– Нет, я не хочу с вами обсуждать свою жизнь. А вы, пожалуйста, не ругайте мою страну, которая когда-то была и вашей. И руль не бросайте, пожалуйста, успокойтесь… Вы поймите, все не могут взять и уехать. Кто-то должен остаться, вот я и осталась. А вы – уехали. Я уважаю ваш выбор, вы уважайте мой.… Развернуть |
|
|
Когда я пишу о чём-то тяжёлом, становится немного легче. Кажется, что горе утекает в слова, как в трубу, но потом всё опять возвращается. |
|
|
Мы не можем сменить родину. Давайте-ка сменим тему. Джеймс Джойс. «Улисс» |
|
|
Все родители любят своих чад по-разному, и чада, как бы от них ни старались укрыть это обстоятельство, прекрасно о нём осведомлены. Если детей много, кто-то всегда будет меньше любим отцом или матерью. Даже если детей всего лишь двое, родитель (особенно если он однолюб по природе) сделает свой… Развернуть |
|
|
Когда столетия сменяют друг друга, то, равно как и в походе, всегда можно встретить отставших. Наполеон Бонапарт. |
|
|
«При помощи снов с нами говорят наши души», – важно объясняла когда-то Варя, ещё не увлёкшаяся православием |
|
|
Французский, конечно, намного красивее немецкого, даже если судить по произношению. Французские слова падают, словно капли крови, быстрые и тёплые, а немецкие скрежещут пилкой по стеклу… |
|
|
Вот оно, моё счастье – искать слова, вставлять в них пропущенные буквы, а соединяя слова, следить, чтобы за ними вставали живые люди, и жить в мире этих людей, важных столько же, сколько те, кто действительно рядом. Или даже важнее. |
|
|
Увы. Жизнь – не роман. |
|
|
одним людям действительно прощается больше, чем другим. Им даже высший суд может устроить спецобслуживание – важно вовремя предъявить список талантов и перечень жизненных достижений. О пушкинском дельном человеке и красе его ногтей знает каждый, но что можно сказать о холодном и жестокосердном… Развернуть |
|
|
– Какая страшная вещь – любовь, – сказала мама, когда я показала ей письмо. – Прекрасная и страшная. |
|
|
– Я просто хотела… – смутилась Ксана, – то есть мне сказали, что если я исповедуюсь и причащусь, то всё может наладиться. Нет, я, конечно, понимаю, что это не бартер, «ты мне, я тебе», но я уже совсем не понимаю, что делать и как отдавать Долг. – Долг – тоже грех, – заметил священник. – Но я же… Развернуть |
|
|
Какие-то моменты жизни сразу же укрепляются в памяти, тогда как другие, не менее ценные, отчего-то не находят в ней места. |
|
|
Память – большая затейница. |
|
|
Вдохновенное враньё, как всегда, успокаивало... |
|
|
Мне больше нравится быть маньяком или милиционером, а вот жертвой – не очень. Хотя в этом тоже есть какое-то странное волнение… |
|
|
Почему я должна всегда идти навстречу другим, если они не делают даже шага в мою сторону? |
|
|
Слово – только оболочка, |
|
|
– Ольга Герцен, – представилась девушка, пожав Ксеничке руку. Маргерит шепнула, что она дочь лозаннского профессора, русского эмигранта. Едва ли дед Ольги был для неё чем-нибудь большим, чем русским нигилистом! Но Ксеничка знала от отца и матери о Герцене и, когда рылась в «Русской старине», видела… Развернуть |
|
|
– Ну, вот видишь! Ничего страшного. И даже если ты упадёшь, тут рядом столько клиник – сразу же к доктору! |
|
|
Никогда не бывает плохо всё. |
|
|
Про чужих предков – всегда скучно, другое дело – свои. |
|
|
В каждой жизни наступает такой момент, после которого ничего не изменится. А вот тексты можно редактировать вечно. Единственное исключение – дневники, их сразу пишут набело. В литературе можно скрывать подробности и скрываться самому. В дневнике ты всегда голый, как на приеме у врача. |
|
|
Как важно человеку родиться красивым! Люди, одаренные приятной, располагающей внешностью, не могут вообразить страданий тех, кому выпало обладать менее гармоничными чертами... Впрочем, даже последние имеют право однажды поверить не зеркалу, а чужому взгляду, способному превратить дурнушку в… Развернуть |
|
|
- Она сказала, что стареть - это привилегия. Да, вот именно привилегия! |
|
|