва кабацкая» — всего четыре стихотворения — был напечатан в книге «Стихи скандалиста». Сюда входило и печально знаменитое обращение к Айседоре Дункан. Однако в сборник 24-го года оно не вошло: то ли по цензурным соображениям, то ли по причинам личного порядка:
«…» Пей со мною, паршивая сука,
Пей со мной.
Излюбили тебя, измызгали —
Невтерпеж.
Что ты смотришь так синими брызгами?
Иль в морду хошь? «…»
Я средь женщин тебя не первую…
Не мало вас,
Но с такою, как ты, со стервою
Лишь в первый раз…
Потрясающая особенность «Москвы кабацкой»: ее завершает раздел, названный «Стихотворение как заключение». Всего одно. Но зато какое!
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым…