Цитаты

Теперь Фрэнсис Крозье понял, что самые соблазнительные и возбуждающие одеяния из всех мыслимых женских нарядов — это скромные закрытые платья...

Свернуть 

Жизнь дается лишь раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка.
Этого не может отрицать ни один здравомыслящий человек. Френсис Крозье, несмотря на свои сны и головную боль, человек здравомыслящий.
Если господин в смокинге, сидящий в хорошо натопленной библиотеке в своем… Развернуть 

К счастью, в молодости, когда он еще не стал самим собой, Джона Бридженса удерживали от самоубийства еще две вещи помимо нерешительности: книги и иронический склад ума.

 — Может, начитанность — своего рода проклятие, вот и все, — заключил Фаулер. — Может, человеку лучше жить своим умом.

Свернуть 

Теперь Френсис Крозье понял, что самые соблазнительные и возбуждающие одеяния из всех мыслимых женских нарядов - это скромные закрытые платья, в каких София Крэкфорт выходила к обедам в губернаторском доме, скрывающие линии ее тела, но тем самым позволявшие мужчине в полной мере насладиться… Развернуть 

Он настолько смирился с неизбежной скорой смертью, что мысль о возможном спасении показалась почти мучительной.

Любовь не означает безудержную общность. Любящие люди не должны одинаково чувствовать, мыслить, понимать. Можно быть наособицу и все равно любить друг друга. Один - скрипичная струна, другой - смычок.

Я ухватил ее за кончики пальцев и серьезно сказал:
- Осторожнее, ладно? Не увлекайтесь. Или разрешите вам помогать.

Пару раз во мне шевелилось какое-то чувство к ней, но с мужчиной такое случается, когда рядом женщина, - точно так же готовы вспыхнуть спички в коробке.

Некоторые песни, книги, фильмы подобны холмам на равнине памяти. Они выше всего твоего опыта. Им никуда не деться.

Иногда мысль ближе к истине, к действительности, чем поступок. Сказать можно все, что угодно, сделать можно все, что угодно, но подделать мысль нельзя.

Жизнь дается лишь раз, и она несчастна, убога, отвратительна, жестока и коротка. В ней нет плана, нет смысла, нет скрытых тайн, которые возмещали бы столько очевидные горести и банальность.

Быть девочкой значило и это тоже – быть готовой конечно всему, что о тебе скажут. Обиделась – ну тогда ты чокнутая, никак не отреагировала – стерва. Поэтому оставалось только улыбаться из угла, в который тебя загнали. Присоединиться ко всеобщему смеху, даже если смеются над тобой.

-  Жизнь у человека одна, и она несчастна, убога, мерзка, жестока и коротка, -нараспев произнес он. - И похоже, всего короче она у тех, кто крадет еду у своих товарищей.