Дмитрий Валовой — об авторе

«безвременья». Автор более десятка книг и сотен статей, общим объемом около 750 печатных листов, Д.В. Валовой по-прежнему полон сил и энергии, живо откликается на актуальные проблемы российской экономики. Его аналитические работы привлекают внимание сообщества экономистов, как в России, так и за рубежом. Работы Валового стали своего рода современной классикой. Около 30 из них представлены в библиотеке Конгресса США, что говорит об их востребованности, независимо от времени опубликования...

Дочь - Т. Валовая

Д.В. Валовой родился в городе Белореченске в мае 1927 года. Его отец, Василий Петрович, в то время работал бухгалтером в железнодорожном депо, а мама, Татьяна Васильевна, была домохозяйкой. Мама — коренная кубанка — не скрывала своего желания вернуться на родной хутор. Но папа был «иногородним». В поисках лучшей доли его родители перебрались с Черниговщины на Кубань. Когда началась коллективизация, из создаваемого колхоза имени Сталина, объединившего15 хуторов, пригласили Василия Петровича, как грамотного («владеющего счетом») и порядочного человека на должность колхозного счетовода. Так семья Валовых оказались на одном из дальних хуторов, на хуторе Некрасов.

Колхоз имени Сталина был самый большой в районе, но объединял он довольно небольшие по числу домов поселения: из 15 хуторов половина имела от 30 до 50 дворов, а другая половина — от 4 до 10. Зимой и в распутицу связь малых хуторов с внешним миром прерывалась. Хутора, как и деревни, и села, ставились вдоль речек. Через хутор Некрасов протекала речка Гончарка, впадавшая в реку Белую, приток Кубани. Весной она сильно разливалась, а летом пересыхала так, что в ней нельзя было напоить коров. На все 15 хуторов было только две школы: одна трёх, а другая — четырехклассная. Средняя школа была за шесть километров — в селе Воронцово-Дашковское. Летом и осенью хуторские ребята дважды в день преодолевали это расстояние пешком, а зимой приходилось снимать жилье на месте, неподалеку от школы.

Известие о войне дошло до нас в день, вспоминал Дмитрий Васильевич, когда мы, как обычно в летние каникулы, работали в колхозе. 22 июня 1941 года мы на лошадях возили зерно от комбайнов на ток. И здесь во время разгрузки возница, доставивший с хутора воду, рассказал, что по радио передали о начале войны. Кто не связан был с работой комбайнов, поспешили в правление колхоза, разузнать все поподробнее. «Вскоре отца призвали и отправили на фронт. Затем, в 1943 году, наступил черед старшего брата Алексея, в 1944 году наступил черед и мой».

Дмитрия, как и многих его земляков, направили вначале в школу снайперов Северокавказского военного округа, располагавшуюся на окраине Майкопа. Школа имела добрые традиции: многие ее выпускники уже были героями Советского Союза, их портреты украшали ленинские комнаты, где проводились политзанятия. Курсанты жили в бывших конюшнях, поскольку до войны в помещении школы располагался кавалерийский полк. Деревянные нары в три этажа, матрасы и подушки, набитые соломой. Зима была холодная, а «отопление» естественное: согревались, прижимаясь друг к другу. Когда рота выстраивалась на плацу, трудно было представить, как все мы втискивались в эту небольшую казарму. Подъем затемно, в шесть часов. Физзарядка и умывание ледяной водой в реке Белой. После завтрака — на стрельбище за три километра. После обеда — чистка оружия, теоретические и политические занятия.
Поскольку перелом в войне уже наступил, курсанты слышали от своих наставников, что, возможно, некоторым из них посчастливится штурмовать Берлин. И они по-настоящему мечтали о такой возможности. Сразу по окончании школы новоиспеченных снайперов перевезли на Малую землю под Новороссийском, о героизме защитников которой они были наслышаны. Перед отправкой на фронт туда прибыли на формирование выпускники многих других школ и училищ Северокавказского и Закавказского военных округов. Первые весенние месяцы 1945 года были теплыми. Жили в палатках и землянках. Но вот однажды ночью налетел шквальный норд-ост — такое нередко бывает в Новороссийске — и буквально смел с земли палатки. Многие остались вообще без обмундирования и документов, даже в землянках мало что уцелело. Дальнейшее формирование подразделения практически оказалось парализованным — требовалось время, чтобы восстановить всю документацию, доставить новое обмундирование. Временно новоиспеченным бойцам вернули со складов ту самую амуницию, в которой они учились ползать «по пластунски», будучи курсантами. Внеплановая поставка нового снаряжения серьезно задержалась, а когда наконец-то формирование окончательно завершилось, то наши войска уже окружили Берлин, и молодым снайперам, почти ребятам, там было нечего делать. Такой поворот событий многих расстроил, некоторые, в том числе и Дмитрий, не скрывали слез. Этот эпизод настолько ему запомнился, что даже сейчас, вспоминая его как нелепицу, помешавшую вовремя попасть на фронт, где ковалась окончательная победа над фашизмом, Дмитрий Васильевич не скрывает своих переживаний.
Однако вскоре сформированное подразделение погрузили в товарняки, и состав направился совсем в другую сторону, куда, не объявили, но поезд уверенно двигался на юг. Бойцов и технику выгрузили в Баладжарах, под Баку. Установили походные кухни, разбили лагерь и дней через десять пешим строем отправили в порт Баку, на погрузку. Уже на пароходе было объявлено, что транспорт направляется в Иран. Вначале это всем показалось странным — ведь Иран не участвовал в войне. Однако заместитель командира по политической части объяснил, что в Иран заброшено много фашистских военных специалистов и ряд подразделений. Начиная с 1942 года, когда немцы попытались прорваться через Кавказ и захватить Бакинские нефтяные промыслы, число их здесь неуклонно росло.
Советские войска сделали все, чтобы не допустить немцев в Азербайджан. Баку оборонялся не менее упорно, чем Москва и Ленинград. Потерять Баку означало резко ухудшить положение на фронте, поскольку этот нефтеносный район, с легкими фракциями нефти, оставался практически главным и единственным поставщиком горючего для авиации и автомобильного транспорта. Поэтому, несмотря на все попытки гитлеровцев прорваться к азербайджанской столице, на нее не то чтобы вражеский снаряд, ни одна бомба не упала. Район Баку — это сплошной лес нефтяных вышек, которые располагались буквально в 20–30 метрах одна от другой. В старых нефтяных районах мелкие качалки располагались еще ближе друг к другу. В окрестностях города, в районах нефтепереработки нефть текла по улицам. Небольшая искра и сплошной огненный факел горел бы не один месяц. Кроме бомб, не меньшую опасность представляли вражеские диверсии. Диверсантам, конечно, было проще попасть в этот стратегически важный район через Иран, а не через линию фронта. Конечно, Советским Союзом были приняты меры для защиты Баку с юга. А с 1942 года эта мера приобрела международный характер и была одобрена союзниками еще и потому, что через Иран в Советский Союз пошли поставки военной техники и тылового снаряжения по ленд-лизу.

Согласно договора о дружбе и сотрудничестве между СССР и Ираном, подписанным в 1925 году, предусматривалось, что в случае угрозы суверенитету Ирана, или возникновения угрозы СССР со стороны территории Ирана (в случае изменения там обстановки) Советский Союз имел право ввести туда войска. Поскольку по данным советской и английской разведки в Иране стали концентрироваться немецкие группировки, то на его территорию было введено особое подразделение (армия) под командованием генерала А.А. Лучинского. В конце войны правительство Мосаддыка попросило у СССР помощь в ликвидации иранской фашистской партии. Эта акция была проведена скрытно, поэтому долгие годы военнослужащих вновь введенных подразделений, в том числе и Дмитрия Васильевича, не причисляли к участникам войны. Тем не менее, советские войска покинули Иран, как и обусловлено было договором, только через год после официального окончания Второй мировой войны.

Пароход доставил подразделение, в котором служил Д.В. Валовой, в Бендер-Шах. Здесь в лагере для карантина, как он с юмором вспоминал впоследствии, бойцы понесли первые потери ... от тропической малярии. Не обошла она стороной и его. Болезнь была настолько тяжелой, что если бы санитар, грузивший трупы, не обнаружил, что Дмитрий еще живой, на этом бы и закончилась история о молодом солдате, погибшем на чужбине, но не от вражеской пули. Очнулся он только в госпитале в Сари, где дислоцировалась одна из советских дивизий в Иране. Присутствие советских войск было там необходимо, но молодые солдаты находились под впечатлением боевых подвигов на фронтах Великой Отечественной, поэтому это время тянулось неимоверно долго. Оно заполнялось обычными воинскими делами: учениями, политзанятиями и обеспечением мероприятий по безопасности района. Вскоре дивизию отправили морем в Махачкалу на расформирование. Основную часть личного состава направили на Курилы, а группа примерно в двести человек, в которой находился рядовой Валовой, занималась еще несколько месяцев ликвидационными делами. Затем его направили в танковый полк, размещавшийся в Сальянских казармах на тогдашней окраине Баку, которая ныне достигла Баладжар. Формировался этот полк в Тбилиси. Поэтому подавляющее большинство личного состава были грузины, а командовал полком полковник Колхидашвили. На вооружении были новейшие самоходные установки Су-152 и тяжелые танки «Иосиф Сталин». Первоначально полк предназначался для возможного отражения нападения со стороны Турции, которая, как и Япония, обещала Гитлеру вступить в войну на стороне Германии после взятия немцами Сталинграда.

Однажды в штабе полка Дмитрий встретил капитана Бондарева, который, помня еще по Ирану ответственность и исполнительность сержанта Валового, представил его на должность старшины батальона. Через несколько месяцев капитан Бондарев отрекомендовал своего старшину начальнику продснабжения полка майору Скляровуна должность заведующего продовольственными складами. А еще через несколько месяцев, когда на его начальника пришел вызов на новое место службы, старшину Валового назначили временно на майорскую должность.

Семь лет, с 1944 по 1951 гг. прослужил в Советской Армии Дмитрий Васильевич Валовой. По окончании службы работал в плановом отделе строительно-монтажного управления, где, со временем, стал его начальником, затем — заместителем управляющего союзного треста «Азнефтеэлектромонтаж». Одновременно заочно учился в Экономическом институте. Поступил в аспирантуру по кафедре политической экономии. Его диссертация «Об измерении экономического роста и оценке хозяйственной деятельности предприятий», где доказывалась неэффективность показателя валовой продукции для измерения темпов роста объемов производства, производительности труда и оценки работы производственных коллективов, была новаторской для своего времени. Эта тематика не только надолго определила круг научных интересов ее автора, но и способствовала выбору, если можно так выразиться, дальнейшей профессиональной ориентации.

Валовой стал одним из ведущих профессионалов в сфере экономической научной публицистики. За 30 лет научной и журналистской деятельности им были опубликованы сотни статей и десятки книг, общим объемом более 300 печатных листов. О широте кругозора автора и затрагиваемых им в опубликованных материалах проблемах дает определенное представление монография Дмитрия Васильевича «Экономика: взгляды разных лет. Становление, развитие и перестройка хозяйственного механизма», вышедшая в 1998 г. в издательстве «Наука» под редакцией академика В.Г.Афанасьева. Книга состоит из трех крупных исторических очерков, в которых проведены параллели с современностью времен горбачевской перестройки.

Первый из них назван «Создание и развитие затратной системы хозяйствования». В нем показаны объективные трудности, которые встали перед первым в мире государством рабочих и крестьян после завоевания политической власти. Как управлять национализированными предприятиями? Чем измерять результаты их работы? Как оплачивать труд рабочих и служащих? Как оценивать состояние народного хозяйства в целом и динамику его развития? когда, как и почему у нас сложилась затратная система хозяйствования? каковы пути преодоления этой системы и создания противозатратного механизма хозяйствования?
Во втором очерке «Экономические законы. План и товарное производство» автором обобщены дискуссии экономистов — «товарников» и «не товарников». По его материалам можно и сейчас изучать историю политической экономии социализма в СССР. Очень подробно Дмитрий Васильевич показывает отличие подходов московской экономической школы, с ее признанным мэтром Н.А. Цаголовым и ленинградской, негласными лидерами которой были Н.Д. Колесов и В.А. Пешехонов.

В третьем, заключительном очерке «Вал против интенсификации и эффективности» собраны материалы, раскрывающие противодействие господства валу интенсификации производства и повышению его эффективности. В нем помещены статьи, опубликованные Валовым в 1977 г. в газете «Правда». Они тогда вызвали большой общественный резонанс и редакция получила на них более двух тысяч откликов. Подобный интерес широких народных масс к проблемам отечественной экономики сложно себе представить в наше, «рыночное» время.

В очерке о жизни и деятельности экономиста-фронтовика не уместно рассуждать о том, прав или неправ был Дмитрий Васильевич в своей непримиримой борьбе с показателем валовой продукции. Наверное, когда перед советской экономикой стояла задача снижения себестоимости производства, наполнения рынка предметами первой необходимости, он выполнял свою функцию. По мере роста запросов населения к качеству и ассортименту производимых товаров, возможно, сыграл положительную роль и показатель нормативно-чистой продукции. Вне всякого сомнения, прав был Дмитрий Васильевич в заключительных частях своей книги, когда пришел к выводу, что вряд ли такое сложное и многоотраслевое хозяйство, которым является экономика нашей страны, может «управляться» на основе одного какого-либо показателя. Однако видимо такова была реальность планового хозяйства СССР, которое довольно успешно могло развиваться при «диктатуре вала», но довольно быстро было разрушено многочисленными экспериментами по поиску «философского камня», способного заменить Госплан и Госснаб, попытками внедрить в Кремле «кибермозг», который бы без умного генсека управлялся бы с человеческими нуждами и заботами лишь на основе АСУ (автоматизированных систем управления). Много фантастических планов было внедрено в 1980–1990 гг. в сознание советских людей, прежде чем они подвергли сомнению веру в коммунизм и справедливость и поверили в чудодейственные свойства Программы «500 дней», чубайсовскую «народную» приватизацию, и вновь реанимированную капиталистическую экономику, которая привела «старую» Россию к краху.

Отдельно следует сказать о статье Д.В. Валового «Экономика в человеческом измерении», опубликованной в газете «Правда» 19 января 1988 г. Как вспоминает сам Дмитрий Васильевич, поскольку он был в это время еще и членом Комитета народного контроля СССР, реакция на нее «сверху была мгновенной». Была «создана комиссия в составе первого заместителя председателя Госплана СССР С. Ситаряна, председателя Госкомстата СССР М. Королева, заведующих отделами Управления делами Совета Министров СССР В. Кириченко и П. Кочура, директора Института экономики АН СССР академика Л. Абалкина и заведующего сектором экономического отдела ЦК КПСС Б. Плышевского. Столь авторитетной комиссии поручено рассмотреть поставленные в статье вопросы».

Комиссия признала справедливой критику практики использования показателя не нормативно-чистой, а товарной (т.е. «объемной», по-прежнему — валовой) продукции в планировании и оценке результатов хозяйственной деятельности предприятий. Ее вывод состоял в том, «этот показатель является расчетным и используется только в аналитических целях, а не для оценки хозяйственной деятельности комплексов и министерств». Однако Дмитрий Васильевич стоял на своем: «Как можно объявлять показатель расчетным, если на его базе определено и утверждено повышение темпов от достигнутого уровня? Это же до сих пор является показателем номер один, свидетельствующим о ходе выполнения годовых и пятилетних планов на всех уровнях хозяйствования».

Анализ основных положений записки этой комиссии показывает, считал Валовой, что перспектива отказа от погони за объемом в рублях и пресечения связанного с этим все возрастающего от достигнутого уровня расточительства является пока весьма туманной. На эту грустную мысль его наводил вывод комиссии о том, что «принятый в настоящее время общеметодологический подход к использованию на народнохозяйственном уровне системы обобщающих показателей представляется обоснованным».

С началом перестройки, — считал Дмитрий Васильевич, — у Горбачева были хорошие идеи, но он стал вводить и так называемое ускорение. Это был аналог нынешнего удвоения ВВП. То же нагнетание непроизведенной продукции «по валу». Он писал в записке на имя Горбачева, что уже «40% продукции на самом деле нет. Это мнимая величина». Реакции на нее не было. Тогда он опубликовал в «Правде» статью. Горбачев устроил коллективный разнос и осуждение ее на заседании Политбюро. Хотели, таким образом, критику спустить на тормозах. На заседании Политбюро были представлены справки Центрального статистического управления и Экономического отдела, что все у нас, дескать, замечательно. Но справки были фальсифицированные. В конечном счете Д.В. Валовой доказал свою правоту и заявил тогда, что советская экономика развалится в середине 1990-х годов. Но из-за горбачевского курса на ускорение, который не отменили, это случилось несколько раньше.

Свою принципиальность и честность экономиста Д.В. Валовой не утратил и при новой власти. В феврале 1992 года он опубликовал в «Правде» статью «Гайдаровская «бомба» для экономики», в которой утверждал, что «шоковая терапия» в России побьет все мировые рекорды по спаду производства, росту безработицы и падению жизненного уровня. К сожалению, и на этот раз его прогноз подтвердился. Прошло 20 лет, а уровень экономики 1990 года до сих пор не восстановлен.
В СССР, — говорит Дмитрий Васильевич, — собственность была общественная, и государство задавало не просто цифры, как сейчас, а натуральные показатели, которые спускались заводам: сколько сделать стали, машин, продовольствия и так далее. Сегодня частному бизнесу принадлежит львиная доля экономики России, и этот метод работать не может в принципе. Даже госкомпании (точнее, компании с участием государства) ориентируются уже не на производство, скажем, газа, а на достижение финансовых показателей — прибыль, дивиденды и так далее.

При этом очень важно понимать, что советская система была совершеннее современной. И все-таки даже она развалилась. Почему? Поэтому что заводы в первую очередь, были нацелены на выпуск дорогой продукции, дешевая им была невыгодна. Чтобы свести концы с концами, Госплан постоянно расширял товарную номенклатуру. В какой-то момент система просто потеряла управляемость. В связи с реформами Горбачева началась плановая анархия. Все знают, что это завершилось пуском экономики на самотек. И тут власть взяли рыночники, которых интересовала только приватизация собственности. Новых хозяев заводов и фабрик интересует не выпуск продукции, а накручивание стоимости. Эта ситуация вообще патовая, поэтому наши беды сейчас куда глубже советских, и оздоровлять нашу экономику так, как можно было еще оздоровить советскую, не получится.

Свои взгляды на состояние современной российской экономики, в связи с прошлыми упущениями, Д.В.Валовой изложил в книге «Реформы». В ней представлена экономическая панорама российских реформ, начиная от сталинской эпохи и заканчивая, так называемой, «Стратегией 2020». В «Стратегии 2020», — считает Дмитрий Васильевич, — также все построено на измерении липового ВВП. Фактически речь идет о мыльном пузыре, когда одни и те же доходы считаются по нескольку раз. И, кроме того, в объем ВВП включаются доходы сфер, где новая стоимость не создается (шоу-бизнес, финансовые услуги и т. д.).

За 20 лет в России липовый ВВП вырос в 2,5 раза, и если мы будем и дальше тешить себя иллюзиями, то к 2020 году в России, как уже сегодня в США, только четверть ВВП будет создаваться в реальном секторе, остальное «липа». Д.В. Валовой твердо убежден, что существует веками проверенный классический метод подсчета. В него следует включать только доходы реального сектора экономики. Но, «чтобы скрыть отток капитала из реальной экономики в спекулятивную сферу, американский экономист Саймон Кузнец предложил включать в ВВП повторный счет доходов и объемы непроизводственных услуг. В итоге такого измерения с 1950 года реальный ВВП США уменьшился в 3 раза, но за счет доходов юристов, дизайнеров, шоу-бизнеса он как бы вырос. Это, однако же, маскировка. Когда она рухнет, все прежние дефолты покажутся детской шалостью. Поэтому можно четко сказать, что ныне в экономической науке господствует мошенничество!».

Наши либералы — главные застрельщики так называемых рыночных реформ, — зашорены, они не хотят видеть и слышать то, что делается вокруг, и снова тянут нас к краху. В 1990 году в реальной экономике создавалось 78% ВВП, а в 2010-м — 46,9%, но по их подсчетам, произошло увеличение ВВП в 2,5 раза. Если они и дальше будут определять нашу экономическую политику, к 2020 году мы придем к новому дефолту. Жаль, это понимают не все. Именно поэтому в своей книге «Реформы» Дмитрий Васильевич специальный раздел посвятил азам политэкономии.