Anna Karenina. Book One / Анна Каренина. Роман: Книга первая (на английском языке)

Простите меня, Алексей Вронский и Константин Лёвин. С первого появления Алексея в книге, я читала его фамилию как "Воронской", потом заметила, что окончание его фамилии не "ОЙ", а "ИЙ". Удивилась еще "Что это за фамилия такая? Вороский? Язык сломаешь." и всю книгу, все 8 частей, до самого конца я читала его имя как "Алексей Воронский". Ломала язык и каждый раз проклинала эту фамилию, потому что не знала как правильно ее читать. Так и дочитала книгу. А узнала настоящую фамилию, потому что мне понадобилось заглянуть в книгу и тут я заметила, что отсутствует первая буква "О", и я подумала, что это опечатка и начала листать произведение и…

И "не экранизацией большого романа, а сбивчивым, на троечку, пересказом избранных сцен". Со "сбивчивым" и "на троечку" позволю себе не согласиться. Я в таком положении, что могу себе позволить не соглашаться и с более авторитетным, чем журнал "Профиль" источником. Когда сестренка на Филиппинах затеяла рассказывать о поездке по Финляндии на туристическом поезде, слушателями рассказа был муж ее, новозеландец, гость из Британии, его жена красавица филиппинка и я. Кульминацию рассказа: "И знаете, как назывался поезд? Лев Толстой", встретили одновременно грохнувшим хохотом. "Без различия наций и сословий", перефразируя Маяковского. Имя Великого…

Глава XIX Второй части "Анны Карениной" В соседней бильярдной слышались удары шаров, говор и смех. Из входной двери появились два офицера: – один молоденький, с слабым, тонким лицом, недавно поступивший из Пажеского корпуса в их полк; другой пухлый, старый офицер с браслетом на руке и заплывшими маленькими глазами. Вронский взглянул на них, нахмурился и, как будто не заметив их, косясь на книгу, стал есть и читать вместе. – Что? подкрепляешься на работу? – сказал пухлый офицер, садясь подле него. – Видишь, – отвечал Вронский, хмурясь, отирая рот и не глядя на него. – А не боишься потолстеть? – сказал тот, поворачивая стул для молоденького…

Зима восемьдесят седьмого года была очень холодной, мороз доходил до сорока градусов. Моя подруга оказалась к морозу не готова: осенью она сшила в ателье костюм: демисезонное полупальто и к нему тёплая юбка. Из зимней одежды у неё была только старая шуба, которая на ней уже не застёгивалась. Как-то я её встретила по дороге на работу – в полупальто и меховой пушистой шапке. А она читала тогда «Анну Каренину». И она процитировала мне оттуда фразу замороженным голосом: «Левин вдруг почувствовал себя в положении человека, который променял бы теплую шубу на кисейную одежду…» У Льва Толстого это было иносказание, но она тогда поняла прямой смысл…

Взяла себе за правило сначала читать книги, а потом уже смотреть на них экранизации. Вот и с Анной Карениной так же было. Недавно наконец-то дочитала роман, и перед сном решила посмотреть хотя бы первые 20 минут фильма, чтобы оценить общую картину. Очнулась я уже в 3 часа ночи на финальных титрах... Честно, это было что-то невероятное! Впервые экранизация показалась мне на уровне самой книги! Вот, к примеру, Джен Эйр меня немного расстроила, скучно и долго фильм смотрелся. Здесь же абсолютно противоположная история. Актеры. Они мне понравились. Хотя Анна в моем воображении и была совсем другой женщиной, Кира сыграла идеально! Вот просто…

Хозяин автомастерской – усы, мат-перемат – только-только прочел «Анну Каренину». И вообще любит классику. - Мне вот этот персонаж там… Как же фамилия?.. - Вронский? – предполагаю неуверенно. - Нет-нет. И пока говорили, он все искал в интернете. - Вот! - восклицает. - Левин! Киваю: ах, Левин, да-да. Я-то не читал.

Марафон «Каренина. Живое издание» стартует 3 октября Смотреть здесь Вот ещё.

Мне была скучна и неинтересна экранизация Сергеем Соловьевым Анны Карениной. Долли и Стива Облонские, Китти, Левин, граф Вронский, его мать, сам Каренин – все на своих местах, живут на экране – играют! Но появление в кадре Друбич в роли Анны Карениной вызывало практически физическое недоумение. Татьяна была откровенно слаба – этакий цветок, игривый котенок – называйте как угодно. Хотелось видеть актрису постарше, чтобы хотя бы возраст помог отразить на лице глубину чувств, чтобы лицедейство показало захлест эмоций. Значительно более молодой Вронский казался много старше и опытней. Друбич же, казалось, осталась там – в 90-х, наших 90-х -…

cubuimage.tumblr.com

Читая классику, в особенности русскую, начинаешь так же вдумчиво относиться к вещам, как их описывает автор. Начинаешь их в буквальном смысле замечать. Объемистые абзацы, посвящённые, например, одному взгляду Левина на Кити, описанию сорочек или манжетов, стекающих капель, передумыванию одной и той же мысли с разных сторон - буквально все рассматривается под лупой. Видимо, ещё и этому учит классика - замечать жизнь вокруг во всем её разнообразии, во всей её объемности, выпуклости, шероховатости и сложности.