Бальзак

После обстоятельной биографии Бальзака от Андре Моруа мне было интересно сравнить, что о великом французском классике думает Стефан Цвейг. Стоит отметить, что биография Бальзака от Цвейга увидела свет почти на двадцать лет раньше, чем книга Моруа. И если у Моруа это монументальный труд, снабженный многочисленными выдержками из писем, где автор старается максимально отстранится от субъективной оценки личности людей, играющих важные роли в жизни Бальзака, то у Цвега эта биография почти становится художественным романом. Цвейг, с одной стороны, пытается непредвзято взглянуть на самого Бальзака, его поступки, и поведение тех, кто его окружает, но не может долго оставаться беспристрастным и тогда достается всем.

Достается от Цвейга Бальзаку - за его стремление приобщится к светскому обществу…

Откровенное мнение одного художник о другом. Дает понять настоящую ширину гения Бальзака и тяжелую работу его мысли. Взглянуть на вершину его порывов и взглядов, и посмотреть насколько они же были высоки и в действительности насколько велика его собственная страсть к работе. Или возможно они были обычны и это делает его более притягательным и здоровым. Его любовь к труду. Жажда денег. Или вернее ненависть к жажде денег и бесконечная, постоянная борьба с самим собой, с собственным воображением. Его тайные письма, которые открывают поразительный взгляд на его творческие перепетии и чувства из его произведений. Цвейг рисует нам человека не стесняющегося своих взглядов и обладающего по-истине удивительной страстью в работе. Трудом, который разрывает его творческую натуру и дает…

Пересказать большую часть биографии Бальзака, по сути, можно в одном абзаце из этой книги:

Он добивался благосклонности женщин – они отказали ему в ней. Он выстроил дом – дом этот описали за долги и отняли у него. Он основал газеты – они погибли. Он пускался в рискованные предприятия – они не удались. Он добивался места в парламенте своей страны – его не выбрали. Он выставил свою кандидатуру в Академию – и был отвергнут. Все было напрасно, или кажется напрасным. Все, что бы он ни предпринимал.

Цвейг восхищается талантом Бальзака, его неимоверной трудоспособностью, стремлением добиваться своего - но эти удивительные способности находят своё применение только в творчестве и в личной жизни писателя. В финансовом же плане Бальзаку с самого начала приходится нелегко, да и впоследствии он живёт…

Одному из своих так называемых "коллег по перу" Цвейг однажды сказал: "История выдающихся людей — это история сложных душевных конструкций… в конце концов, история, например, Франции девятнадцатого века без разгадки таких личностей, как Фуше или Тьер, была бы неполной. Меня интересуют пути, по которым шли те или иные люди, создавая гениальные ценности, вроде Стендаля и Толстого, или поражая мир преступлениями, вроде Фуше…". В своих биографических сочинениях Цвейг - поразительно тонкий и внимательный психолог - оценивал не общее, а частное - человека, с его ошибками и слабостями, его эмоциональное состояние в ту или иную пору жизни, раздумья и переживания, сомнения и метания. Он любил не только покопаться в биографиях знаменитостей, но и вывернуть их наизнанку, чтобы обнажились скрепы и…

После прочтения Бальзак надолго запал мне в душу. Я день за днем думала о нем и его судьбе с восхищением и сожалением. Было невыносимо слушать о его потерях, неудачах. Меня разрывало непонимание: ну почему столь тонкий психолог в литературе, в жизни был как младенец, который слепо рад обманываться. Меня мучила мысль: ну неужели талант и труд не могут быть боли и угнетения. Если подумать, то не поглумись его мать над ним в свое время, может он и не пережил и не написал бы столько книг. А может, научился бы беречь себя.

Он был неутомим, он не жалел себя для творчества. Но он был так несчастлив, так одинок. При всей его популярности при жизни, ему было сложно остановиться, нащупать свое место. Он так же как и герои своих книг живет в мире иллюзий и бежит за тем, чего никогда не…

Наполеон начал мечом, я закончу – пером О.Бальзак

А-книга. Бальзак

Читая произведения Цвейга кажется, что вглядываешься «в открытое окно реальности». Цвейг не использует сложные метафоры, не играет с аллегориями, он говорит с читателем понятным, но каким ярким, сочным и отточенным языком. Своим искусным литературным скальпелем он вскрывает глубинные эмоции, раскрывает тайные мысли и талантливой рукой ведет нас по неисчерпаемым лабиринтам человеческой судьбы. Бальзак по духу очень близок Цвейгу: та же неистовая страсть, то же нетерпение, голод, беспощадное отношение к себе, вулканическая работоспособность. Добиться во что бы то ни стало любви и славы – вот две главные цели, которые ставит перед собой Бальзак. Вот те две загадочные тени, которые будут преследовать его всю жизнь. И первые…

Как трогательно, как бесконечно нежно и проникновенно пишет С.Цвейг о Бальзаке, писатель о писателе, как восхищается талантом собрата по перу, как прощает ему все житейские промахи и ошибки. Здесь нет сухость и объективности. Это книга-восторг, книга-всплеск, книга-радость, книга-боль. Каждого персонажа автор оценил по-своему, руководствуясь прежде всего отношением этого персонажа к гению Бальзака. Поэтому госпожа де Берни и Зюльма Карро - нежные и заботливые, настоящая опора великого писателя, те, на кого можно и нужно положиться в трудную минуту. Но есть еще скупая, незаботливая, не любящая сына матушка. Но даже она - не главная злодейка. Мещанка Ржевусская, изматывающая Бальзака на протяжении многих лет, то притягивающая, то отталкивающая французского обожателя, - настоящая виновница…

Если хорошенько пыхнуть и попытаться сравнить писателей со знаками препинания, то Цвейг сопоставим с восклицательным знаком, таким основательным австрийским «Das Ausrufezeichen». Даже если в предложении, написанном Цвейгом, сей знак не стоит, это не значит, что он там не предусмотрен. Восклицательный знак чудится едва ли не за каждым словом, выпущенным на волю пером австрийца. Его прилагательные, существительные, сравнения, метафоры и иже с ними – это сплошной неприкрытый восторг. Восторг от своего героя, восхищение его жизнью, характером, поступками (пусть даже не совсем благовидными). Восторг от своего романа, который так хорошо пишется, восхищение самим собой, который так хорошо пишет. Цвейг не боится превосходных степеней, пафосных фраз, преувеличений всех мастей. Он не жалеет слов и…