Цитаты — стр. 6

Свернуть 

Мне мучительно не хватает сил, времени и денег: как только разберусь с одним, тут же проседает другое. Когда я много работаю, то получаю больше денег, но зато пропадают силы и время. Когда есть время и силы – нет денег, а Долг никто, к сожалению, не отменял, а ещё есть повседневная жизнь семьи,… Развернуть 

за каждым освещённым окном Парадного квартала скрывается отдельный мини-ад. И не только здесь, но повсюду, где живут люди, в шкафах белеют спрятанные скелеты, улыбаясь фарфоровыми зубами.

Тараканова держала в руке портновские ножницы, собираясь отрезать от куска три метра, и вот уже эти ножницы смотрели прямо на меня – острыми концами. Это продолжалось какую-то секунду, но я уже тогда поняла, что буду помнить эту секунду всю свою жизнь.

Они так переживают из-за моего поступления, что это уже перешло в какую-то манию! Когда у меня будут свои дети, я буду вести себя с ними совсем по-другому.

Саша была хитрой и осторожной, из тех эмигрантов, которые в момент становятся большими европейцами, чем сами европейцы.

Церковь не отменяет и не заменяет лечения. «Почитай врача честью по надобности в нём, ибо Господь создал его».

Свернуть 

Она всем своим существом чувствовала, как мучается папа: давно сделав выбор, не мог решиться довести всё до конца. Ждал, пока дети вырастут, встанут на ноги… Но ведь дети никогда по-настоящему не вырастают, размышляла Ксана, просто у них появляются свои дети, которым тоже нужна помощь, – и это… Развернуть 

Влада сорвала травинку и задумчиво покусывала её, а Ксана подумала, что в Европе никто не рвёт траву, чтобы её в задумчивости покусывать, – это память советского детства…

Ксана повидала множество отцов больных детей; таких, как этот, к сожалению, мало. Матери почти всегда остаются, отцы чаще уходят.

Мы наращиваем стены язвительности и цинизма, отгораживаясь от боли, тупости и насилия. Быть злой легко и нестрашно.

Всё самое плохое и самое прекрасное в жизни всегда приходит к нам не с той стороны, с какой мы упрямо его высматриваем.

Дневник не роман, здесь действительно важны каждое имя, всякий мелкий эпизод, любой дождик, идущий за окном здесь и сейчас.

Её жизнь так крепко связана с моей, что теперь совершенно неважно, родная она мне или нет. Мы породнились, пока я читала её дневники, сидела над документами в петербургском архиве. Общая у нас не кровь, а чернила – фиолетовые, которыми писала Ксеничка, и синие, которыми пишу я.

Свернуть 

Вот он вокруг - XXI век. Цифровая революция, пересадка органов, умные домаи и такие же, как прежде, глупые люди.