Рецензии — стр. 6

Иногда очень страшно читать автофикшн. Когда знаешь, что происходящее не просто вымысел, а почти реальная история от главного героя, не так-то просто отмахнуться, закрывая книгу. И ведь это всегда травмы и кошмар, потому что никто не будет читать взрослую прозу о пони и радугах, никто не даст за текст о счастливой жизни Букера. Не сегодня, когда мир как будто живет в ожидании очередного каминг-аута и признаний из серии #metoo или рассказа о том, как страшно быть ребёнком. «Шагги Бейн» не подкачает, это будет настоящее откровение.

Не стоит думать, что пьянство и нищета - это частная собственность российской глубинки, а в америках и европах люди за последние десятилетия и забыли о таком. 80-е, Глазго. Мальчик Шагги пытается выжить рядом с любимой мамой-алкоголичкой, которая всячески пытается ему помешать. Но не думайте, что найдёте здесь хоть крупинку ненависти. Нет, роман Дугласа Стюарта на самом деле о любви ребёнка к маме. Эта любовь такой силы, что даже зависть берет, когда читаешь. Потому что она щит и доспехи растущего Шагги. Это сторонние наблюдатели видят, какой он несчастный. Мальчику некогда думать о других, он должен заботиться о маме и о себе, потому что больше о них никто не может позаботиться.

Агнес Бейн - это не какая-то типичная пьяница. Она выросла в хорошей семье, где папа всегда верил в то, что его дочь - маленькая принцесса. Но так устроен человек, что наступает опасный момент взросления, переход от жизнерадостного игривого котенка к монстру, а потом уже превращение во взрослую личность. Агнес застряла на второй стадии, потеряв смысл жизни и себя. Правда, некоторые вещи никак не вытравить: какой бы пьяной она не была, всегда при полном параде с прической и на каблуках.

Очень страшно наблюдать деградацию личности. Самое ужасное, что это ведь почти всегда билет в одну сторону. В буддизме считается, что настоящего просветления может достичь не тот, кто никогда не пил, не курил и не употреблял наркотики, а тот, кто, попробовав, смог навсегда отказаться. На деле же это почти всегда недостижимый идеал. Хорошо, если ты не связан кровными узами с человеком с серьезной зависимостью. Можно просто отстраниться или даже никогда не входить в тесный контакт. Сложнее, если ты ребёнок у такого родителя. Твоя ближайшая жизнь на 20 лет вперёд предопределена: борьба, мучительная любовь и постоянный страх.

«Шагги Бейн» очень непростое чтение. Особенно потому что это автофикшн. Но именно потому, что это автофикшн можно успокаивать себя тем, где Дуглас Стюарт находится сегодня: в США, в счастливом браке, с Букером за 2020 год. Я рада, что мальчик вырос в сильного и счастливого мужчину.

Когда я дочитала книгу, мне сразу захотелось поставить пять звезд. Однако, предвидя написание рецензии, я подумала над этим и решила, что ничего шедеврального в книге, вообще-то, нет. Стала подбирать аргументы в пользу снижения оценки. Спрашивала себя: что не понравилось, чего не хватило, за что бы ты сняла баллы? И ничего не нашла. Первый порыв оказался справедлив. Поэтому пять звезд.

В аннотации сказано достаточно о сюжете, я не буду повторяться. Сказать больше без спойлеров вряд ли получится.
Скажу просто, что эта история сначала захватила меня сеттингом. Одинокие белые люди в почти неизученной культуре аборигенов Новой Гвинеи. Племена, которые уверены, что всех белых людей в мире - по пальцам сосчитать. Странные обычаи, разнящиеся от народа к народу. И упорный труд исследователей, стремящихся понять окружающих людей, несмотря на пренебрежение, насмешки и даже опасность.
Судя по тому, что основные факты позаимствованы из жизни реального антрополога, а также по списку изученной автором литературы, научная составляющая книги, сведения о жизни туземцев и о работе антропологов довольно достоверны. Это большой плюс, потому что для меня эта часть книги очень важна и интересна.
А потом меня глубоко тронула история любви. Два человека встретили друг друга и ощутили единство. Но в том и драма, что есть препятствия. Захотят ли и смогут ли они преодолеть эти препятствия? Возможно, именно за развязку моя рука потянулась поставить высший балл.

Здесь есть два проявления бисексуальности. В случае одного из персонажей это выглядит вполне органично, ненавязчиво и не режет глаз. Случай второй (с другим персонажем) был внезапным, никак не объяснялся и оттого странен и непонятен. Чего ради? Из-за этого осадок остался неприятный. К счастью, это мимолетный и малозначимый эпизод.

Целый день не могу даже думать о том, чтобы начать другую книгу. Возвращаюсь к героям этой истории, поворачиваю так и эдак их слова и поступки. Думаю, к чему привело бы то или иное решение. Полагаю, очень большую роль сыграл характер главной героини, её уверенность в том, что она понимает людей и знает, что делает.

Не знаю, советовать ли эту книгу. Я бы советовала, хотя далеко не всем нравится, судя по оценкам. Даже если не понравится - она совсем небольшая, много времени не отнимет.

В одной стране, в некоем городе жила-была Средняя сестра, обыкновенная девушка 18-и лет. Нет, наверное, не совсем обыкновенная - совершала пробежки в парке, учила французский, а главное - имела привычку читать на ходу классическую литературу прошлых веков, уж очень она не любила век 20-й. А городок маленький, из тех, где буквально нельзя лишний раз пе чихнуть, чтобы об этом тут же не узнала вся округа. И конечно же, в этом городке есть свои строгие критерии нормального поведения, в которые девушка со своими привычками ну не вписывалась как-то, чем естественно, привлекала к себе повышенное внимание. И как-то раз положил на нее глаз один местный авторитет, лидер не то террористов, не то повстанцев или как еще можно было бы назвать вооруженные формирования тех, кто вот уже без малого восемь веков борется за независимость своей страны от некоего государства. Девушке это внимание отнюдь не льстило, она начала всячески избегать тех мест, где могла бы его встретить, но слухи о ее связи с этим авторитетом, известным как Молочник, поползли по городку моментально. О том, как развивались события, а между делом и о жизни и нравах этого "милого" местечка от имени героини и повествует эта книга.

Надо бы более обстоятельно пройтись по ее содержанию, книга по-своему интересная, поднимает многие значимые вопросы, но мне крайне сложно что-то говорить про нее. Написанная в стиле потока сознания, она предназначена скорее для ума, чем для сердца, а мой ум после ее прочтения находится в таком же слегка хаотичном состоянии как и мысли главной героини-рассказчицы. И это при том, что мне до определенной степени все же удалось влиться в этот ее поток мыслей и плыть вместе с ней. "Молочник" - книга скорее для гурманов, литературных интеллектуалов, чем для широкого круга читателей, ее надо читать медленно и вдумчиво. Дополнительную сложность представляет еще то, что в книге практически никто и ничто не называется напрямую, здесь нет имен и географических названий - Средняя сестра, Третий зять, Наверный бойфренд, неприемники, запредельщики, Та сторона, "заморская" страна, "заокеанская" страна... Очень своеобразный язык, к которому нужно адаптироваться, но увы, не всегда удается. Вообще, я тщательнейшим образом стараюсь избегать подобного рода литературы, тех авторов о которых наслышана, что они пишут в подобном стиле, но вот с Анной Бернс не получилось, имя для меня совершенно новое, описание заинтересовало, в общем, встряла.

Не могу сказать, что книга совсем уж не понравилась, влившись в поток мыслей героини, привыкнув к недомолвкам и намекам автора, становится интересно следить за развитием событий

но удовлетворения от чтения я не получила, ну не моё это. Признавая объективные достоинства романа, решила оставить его без оценки. Отговаривать от чтения не буду, но и советовать тоже, уж очень на любителя подача текста.

Это было правдой. Учитывая время и место, мои прогулки с томиком "Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем", могли внушать соседям ужас. It was true that, given the time and place, I might have been scary, walking around, terrorising the neighbourhood with ‘How Ivan Ivanovich Quarrelled with Ivan Nikiforovich’

Поразительно, до какой степени мы зависимы от социальных установок. Это еще не о книге, хотя к ней имеет самое непосредственное отношение. Пока только о себе. О том, как два года назад, когда Букера взял "Линкольн в Бардо" и все, кто есть кто-то тотчас высказались в том духе, что вот, наконец-то, награда нашла достойного себя героя, и какой это совершенно заслуженный триумф Сондерса. Так вот, я тогда тотчас взялась читать роман в оригинале, и это был опыт английского чтения из самых сложных (лютый постмодерн, экспериментальная проза). Винила в том, что не получаю удовольствия от книги, свое недостаточное владение языком, и была сильно удивлена, когда уже после появления русского перевода, публика приняла роман столь прохладно, что он даже номинировался в читательском голосовании на "Разочарование года". С "Молочником" Анны Бернс было с точностью до наоборот. Тотчас после присуждения прошлогоднего Букера наши критики снисходительно улыбнулись, закатили глаза - поди разбери преференции Букеровского комитета, не иначе, политика рулит.

И прошел год, пока взяла роман. На английском, хотя русский перевод Григория Крылова уже появился, и он прекрасен. Больше того, есть дивная аудиокнига Ксении Бржезовской, (не удержалась, послушала фрагмент). Но мне было проще прочесть в оригинале, чем ждать очереди на Литресе. И поверьте, это совершенно прекрасная книга. Да, графически не самый удобный для чтения формат, сарамагоподобный кирпич сплошного текста без абзацев, красных строк и привычного выделения диалогов. Но адаптируешься очень скоро и не особо удивляешься, обнаружив себя в зоне читательского комфорта. там еще дело в том, что средствами английского языка Бернс создает атмосферу ирландскости, вот не знаю, как объяснить, но кто имеет опыт чтения ирландских авторов в переводах Шаши Мартыновой и Максима Немцова, тот поймет.

Знаете, мне кажется, что таким мог бы быть роман, написанный Джейн Остин, доведись ей жить в Северной Ирландии конца семидесятых прошлого века (а мисс Остин, на всякий случай, моя самая большая любовь). История, рассказанная от первого лица юной женщиной, жительницей неназванного маленького городка с замкнутой, общиной, весьма агрессивно контролирующей лояльность членов. Своего рода изолят, с не менее жестким регламентом правил допустимого поведения, чем в "Алой букве" Готорна. С поправкой на ветер: XX век не XVIII; католики не протестанты. Одна из немаловажных особенностей католической общины - многодетные семьи. Десяток там не предел, что для нас полная дичь, конечно, но в чужой монастырь со своим уставом, вы понимаете...

Это вам не наши семейные отношения с одним-двумя детьми, лелеющими свои психотравмы и до пенсионного возраста винящими родителей во всех своих неудачах. В большой семье клювом не щелкай, и полновластный материнский диктат над всей оравой. Почему не отцовский? Потому что отцы на работе или в пабе. А когда не там и не там, а например, как отец героини, со страстью к чтению и энтомологии, толку от них в семейном хозяйстве все равно чуть. В общем, изо всей горластой задиристой родни она больше всего похожа на спокойного интеллигентного отца, вот только обрести в нем друга уже не удастся. Папа умер. Но не будем о грустном. Тем более, что проблем девушке и в сегодняшнем дне хватает.

Главная из которых Молочник. Мне сейчас так смешно, что весь год, после того как прочла краткую аннотацию к роману, на периферии сознания маячил образ юной субтильной девицы, вынужденной покупать продукты в молочной лавке под раздевающим взглядом толстого молочника, отпускающим в ее адрес скабрезности. Может потому и не рвалась читать, ну что в таком может быть интересного? Так вот, это совсем мимо. Героиня худощавая, конечно, но то спортивная выносливая худоба, она любит бегать в единственном удобном в их городке месте, где парки и водохранилища. Она много ходит пешком. С книгой Не с книгой под мышкой или, там, в ридикюле, а идти по улице и читать. Сегодня кто любит читать, может воткнуть в уши клипсы наушников, залить на телефон или MP3 хоть Британскую Энциклопедию, и читать, гуляя. А полвека назад, если очень любишь читать и не хочешь тратить время попусту, при этом имея хорошие двигательные навыки - почему не гулять с книгой?

Но общественность такого поведения не понимает, расценивая как эпатаж - какая еще нашлась! А когда к девушке начинает проявлять настойчивый интерес мужчина намного старше нее,да к тому же женатый. и главное - ходят слухи, что он не последнее лицо в ИРА, известный в определенных кругах под прозвищем Молочник. Тут уж разговорам, сплетням, пересудам нет конца. Ага, довыпендривалась, заносчивая дрянь, теперь она позор своей семьи, в полюбовницах у Молочника. На самом деле бедняжка даже в машину к мужику ни разу не села (ни в одну из его машин). Да если совсем начистоту, он просто разговаривал, выказывая удивительную осведомленность в ее личных и семейных обстоятельствах; и даже ни разу не сказал в ее адрес никакой сальности, не то, что муженек старшей сестры, который с ее двенадцати лет, едва оставшись с девочкой наедине, отпускал мерзкие шуточки о ее мохнатке (бр-рр, так бы и поубывала таких!)

Все уверения в невиновности разбиваются о железобетонную уверенность социума, это еще достаточно изолированное сообщество, не вполне изолят, но очень близко к нему. Но хуже всего, что родные и близкие тоже не верят. Как помните, в "Cell block tango": Я стою на кухне, режу курицу на ужин, и тут врывается мой муж Вилбур. Ты трахалась с молочником! - кричит. С той разницей, что никто не напорется здесь на нож, хотя Молочник получит таки свою пулю от миротворцев. И тогда призрачная тень защиты, витающая над ней, как над Возлюбленной Босса мгновенно истает, а
славный паренек из числа отвергнутых ею в свое время, подкараулит в женском туалете самого популярного в их местах ночного клуба и макнет головой в унитаз - а чо? Променяла меня на автомеханика, сучка!

Стоп. Какой автомеханик, там же молочник. Да нет же, Молочник - это тот, кто влюблен в нее, а в отношениях она с молодым мальчишкой из соседнего района возможно-бойфрендом. Это как? Это она еще колеблется, не может окончательно решиться на статус его девушки, хотя вместе им хорошо. Вроде бы. Но там много всего накручено, не расскажешь, да и смысла нет. Чего стоит история девушки-отравительницы-которая-на-самом-деле-женщина. А эпопея с Настоящим Молочником и восемнадцатью его поклонницами. А оторванная кошачья голова и радионуклеиновый юноша.

В общем, обалденная вещь. И такого вы еще реально не читали. А если хотите получить от нее полный максимум удовольствия, берите аудиокнигу. Ксения Бржезовская великолепна.

Странная история о людях, чьи судьбы оказались сплетены причудливым образом из-за трагедии, произошедшей с их общей знакомой. Главные герои (две девушки и молодой человек) такие разные: каждый со своим характером, со своей болью, со своим особенным одиночеством, но при этом они оказываются неразрывно связаны "скелетами" прошлого.

Их на десятилетия объединило стремление к бегству от гнетущей тайны из минувших времен, оставившей незаживающие раны в сердце каждого. Одной из героинь пришлось "перекроить" свою судьбу, развернуть вектор жизни на сто восемьдесят градусов в попытке скрыться от воспоминаний, от тягостного чувства вины, а возможно, и от самой себя, от той, кем она была когда-то. Другая также фактически сбежала в никуда, сделалась невидимкой, разорвав все и до того непрочные связи. Третий же много лет метался между прошлым (в лице их общей знакомой, ставшей жертвой либо злого умысла, либо нелепого стечения обстоятельств) и настоящим, в котором образовалось слишком много пустот.

Эти трое сознательно выстроили стену отчужденности между собой и окружающими, чтобы не сближаться, не обнажать перед другими свои истинные мысли и чувства, избежать привязанности и, как следствие, боли и обид, которые порой невольно могут причинить окружающие.

О том, что же произошло, что стало толчком к переменам в жизни главных героев, мы узнаем по крупицам, иногда полунамекам автора по ходу развития сюжета, который, к слову, то перемещает читателя в Пекин 1989 года, то на четверть века вперёд, то в современную Америку.

В романе, помимо основной интриги, затронуты вопросы веры, дружбы, воспитания, проблемы адаптации иммигрантов, семейных отношений, судьбы "маленького человека" на фоне меняющихся и нестабильных общественно-политических условий, конформизма/нонкомформизма как реакции на происходящие в мире события и др.

Чтение, в целом, оказалось достойным, но не слишком приятным. Угнетающая атмосфера, неоднозначные мрачноватые главные герои с неясными жизненными установками, которые во взаимоотношениях балансируют то на грани любви, то на грани отвращения друг к другу. Но при этом их взаимные чувства выражаются скупо, неярко, неэмоционально.

Спорный и противоречивый роман. Не из тех, что хочется перечитывать, но и не из тех, что быстро и легко забываются.

«Зону интересов» Мартина Эмиса нельзя воспринимать как роман исторический, ни в коем случае, хоть книга и затрагивает страшную тему Холокоста и строится на огромном читательском опыте автора (в послесловии Эмис перечисляет более 40 имен авторов, писавших о страшной трагедии 20 века, которые помогли ему создать данный роман).

Прежде всего, «Зона интересов» - роман художественный и в какой-то мере постмодернистский: рубленные фразы, достаточно мало описаний, сухость языка и четкость повествования словно выжимают всю наполненность слов, убивают в словах весь свет (ведь слово есть Бог, слово есть жизнь - слово по сути напитано чувствами и эмоциями, здесь же создается прием слова высушенного, слова гибнущего, слова мертвого).

От этой сухости языка создается ощущение нереальности происходящего, словно передо мной одна из антиутопий, вроде «1984» Оруэлла (уж очень начальник зондеркоманды похож на странное существо, не человека, а механизм, машину для убийств с выжженной душой, хотя, казалось бы, так должны выглядеть нацисты, а не сходящий с ума польский еврей, но нацисты здесь выглядят как обычные люди со своими страстями и слабостями).

Еще «Зона интересов» напоминает сценарий для спектакля, текстовую пьесу, поставленную в театре так, как выглядит фильм Триера «Догвилль» - границы домов и комнат условно обозначены, декорации отсутствуют почти полностью, всё происходит словно понарошку, однако люди — настоящие, и они не люди, они монстры.

(Добавлю от себя к подмеченной сухости языка романа благодарности переводчику. Не знаю, как в оригинале, но перевод напоминает мне о реформе нацистов в отношении немецкого — очистить, создать идеальный язык с идеальным произношением, вырезать всё лишнее).

Безусловно, «Зона интересов» — один большой спектакль, в главных ролях которого — три героя.

Первый — нацист, пьяница и тиран, комендант лагеря Пауль Долль. Личность, не заслуживающая ни грамма уважения, зацикленная на своих мужских потребностях, власти и эгоизме, но расчетливая, готовая убить любого, кто лишь краем глаза подметит его слабость, что ему в общем-то дается легко при его прямой должности: принимать товарные составы с биологическим материалом и доводить этот материал до последнего вздоха — его ежедневная обязанность.

Второй — странный, вызывающий двоякое отношение, нацист, красавиц и молодой повеса Ангелюс Томсен. Он играет в общую для нацистов игру, являясь родственником какому-то высокопоставленному чину, отчего ему многое может сойти с рук, но уж точно не его влюбленность в жену коменданта. Да и как можно влюбляться, когда рядом с тобой находятся врата в ад, а ты дышишь этим смрадом от ежедневно сгораемых тел?

Третий — польский еврей и начальник зондеркоманды Шмуль. Человек, который больше не человек, потому что в его обязанности входит подготовка узников к смерти и последующая за смертью «уборка»: каждая вещь повторна в использовании, вплоть до волос и зубов. Но у Шмуля есть миссия, несмотря на то, что он «продал душу дьяволу»: он должен наблюдать всё, чтобы записать; записать, чтобы сохранить в людской памяти. Может, хотя бы это станет частично ему оправданием?

«Зона интересов» — роман о концлагере, который по сути не рассказывает о том, что происходило внутри машины смерти, здесь почти не упоминаются страшные пытки и ужасы. Однако от этого книга не менее страшна: на фоне ровного повествования пара невозможных по силе ужаса/человечности/красоты эпизодов вызывают у читателя истерическую дрожь. И как бы дико это не звучало, именно этим занимаются шедевры искусства — вызывают катарсис, стремление забыть или желание запомнить, чтобы донести дальше, к другому уху, рассказать.

«Зона интересов» — это перформантезированный «Танец» Анри Матисса, только женщины здесь не голые, женщины пляшут и кружатся, и веселятся, но все они одеты в черно-белые полосатые робы, а на их лицах сжатая гримаса ужасающей улыбки, улыбки побежденных, но непобедимых, знак близкой смерти.

Книга интересная, как и множество других книг про Вторую мировую войну. Здесь есть о чём подумать и множество моментов, которые дадут выход эмоциям читателя. Мне она понравилась. Я слушал её в исполнении Игоря Князева.

Но в из подобных книгах есть закладки для дискредитации русской армии при взятии Германии. В эту почти в самом конце книги есть такая закладка, подтверждающая миф о множестве немок, которых повсеместно насиловали русские солдаты. Немцы в силу оголтелой пропаганды очень боялись прихода русских, поэтому защищались до последнего. В книге при таком моменте прихода нашей армии русские представлены как вонючие, грязные и похотливые сволочи. Они были надушены, но воняли. Были пьяны и искали выпивку. Стреляли просто так. Все втроём, включая офицера, изнасиловали немку и двух её несовершеннолетних дочерей. Причём офицер "попробовал всех троих". Если бы не эта гадость, книга была очень даже неплоха.

Из-за таких гадостей по отношению к русским просто не хочется читать и смотреть ничего современного. Это отвратительная русофобия захлестнула весь мир.

Любопытно, но факт: сюжет книги можно пересказать в двух предложения, но за этими предложениями будут скрываться намного больше глубины, трагедии и смысла.

Две молодые девушки - студентки Тринити колледжа в Дублине, Фрэнсис и Бобби, на одном из литературных вечеров знакомятся с семейной парой Ником (актеров, переживающим кризис) и Мелиссой (писательницей и фотографом).
Между Ником и Фрэнсис закручивается роман, и с этого казалось бы переломного момента и начинаются разговоры с друзьями.

Роман легкий и трагичный одновременно.

Сначала Руни показывает пару Мелиссу и Ника как «пару в возрасте» в глазах девушек. Читаешь и думаешь об их чопорности и элитарности на фоне Фрэнсис и Бобби.
Но на деле оказывается, что Нику чуть больше за 30. У них есть деньги, но это не назовешь богатством, тут скорее проблема в том, что Фрэнсис в долгах, на фин обеспечении отца, страдающего алкоголизмом.
Проблема Фрэнсис в том, что она завидует Бобби, считает ее лучше себя во многом. В последнем разговоре с Мелиссой она говорит» что нет, я тебя не ненавидела, я завидовала твоей жизни, я хотела твою жизнь. Но с Ником, мне кажется, кроме страсти, еще любовь и взаимное притяжение. Ник изменился, вышел из кризиса, а сама Фрэнсис начала приобретать уверенность в собственных силах. Но как и в «Нормальные люди» Руни выводит на первое место идею о том, что все проблемы в недосказанности. Выскажи, что думаешь, а не прячься за «я думала, что ты скажешь/ждешь что я скажу/сделаю».

Финальная сцена оставила приятное послевкусие….Приезжай и забери меня!

Можно сказать, что это роман о фермерстве. В книге описана жизнь семьи Лэнгдонов на ферме с 1920 по 1953 годы. Совершенно неспешное повествование, в котором мы наблюдаем сначала жизнь родителей, затем их детей.
Знаете, такие романы "за жизнь", где сюжета, как такового, нет. И обычно я нормально отношусь к подобным книгам, у меня в любимых: Энн Тайлер - Уроки дыхания и Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз - как раз из разряда таких бессюжетных книг "за жизнь", но к героям этих книг проникаешься, лёгкая ирония заставляет улыбаться.
Увы, с этой книгой такого коннекта не случилось, мне было постоянно скучно, может быть как раз сыграло роль отсутствие здесь юмора, но ни один из персонажей не заставил меня сопереживать ему. Больше всего времени уделено детям, особенно сыновьям. Автор показывает, какие они разные: старший - Фрэнк деятельный, родители считают его гением, младший -Джоуи чувствительный, родители считают его нытиком.

С определенной точки зрения Джоуи следовало выпороть, чтобы не был таким рохлей, но он не делал ничего, заслуживавшего порки( кишка тонка), а Фрэнки розги ничему не научили. Никто не мог сравниться с Фрэнки в упрямстве.

Конечно, когда содержишь ферму, более ценны те дети, которые могут помогать в хозяйстве, поэтому Фрэнки любили больше. Ещё автор удачно через отношение к животным показала различия в характерах мальчиков, для Фрэнка они - пропитание и рабочая сила, для Джоуи они - друзья, с которыми поёт сердце. Жизнь на ферме - это кропотливый труд, когда понимаешь, что

ферма - источник всего добра, при этом ценой работы на ферме часто бывала смерть кого-нибудь из её обитателей, нередко ребёнка. Грустно, но правда, и во многом, не только в этом, за фермерство приходилось платить слишком высокую цену.

Естественно, семья будет переживать и страшную Засуху и последствия Депрессии, отец от Республиканцев переметнётся к Демократам, мать мечется между двумя церквями, дети растут, но, честно, меня ни разу не зацепило. При этом слог у автора хороший, у меня не было чувства, что я какую-то пустышку читаю, это тот случай, когда понимаешь, что книга хорошая, просто не твоя:)

"Работай и все. Она и работает, то есть они работают. Разбивают сахарные головы. Собирают хлопок и гуаву. Сгребают навоз. Выгребают угли. Срезают мозоли у Май. Доят коров. Готовят еду и все для этого. Красят шальвары. Отглаживают дхоти. Подметают двор. Поливают его водой. Высушивают двор. Натирают блюда. Ходят на рынок. Ходят в храм молиться о рождении сыновей и о долголетии мужьям. Дочиста отскребают каменную ванну от мха. Пришивают пуговицы. Кипятят чай. Принимают роды у коров. Убирают буйволиное дерьмо. Ходят испражняться среди высокой пшеницы, парами. Принимают ванну, когда еще не рассвело. Едят последними. Уходят к себе, чуть стемнеет."

Трогательная и взрослая история, которая берет за душу. Очень небольшая книга, но без трудностей вместила большой промежуток времени жизни героев, их правнуков, затронула глобальные политические события, происходящие в Индии и Пакистане - можно было б получить первоклассную сагу, но и подобный вариант изложения автора имеет право на жизнь. Я обычно достаточно привередлива и наивность наряду с простотой отталкивают, как правило, от героев. А здесь относительная простота обусловлена жизнью - все-таки индийская деревня 1920-х годов не равно современному мегаполису. Сама ситуация, возникшая в жизни Мехар и Сураджа, обусловлена именно временем и традициями жизни. Мехар, Харбанс и Гурлин - жены трех братьев Джита, Мохана и Сураджа и невестки деспотичной Май. Женщины выданы замуж за братьев в один день и даже не знают, кто кому приходится супругом. В поиске ответа на этот вопрос и начинается любовная связь Мехар и Сураджа

Попытки борьбы за право быть вместе, все-таки разлука, дальнейшая жизнь героев - все идет через призму восприятия правнука Мехар, который на летние каникулы приехал в Индию из Великобритании и пытается избавиться от наркотической зависимости, ломающей его тело и дух. Мальчишка за лето, проведенное на родине предков, взрослеет - чужие жизни и интриги и его самого затрагивают - что примечательно, никакого осуждения, просто рассказ о случившихся событиях - кратко, толково и трогательно.

Роман Дуглас Стюарта невозможно читать с безразличием.
В главный героях восьмилетний мальчик и его мать, страдающая алкогольной зависимостью.
Так хорошо раскрыты герои, что ты переживаешь и за мальчика, который не понимает этот мир, которого не принимают сверстники, и который всеми своими силами пытается помочь матери выбраться из той ямы, в которую она себя загоняет.
И, в какой-то степени, понимаешь отчаяние матери, которая утопает в жалости к себе с алкоголем. В какие-то моменты она понимает, что живёт не так как хочет, не может дать своему сыну большего, но всё же тяга к спиртному пересиливает её попытка научится жить и быть хорошей матерью.

Стиль у автора в начале давался мне тяжело. Прям сразу познакомилась с атмосферой нищеты и грязи, в которой находится мальчик. Но повествование настолько увлекло меня, что я читала эту книгу три дня. Можно, конечно, прочесть и залпом, но так тяжело видеть эту депрессию, борьбу и победу алкоголя, что прерывываться было просто необходимо.

Страшно читать такое, ибо это не выдумки, а, к сожалению, реальные вещи для многих детей, и не важно каких стран.

Нет, никто даже понятия не имеет, кто мы, или кем мы были, да и мы сами этого не знаем - разве только в сверкающие мгновения внезапной откровенности с незнакомцами или кивка молчаливого понимания между друзьями.

Али Смит всегда казалось мне странным автором. По крайне мере, весьма и весьма своеобразным, со своей изюминкой и харизмой. Открывая её книги, уже предсказуемо следует ожидать чего-то необычного, смелого, новаторского... а временами и не совсем понятного. Как писать рецензии на то, в чем сам разобрался по наитию или разобрался вполне себе хорошо, но вот незадача - передать это знание другому, кроме как на пальцах невозможно? Я и не пыталась, честно говоря, оставляя только себе неразбавленное обсуждениями концентрированное восприятие её книг.
Но данный загадочный роман, которого нет в электронке, к которому нет пока рецензий и о котором почти ничего не сказано в интернете, всё же хочется обсудить.

Книга пропитана двойственностью, присущей всем вещам. Мужское и женское, свет и тьма, смерть и возрождение, память и забвение... Само название романа как бы делит сюжет на две части, на первый взгляд не связанные друг с другом. Две героини. Две эпохи. Множество параллелей, без труда проводимые читателем внутри двух вроде бы непохожих судеб.

Франческо дель Косса, талантливый художник Италии 15 века и девочка-подросток Джордж из Англиинашего времени. Чем же они могут быть схожи? Что их роднит? Смерть матери в раннем возрасте, верный друг, мужское имя? Это и множество других деталей.
По велению воображения автора, Франческо - женщина, скрывающаяся под мужским обличием, чтобы иметь возможность реализоваться как художник. В первой части романа она чуть-чуть приоткрывает читателю свою жизнь, рассказывая о себе. Вернее, говорит за неё уже бесплотный дух, причудливым образом попавший в странное "чистилище" - место, где нет лошадей (!) где

полно людей, у которых есть глаза, но они предпочитают ничего не видеть, говорят себе в руку, проходя мимо, и носят с собой таблички - некоторые величиной с ладонь, некоторые размером с лицо, а не то и вовсю голову, посвящённые то ли святым, то ли Богу или Богоматери и они смотрят, говорят, молятся на эти таблички или иконы и всё время держат их рядом с головой, поглаживают пальцами и смотрят только на них, что, должно быть, означает: их переполняет отчаяние и им приходится постоянно отводить глаза от этого мира и поклоняться своим иконам.

Франческа поведает о своем детстве, об отце каменщике, придумавшем для неё образ мальчика, о встрече с Бартоломео Гарганелли, чей портрет она напишет впоследствии. Расскажет о своих чаяниях и надежах, любовных похождениях и первых работах, которые уже выходили за рамки привычного. И наконец, мы узнаем историю выполнения большого заказа, историю создания фресок в палаццо Скифанойя. Грандиозная работа, в которой найдётся место иронии и любви, намёкам и желанию быть понятой.

Как интересно, зная мельчайшие нюансы замысла и технику работы, смотреть на эти фрески наивным взглядом не разбирающейся в искусстве девочки Джордж во второй части романа! Мама подростка буквально заболела этими работами за несколько месяцев до своей внезапной смерти, поэтому Джордж пытается "оставаться с матерью", разыскивая сведения о художнике, умершем от чумы и почти забытом поколениями.
Джордж вообще не хочется отпускать мать, придумывая теории заговора или следя за её подругой... Ей невдомёк, что дух Франчески где-то рядом с ней, наблюдает за "мальчиком в штанах", танцующим с белыми затычками в ушах в своей комнате, где множество маленьких изображений висит над кроватью.

Франческо дель Косса, долгое время несуществующий мастер. Пыль веков. Фокус времени. Картины, пережившие своего создателя. Вот умелый и точный мазок кистью, смешение красок, снова мазок, робкое зарождение чего-то бессмертного, вечного, почти божественного... Произведение искусства, живущее на века дольше, чем бренная плоть Художника. Печально. Прекрасно. Волнующе.

Что есть время, когда искусство протягивает нам из далёких глубин нити своих судеб, раскрывает свои тайны? Али Смит удалось соединить воедино прошлое и настоящее, показать как мало, в сущности, изменился человек... Каждый, наверное, увидит в книге что-то своё. Мне больше понравилась первая часть, которую лично я читала бы и читала)

Картины...

Фрески Франческо дель Косса в палаццо Скифанойя



А вот остальные работы Франческо

Подобных отношений с этой книгой, к сожалению, не случилось. Она не принесла мне счастья и хоть какого-нибудь удовлетворения, а я не принесу хорошего отзыва на неё. Что ж, такова жизнь.

Книгу мне нагадали в рамках #полночного_челленджа, и предполагалось, что она мне откликнется. По началу я думала, что так оно и будет. Подобные книги обычно не читаю, любопытно попробовать. Да и слог у автора интересный, увлекал. По началу. И это, вкупе с небольшим объёмом (который я, всё же, так и не смогла осилить), лишь и является плюсом.

А теперь к минусам.
- Отсутствие нормально оформленных диалогов. Из-за этого они теряли для меня эмоциональность. Первые страниц 30-40 я ещё кайфовала от такой новизны повествования, но потом это уже начало напрягать.
- Флегматичность как повествования, так и героев. Ощущение, что все дружно (в том числе и автор, когда писал) покурили травки. События, вроде, развиваются, но из-за того, что гг Фрэнсис передвигается по сюжету, словно умирающий лебедь, у них нет никакой динамики и яркости. Остальные персонажи из-за этого так же теряются. Зажигалочка Бобби не зажигается, харизматичный Ник превращается в мямлю, а Мелисса - размытое пятно, которое иногда мелькает то тут, то там.
- Политические и идеологические разговоры то тут, то там. Боги всемогущие, как я уставала от этих тем в псевдоинтеллектуальных разговорах героев. Не имею ничего против подобного, но не когда каждый разговор между персонажами скатывается к подобным разговорам.
- Отсутствие настоящих разговоров с друзьями. О себе, о своих отношениях герои почти и не говорят, руководствуясь логикой: «Я думал(а), что ты подумаешь, так как мне хотелось, чтобы ты думал(а). А ты подумал(а) по-другому. Шок».

Книга никак мне не откликнулась, к сожалению. Но, может, с кем-нибудь произойдёт иначе.

Я может быть ненормальная, но для меня идеально читать меланхолические, без особой динамики, «тягучие» романы именно весной или летом, а не осенью. Просто в это время года (весна, лето) жизнь бьет ключом, а с такими книгами ты замедляешься и кажется, что и жизнь твоя тоже.

И вот вместе с Норой Вебстер я погрузилась в ее внутренний мир. Я наблюдала как она учится жить одна, без мужа, с детьми. Я проживала ее травму и потерю с каждым воспоминанием о нем, с каждым воспоминанием об их прошлом.

Многие считают этот роман ужасно скучным, я же скажу, что это ужасно реально. И пусть все события происходят в глубинке Ирландии, но, если оглянуться, сколько вокруг нас таких Нор? Вы не поверите, но много. Много женщин, которые всю жизнь тихо живут «за мужем», а без него не представляют как вообще жить, что делать и как вести быт. Только не усматривайте в моих словах нотки феминизма, я сейчас не об этом. ​ А о том, что в этом романе действительно глубокий смысл.

Глубокий смысл и много тоски. Много одиночества, самокопания, которое «плещется через края», и от реальности происходящего щемит сердце.

«Ничто не совершенно. Из таких людей и состоит мир. Поблагодари, улыбнись и не бери в голову»

​

Читали что-то у Тойбина? Я, кстати, влюблена уже давно в его «Дом имен». Чертовски хорошо пишет (для меня!). На очереди «Бруклин»

Если честно, то я ожидала совершенно другого от этого романа. Не так давно я читала трилогию Карсон о золотодобыче и там тема китайских сотрудников поднималась. Именно поэтому я так сильно хотела погрузиться в этот роман и найти некоторые отголоски. Но в итоге я получила огромное разочарование от того стиля, которым был написан этот роман.

Знаете, в первую очередь, на что читатель обращает внимание? На то, нравится ему персонажи или нет. В данном случае они мне были совершенно не интересны. Я могу сопереживать опустившимся в силу обстоятельств людям, но не тем, кто только и делает, что создаёт проблемы. Вспоминается одна фраза из дорамы – вы можете быть бедно одетыми, у вас может не хватать денег на еду, но вы всегда должны помнить, кто вы и быть культурными людьми. Здесь же мы наблюдаем за теми, кто к этому совершенно не стремиться и это неприятно.

И да в этой книге очень много будет сказано про так называемую «толерантность» политики США к таким людям. Когда им были нужны рабочие руки, им обещались чуть ли не золотые горы, а по факту, эти сотрудники были лишь ненамного выше по положению, чем темнокожие рабы. Сюда же были введены и законодательные ограничения, включавшие унизительные процедуры получения гражданства, вступления в брак и попытка купить своё жильё. Тут очень недвусмысленно показано то, что за всеми этими свободами по факту крылись ограничения, при том, что это не они рвались в США, а США нуждалось в рабочей силе. Это мерзко и отвратительно.

Так что про золото? А на тот момент уже никакого золота не было и этим приехавшим рабочим не оставалось ничего, кроме как заниматься тяжёлым трудом в горнодобывающей отрасли и терпеть унижения.

Редкая птица дочитает до середины кирпича Тьен (это не я такая умная, это жестокая статистика), а ведь на шести с половиной сотнях страниц можно найти почти все модные нынче в просвещенном кругу темы (и такие близкие, что ни в сказке сказать, ни матом сформулировать): поиск эмигранткой корней внутреннего раздрая и собственной идентичности, прощение отцов и трагедии детей, шрамы тоталитаризма, бессмысленность бунта против системы (привет классическим антиутопиям) и мое любимое «кровь не водица».

Мари Цзян, гениальный математик со съехавшей от раздвоения — китайские корни и канадское настоящее — жизни кукушечкой, пытается отыскать истину о бросившем их и самоубившемся в 1989 году отце не в вине, а в забытых рассказах подружки детства Ай Мин, бежавшей в том же 1989 году после «событий» на площади Таньаньмень, о жизни выживании одной семьи в китайской Культурной революции (ККР).

Частью революционно настроенная, частью пацифистская, частью из бывшего помещичьего класса, вся она постепенно попадает под каток системы, несмотря на своевременные самокритики, отмежевания и умолчания, и вывозит это по-разному (или не вывозит). Старый революционер Папаша Лютня, молодой композитор Воробышек, репрессированные остатки ветви землевладельцев Завиток и Вэнь Мечтатель, их дочь скрипачка Чжу Ли. Никто из вшивых интелов не уйдет от справедливого народного гнева: раздавят, осудят, сошлют и перевоспитают.

Что-то знакомое слышится на каждой страничке — не только лишь в бряцанье сапог хунвейбинов по двору консерватории, но и в занятиях политинформации, которые молодежь частью старается отбыть, чтобы вернуться к своей жизни, а частью — принять всем сердцем каждое слово партии с солнца-Мао. А еще в молчании, которым ты пытаешься спасти то, что внутри, а потом оказывается, что внутри ничего и не осталось, кроме этого молчания.

К «событиям» на полщади Таньаньмэнь, ради которых мы вроде как и собрались, автор подходит будто бы исподволь, плавно переключая фокус с отношений внутри каждого поколения (четыре сотни страниц, ну) на отношения между поколениями — между отцами, которые выживали, отказываясь от себя и других, и детьми, которые не прочь отказаться от всего этого наследия.

Тьен удалось увернуться от декларирования одной из версий причин протестов: ее героиня присоединяется к студентам стихийно, не столько из-за гражданской позиции, сколько за подругой и в поисках себя. Но легче на финальных аккордах от этого, конечно, не становится.

«Как нам теперь со всем этим жить?..» — спрашивали жители Пекина после четвертого июня. Да вот так, собственно, и жить. Подмести тротуары, вытереть кровь и слезы, написать осуждения бунтовщиков и жить свою жизнь, полную мелких предательств и осторожности, говорит Тьен. Что нам остается?

К концу книги с ее материей что-то происходит: люди, о которых рассказывали истории, стали выглядеть намного более реальными, чем сама рассказчица (ощущение, о котором она упоминала по ходу произведения не раз). Он связан в том числе с концепцией времени у китайцев: вроде как там «послезавтра» — это день позади, а «позавчера» — впереди. («Эй, я тебе то же самое пытался объяснить, только про нас, а не про китайцев», — кричит мне с полки Прилепин . Ой, что ты начинаешь, и до тебя руки дойдут.)

Сама книга (всамделишняя) превращается в симфонию для скрипки и фортепиано — последнее и единственное сохранившееся — произведение композитора Воробушка, который так и не стал великим.

И одновременно другая книга (внутри реальной книги) — «Книга записей» — после стольких переписываний, изменений, зашифровок каждым переписчиком своей потери и боли становится больше чем просто книгой — памятником нерукотворным Китаю, его жертвам и конформистам, несчастному, но стойкому народу.

Несмотря на творящуюся в книге дичь, Тьен удается избежать как принудительного деления всех и вся на палачей и жертв, так и поиска в творящих жестокости людях внутреннего раненого ребенка. И оно и к лучшему — стиль книги и без того зубодробительный, если бы еще оценочности отсыпали, мы бы до вечера не разошлись.

Еще есть что-то странное в именах героев (и это не проблема перевода, такая же история в оригинале): есть среди них Jiang Kai (Цзян Кай) и Sparrow (Воробышек), Zhuli (Чжу Ли) и Flying Bear (Летучий Медведь). То есть китайские имена и почему-то расшифрованные английским китайские имена смешиваются для главных и второстепенных героев. Это не то чтобы неприятно (ладно, бесит), было бы логичнее сноски что ли какие-нибудь поставить, чай читатель не дурак, запомнит с одного раза.

Я вот тут еще подумала, что книга о китайских студентах 1989 года не должна быть такой остросоциалочкой для россиянина в 2021-м. Но вселенной, получается, плевать на мнение маленьких женек.

В деревне, где я выросла, ночное небо было как вечность.

До сих пор, через несколько дней после прочтения, не уверена что выстаивла правильную оценку (хотя, какая оценка является "правильной"? Всё это очень-очень субъективно). Тогда перефразирую: что правильно выразила оценкой своё отношение к книге. Потому что, с одной стороны, есть в романе все те элементы, которые для меня ценны: переплетёние настоящего и прошлого, пласты семейных историй внутри истории страны, но... Не могу отделаться от ощущения, что Китай здесь показан с одной стороны. Однобоко. Так, как выгодно автору.
Но, к сожалению, плохо ориентируясь в политической жизни этой большой и прогрессивной страны, не могу ничего утверждать.

Главная героиня, девочка 11-ти лет Мари Цзян и её мама живут в Канаде, пытаясь справиться со смертью покинувшего их семью отца. Он недавно покончил с собой. Но, как выясняется, перед смертью звонил и разговаривал со своим давним другом, музыкантом с ласковым именем Воробушек. Их дружба многое пережила, многое повидала, и вот теперь, в сложный для Китая 1989 год дочь Воробушка Ай Мин вынуждена бежать за границу, прячась от репрессий. Так завязывается дружба между главной героиней и китайской девушкой, которая рассказывает Мари историю своей семьи, историю страны и читать об этом невероятно интересно.

Как выглядело раскулачивание по китайски, как жили люди и во что верили, как предавали, как хранили верность, как отсиживали срок в тюрьме, прилежно исправляясь по велению партии, как прятали полные романтики, свободы и вольнодумства тетради, исписанные тончайшей каллиграфией - "самиздат" шестидесятых, сказали бы сейчас. Всё это подробно повествует книга. Роман очень поэтичен, несмотря на всю его реалистичность, и конечно мощными аккордами в нём звучит музыка - ведь отцы Ай Мин и Мари музыканты.

Несколько поколений одной семьи проходят перед читателем. Есть среди них верящие в учение товарища Мао, марионетки режима и есть те, кто чтит вековые законы добра и зла... Судьбы героев переплетаются в сложные, изящные иероглифы, поднимая вопросы морали, чести, долга перед родиной, любовью и свободой.
Повторюсь, что у меня осталось впечатление некоторой односторонней точки зрения на события, происходящие в Китае. Но, опять таки, судить не мне - маловато информации по теме.

Дальше...

Вот такой стиль написания книг мне сильно не нравится. Нельзя сказать, что он трудный, или как калейдоскоп, который меняет, то героев, то эмоции и это неудобно, нет. Он просто как поток сознания, о чем подумала, то и несется на читателя, потом мысль говорит "кстати", и несется уже в куда-то от тебя и этот поток сплошной, есть ощущение, что ты не должен отрываться от книги, что вот как начал читать, так не прерываясь и должен закончить, словно если прервешься, то часть книги унесется дальше и ты не успеешь за ней. Это, конечно, мое личное впечатление.

Если же сравнивать потоки сознания Вулф и Бернс, то Бернс - прекрасна, а Вулф я бы прикопала где-нибудь. Бернс шикарна своими рассуждениями, то как она подмечает жизнь, людей, как она точно указывает на страхи людей - это великолепно. Мне может не нравится сам стиль повествования, но точно ни то, о чем рассуждает автор. Она не плачется, она побуждает к тому, чтобы наконец-то задуматься.

Очень мало кто сейчас честно говорит о том, почему люди не могут договориться, объясниться, попадают в неприятные ситуации, а у Бернс героиня, оказавшись в западне начинает думать и приходит к выводу что проблема ее именно в том, что она не умеет говорить. Многие ли взрослые люди сейчас могут понять с чего их не понимают и почему они такие косноязычные, понимают ли они вообще, что их предложения мимо смысла?)

мне было восемнадцать и меня никто не научил здраво доводить до других свои мысли, потребности, эмоции; мои объяснения были несвязными, и ничто из того, что я пыталась сообщить, казалось, не доходило по назначению.

Это важная часть нашей жизни - разговоры, умение донести свои мысли до людей рядом с нами. И чем раньше мы это поймем, чем раньше этому научимся, тем легче нам будет.

Пусть сама книга рассказывает не о том, как стать человеком, но она рассказывает о людях, о психологическом давлении, страхе, о том, как можно оказаться запертой на открытом пространстве только потому что ты не в силах ответить, не знаешь, как ответить. Она показывает и то, как важно иметь мнение, именно свое, не голословное, конечно. И все это автор передает через действие, хоть и со слов главной героини. Как некрасиво могут выглядеть люди упирающиеся, что небо всегда голубое и нет на нем других оттенков, и чтобы не видеть свою неправоту они отворачиваются от очевидного. Это ведь относится не только к небу. Возьмите любую ситуацию, и вы увидите, как люди отворачиваются очевидного заявляя, что нет там такого, что все как они говорят, а они говорят, нет на небе другого цвета кроме голубого. И опять же когда твое мнение ничем не подкреплено, когда ты болтаешься в проруби подобно гов_у, то тебе страшно буквально от всего, ты во всем начинаешь сомневаться, даже в собственном разговоре:

Человек мог миленько поговорить здесь с кем-нибудь, уйти и думать, вот был миленький откровенный разговорчик, но потом он начал прокручивать в голове подробности. И тогда начинал волноваться из-за того, что сказал «это» или «то», не потому, что «это» или «то» были сомнительны. Дело было в том, что люди даже в мирные времена склонны тыкать пальцем, выносить суждения, домысливать, а потому в бурные времена осуждалось, если кто не тыкнул пальцем, не обобщил сказанные слова, а это приводило не столько к тому, что человек чувствовал себя оскорбленным, когда узнавал, что говорят другие у него за спиной, сколько к появлению посреди ночи у твоих дверей людей в балаклавах и страшных масках с пистолетами наготове.

Уметь говорить, уметь ожидать - быть адекватным - это важно. Сейчас есть мнение, что адекватный человек - это спокойный, но, если ситуация пугающая, адекватно испугаться, а не прикинуться мертвенно спокойным. Адекватно понимать с кем ты говоришь и что и потом не удивляться результату. Если ваша власть фашисткая, адекватно понимать, что придет фашизм, а не ждать социализма и продолжать сидеть у окна и есть яблоко (с).

Книга прекрасна именно рассуждениями, выводами, что героиня задумывается к чему что приводит, почему что-то не получается, что могло бы быть и нужно ли ей это. Что она всегда может исправить ситуацию. И она всегда разбирает почему ошиблась, когда сделала то или иное действо. А еще она честна перед собой, она говорит, что боится, она говорит почему боится. Красота в том, что она мыслящее существо, увы пока еще не действующее, но если уж до нее доходит правда обстановки, то постепенно она сможет дойти до того, чтобы начать ее исправлять. Ты веришь в это, в книге нет такого конца, где бы девушка прекратила развитие, она именно продвигается дальше и это прекрасно тоже в книге в отличие от книг Вулф.

У Бернс получился живой рассказ, который не про жил-жил человек и помер, а с продолжением, что не просто жизнь поток и мы в нем бревно, а в том, что нужно развиваться и действовать, по мере возможности, пока, не дожидаясь рыцаря в доспехах. То, что говорит Бернс очевидно и правильно, но почему-то для людей каждый раз как открытие:

На сей раз она принялась показывать через разные части окна на разные сегменты неба, которые были не голубыми, а сиреневыми, фиолетовыми, на заплаты розового – розового различных оттенков – с одной зеленой заплаткой, по которой проходила золотисто-желтая полоса. А зеленый? Откуда там взялся зеленый?

"Аннигиляцию" я просто проглотила после утомительного чтения предыдущей книги. И возможно есть тут некоторые огрехи, но мне хватило всего: атмосфера, мораль, напряжение, тайны, читается легко, я с этой книгой отдохнула, хотя и понимаю, что это просто так получилось, в ином случае я бы, возможно, нашла в ней массу недостатков.
Четверо девушек-ученых отправляются в таинственную зону Х, они двенадцатая экспедиция в это мрачное место, остальные экспедиции вернулись ни с чем, или не вернулись, а те кто вернулись странно себя вели. Имен участники экспедиции не получают, потому что нет смысла давать имена тем, кто не вернется. Такие себе камикадзе! Биолог, топограф, антрополог и психолог. Главная героиня - биолог, ее глазами, ушами и чувствами мы имеем возможность увидеть зону Х изнутри. Параллельно с приключениями героев в зоне Х, мы наблюдаем за прошлым биолога, ее отношения с мужем, участником одиннадцатой экспедиции, ее детские страхи и комплексы, все это добавляет напряжения в сюжет. Сама идея и развязка мне понравились до мурашек. Если учесть, что зона Х расширяется, и посмотреть на это расширение в глобальном отношении, то от такого влияния зоны на людей становится жутко, но в то же время в этом есть некая красота и автору отлично удалось передать это жуткое ощущение неизвестности и красоты. Обязательно буду читать продолжение. Мне понравилось.

Маленькая девочка, которая не видит. Макет города, который она изучает с помощью отца. И пальцы, которыми она читает о морских приключениях, о том, чего никогда не испытает сама.

Вернер — любознательный и довольно умный немецкий сирота, мечтающий стать инжинером. По наивности своей, он идет прямо в пасть ко льву, когда его младшая сестра, понимает то, чего не может понять он.

Кто бы мог подумать, что эти двое встретятся? Вся книга была пропитана приключениям из книг Жуль Верна, жизнью слепой девочки, птицами, войной и Вернером. Ужасно, что жизнь такая жестокая и поступила с ними так жестоко.

Каждый раз читая такие книги, я поражаюсь человеческой жестокости. Человек действительно самое страшное, что есть на планете.

Война была ужасной не только для русских, но и для французов, немцев, англичан. Кто-то хотел воевать, а кто-то нет. Большинство жертвы системы, а как идти против системы?

Гитлера никогда не забудут. Пусть он проиграл, пусть он умер, но он оставил после себя такой след, что его имя и сейчас живо. А если жива память о человеке, то жив и сам человек.

Мари-Лора слепая девочка, но она могла видеть свет даже в ракушке, которую ощупывала. Даже в камне. В отличии от большинства, она словно сама была сделана из света.

Замечательная книга, одна из лучших подобного жанра

Не первое произведение, которое прочитала у автора. И, к сожалению, не смогу назвать его ни самым удачным, ни самым интересным.
В целом вся структура книги подходит под остальное творчество автора. Те же нереальные вещи на фоне абсолютно реального мира, постоянное перемещение во времени и пространстве, большой объем произведения.
Странные ощущения оставила эта книга. Первую часть читала на ура! Только вчиталась и на тебе - новый герой, новый сюжет, всё новое! и так 4 раза! Единственным неизменным лицом остается Холли Сайкс. Если в начале повествования ей 15 лет, то в конце она древняя старуха. Конечно, к концу книги понимаешь, зачем были нужны эти 4 части от разных повествователей, но вот это читать... не очень просто.
Много вопросов вызывает и наличие последней части. Зачем показывать постапокалипсис? Он логически не вытекает из предшествующего повествования. Не проще было бы закончить книгу на сцене в часовне Мрака и Лабиринте. Или автор хотел показать, чем закончилась жизнь Холли, или хотел себе оставить материал для продолжения в новой книге. Вопрос открыт.

Нас было четверо: биолог (это я), антрополог, топограф и психолог.

Загадочная Зона Икс — последствие неудачного опыта на военной базе (как это преподносят СМИ), — притягивает магнитом, и вот уже 12 исследовательская экспедиция отправляется туда, откуда никто не возвращается прежним.

«Аннигиляция» — это книга о страхе, разными видами которого так мастерски жонглирует Вандермеер.
Страх неизведанного, первобытный животный страх, который всегда борется с любопытством, подстрекающим заглянуть дальше, за поворот, ну давай ещё одну ступеньку и повернём назад. Ведь знание, добытое вопреки страху, воспринимается как некий трофей. Так биолог, исследуя башню, спускается всё ниже и ниже, несмотря на опасность и предчувствие беды. Отчасти этот ужас, что ты попросту не видишь и не замечаешь чего-то рядом с тобой, напоминает «Ложную слепоту» Уоттса, кто знает, что скрывается за гранью видимого и осязаемого.

С этим страхом тесно переплетается страх непонятного: испокон веков люди забрасывали камнями белых ворон, сжигали на кострах ученых-первооткрывателей, ведь если не понимаешь что-то, легче всего отвернуться, убежать или на всякий случай сломать и убить, чтобы непонятное не погналось за тобой. Именно поэтому психолог побаивается биолога, так и не сумев раскусить её и понять, что у той на уме; именно поэтому обезумевшая от страха топограф начинает крушить всё вокруг себя.

Страх, что всё напрасно, перетекает в страх безысходности. Всё будет так. Исхода нет. Умрёшь — начнёшь опять сначала... В какой-то момент биолог то ли под действием Зоны, то ли оттого, что это всё уже когда-то было, начинает воссоздавать в голове будущие или уже случившиеся происшествия, и всё происходящее на удивление не удивляет её, как будто бы так и должно случиться.

Странно, но вместе с тем другие типичные страхи отступают на второй план. Страху забвения не подвержен никто, все участники экспедиций легко отбрасывают личные имена, срастаясь со своими профессиональными ярлыками — «медик», «антрополог», «лингвист», «психолог». Здесь можно проследить легкий отзвук антиутопий, когда нет индивидуальности и все равны, у каждого по пайку, палатке, набору оружия и по кнопке самоуничтожения. И на какую-то долю секунды кажется, что люди в Зоне Икс не являются исследователями и учеными, они сами становятся биологическим материалом. Может эта безысходность и чувство, что ты барашек для заклания, также гасят и страх смерти. Смерти в Зоне Икс не боятся, как будто бы знают, что это лишь ещё одна ступень... куда? Неизвестно.