Роман был замечен критиками, хотя и получил противоречивые оценки. В лапидарном отзыве, опубликованном в «Revue des Deux Mondes», почти 600-страничный текст характеризовался как «фреска, которой не хватает красок и жизненности»; несмотря на это, одобряется моральный посыл воздаяния за «вульгарность, брутальность и насилие». Американские критики оказались несколько благосклоннее: в отзыве журнала Kirkus Reviews роман хотя и назван «коммерческим», однако ему предсказан большой успех у читателей: «возможно, даже не понадобится реклама». Составляющими этого успеха является сюжет, затягивающий читателя (анонимный автор обзора заявил, что роман намного лучше, чем предыдущий — «Король крыс»), а также стилевые эксперименты автора. Китайская любовь главного героя Мэй-мэй говорит на «оригинальном английском из смеcи шотландского диалекта и китайского языка». Критик счёл, что финал романа открытый, поскольку остаётся догадываться, окажется ли законный сын Струана достойным Тай-пэном, или же на его место встанет «намного более харизматичный полукитаец Гордон Чен, глава Триад Гонконга»? Похожие оценки содержались в рецензии У. Роджерса для «New York Times». Рецензент особо отметил описание беспощадности чайно-опиумного бизнеса, сообщая, что «череда ловушек, предательств, пиратских набегов, убийств, пыток, сцен супружеской неверности и инцеста кажется непрерывной». Он также обратил внимание на использование пиджин-инглиша. Впрочем, Роджерс заявил, что объём романа чрезмерен: «люди, ненавидящие друг друга с первых страниц, вынуждены ожидать почти 590, чтобы свести счёты».
Колумнист журнала «Life» Уэбстер Шотт отнёс роман к «жёсткому» (blood and guts) жанру и сразу отметил, что Клавелл — хороший «сюжетник», что проявилось ещё в «Короле крыс». Это впечатление нивелируется огромным числом персонажей, психологическая достоверность которых невелика (используется термин «фальшь»), все изображены в чёрно-белых тонах. Протагонист — 43-летний Дирк Струан — иронически характеризуется как «супермен XIX века, имеющий одинаковые выходы как на Парламент, так и Ватикан, и способный в одиночку справиться с бандой разбойников и мятежным экипажем… Это полубог, которого может остановить только тайфун». Особо упоминается, что Струан предвосхитил теории гигиенистов, и заставляет своих моряков мыть руки и использовать туалетную бумагу. Впрочем, главным достоинством «Тай-Пэна» Шотт считал следование традициям Райдера Хаггарда и Бласко Ибаньеса, но в соответствии с веяниями времени. Локации, в которых разворачивается действие, обозначены как «факсимиле истории», и этот приём позволяет извлечь читателя из плоскости обыденных представлений и окунуть в мир «поистине, олимпийской энергичности и аппетитов». Называя роман плохим, У. Шотт заявил, что это превосходный развлекательный текст. Журналист Пол Бернстайн, напротив, считал историческую достоверность «Тай-Пэна» наивысшей вообще во всём творчестве Клавелла, называя его «профессиональным репортёром», а также «одним из немногих писателей, которые по-настоящему знают Гонконг». Авторскую манеру он характеризовал как сочетание «Диккенса, Фрейда и фильмов категории „B“»: диккенсовские сироты на Востоке становятся энергичными дельцами. При этом Клавелл не ограничивается описаниями как сторонний наблюдатель, и «среднестатистический читатель узнаёт о восточном мышлении у Клавелла», а не из газетной аналитики или учёных монографий. По свидетельству того же П. Бернстайна, Клавелл болезненно переносил упрёки критиков и обвинял их в искажениях.
