Лучшие книги Юлии Кристевой

Роман Марселя Пруста (1871–1922) "В поисках утраченного времени" является со времен его публикации в 1910–1920-х годах неослабевающим вызовом читателям всего мира. Что это: необозримая книга-собор в традиции больших романов XIX века, панорама рафинированной культуры Европы «конца прекрасной эпохи», сметенной мировыми войнами, опыт философского осмысления памяти средствами литературы, попытка автора разобраться в самом себе, его раздумье о том, что значит написать книгу и как на это решиться, или, наконец, предложение читателю понять, что значит по-настоящему книгу прочесть? Всё это вместе и многое другое, о чем с разных сторон размышляют…

Книга выдающегося французского психоаналитика, философа и лингвиста Ю. Кристевой посвящена теоретическому и клиническому анализу депрессии и меланхолии. Наряду с магистральной линией психоаналитического исследования ей удаётся увязать в целостное концептуальное единство историко-философский анализ, символические, мистические и религиозные аллегории, подробный анализ живописи Гольбейна, богословско-теологические искания, поэзию Нерваля, мифические повествования, прозу Достоевского, особенности православного христианства, художественное творчество Дюрас. Книга будет с интересом прочитана не только специалистами-психологами, но и всеми, кто…

Книга одного из самых известных современных французских философов Юлии Кристевой "Силы ужаса" (1982) посвящается темам материальной семиотики, материнского и любви, занимающим ключевое место в ее творчестве и оказавшим исключительное влияние на развитие феминистской теории и философии. В книге на материале творчества Ф.Селина анализируется, каким образом искоренение низменного, грязного, отвратительного выступает необходимым условием формирования человеческой субъективности и социальности, и насколько в то же время оказывается невозможным их окончательное устранение.

Книга предназначена как для специалистов - философов, филологов, культурологов, так и для широкой читательской аудитории.

Юлия Кристева и Филипп Соллерс — экстраординарная пара французских интеллектуалов XX века, объединившая вокруг себя многих знаменитых мыслителей своего времени; их концепции оказали немалое влияние на становление континентальной философии и на формирование современной европейской гуманитарной мысли.
В диалогах Кристевой и Соллерса брак предстает как неисчерпаемый ресурс для взаимопомощи и партнерства, а также как поле для интеллектуальных состязаний. Дискуссия между супругами, которая длится вот уже несколько десятилетий, и легла в основу этой книги.
Эта книга доказывает, что союз, основанный на многогранных аспектах любви и взаимопонимания, все равно требует работы над собой и непрекращающегося диалога партнеров.

Французскому писателю Жоржу Батаю (1897 -1962) не довелось быть "властителем дум", зато ему удалось совершенно другое - невозможное - соединить в своей творческой позиции, точнее, во многих позициях своего творчества (поэзия и порнография, философия и этнография, теология и политэкономия, искусствоведение и публицистика) главные стратегии французкой мысли XX века: сюрреализм, эксистенциализм, "новую литературную теологию", структуризм.
В книге представлены опыты истолкования творчества Батая, принадлежашие перу виднейших писателей и мыслителей Франции - А. Бретона, Ж. П. Сартра, Г. Марселя, М. Бланшо, Р. Барта и др., а также избранные работы самого писателя.

Книжка Юлії Кристевої, дослідниці семіотичних та літературних структур, автора гендерних описів формування й руйнування мови та інших соціальних структур, низки психоаналітичних досліджень, позначена її власним досвідом проживання на чужині й космополітизму. Звернення до психології та широке залучення філософських і літературних творів роблять пропонований огляд долі чужинця від початків європейської цивілізації надзвичайно цікавим. Авторка змушує читача замислитись над питанням, пробним каменем моралі XXI ст., коли єдина Європа стає дедалі розлогішою, а можливості подорожувати значно більшими: як жити поруч з іншими, не відкидаючи їх і не поглинаючи?..

В сборник статей включены работы наиболее значительных французских философов второй половины XX века, в которых нашли отражение важнейшие философские темы этого периода — проблема смысла, сознания, тела, текста, чтения и письма. Материалы сборника знакомят с особенностями феноменологического и постструктуралистского подхода к анализу этих тем. Сборник адресован специалистам в области философии, литературоведения, лингвистики, психологии и всем интересующимся историей французской философской мысли. Книга может быть использована в качестве хрестоматии для студентов и преподавателей гуманитарных факультетов.

Предлагаемая читателю книга представляет собой введение в теоретическое направление изучения культурных текстов, названное автором семанализом. Это один из ранних образцов постструктуралистского (постмодернистского) исследования значений и смыслов литературных текстов модерна, сменивших классическую форму построения произведений. Новизна предлагаемого подхода обусловила обращение автора к трем разным, но взаимодополняющим дискурсам. Теоретический и критический используются для представления собственной модели автора и противопоставления ее рассуждениям, характерным для раннего модерна. Обращение автора к нетрадиционным логикам и математическим теориям демонстрирует возможности формализации анализа. Метафорический «язык» используется при интерпретации литературных текстов, посвященных порождению эстетического образа.

Книга может представить интерес не только для лингвистов и филологов, но также для исследователей общества и культуры, особенно с точки зрения методологии изучения культурных микропроцессов.

Антология "М. М. Бахтин: pro et contra" представляет масштабную панораму освоения наследия крупнейшего философа культуры и филолога XX века Михаила Михайловича Бахтина (1895-1975). В первый том вошли материалы по истории Невельского сообщества, а также тексты, отражающие полемику вокруг книг М. М. Бахтина о Ф. М. Достоевском и Франсуа Рабле. Издание снабжено хронографом бахтинского жития и комментариями.

Восемь убийств потрясли маленький городок.
Таинственный маньяк, которого пресса прозвала Чистильщиком, метит тела своих жертв знаком "бесконечность".
По какому принципу он убивает?
В чем смысл его "посланий"?
Расследование ведут два блестящих интеллектуала - журналистка Стефани Делакур и комиссар Нортроп Рильски.
Постепенно они приходят к шокирующему выводу: кровавые деяния Чистильщика каким-то образом связаны с одним из самых загадочных периодов мировой истории - падением Константинополя под натиском участников Первого крестового похода.
Ключ к тайне происходящего следует искать на страницах знаменитой хроники, написанной византийской принцессой Анной Комниной...

Главное, на чем основывает Кристева свои построения, это взгляд на язык и слово вне его знаковой природы. Слово-"дискурс" ("речь") тогда - не зеркало реальности, не способ ("прием") построения произведения. Оно - средство создания "некоей языковой материальности", где герой ("голос") существует только потому, что существует Другой, столь же полноправный "голос". Этот "диалогизм" является источником не только "многоголосия" ("полифонии") в романе, но и идеальной свободы. Для Кристевой, которая изучала Бахтина в знаковые 60-е, это больше, чем свобода. Это поиск той литературы, которая "не поддавалась бы тотализации".

В таком "гуманистическом ключе" неприятия любой "монологичности" рассматривает далее автор литературные формы "разрушения семантической тождественности слова как языковой единицы". Главная из этих форм - текст, который автор называет "особым устройством - площадкой для "противоборства" различных идеологий и осуществления "эпистемологических, социальных и политических перемен".

После того, как Кристева берет в союзники Маркса, становится ясно, что ее теория текста явно выходит за рамки литературы - на улицы бунтующего студенческого Парижа. Не случайно семиотика определяется ею как "производство" не знаков, а "моделей". При этом главное открытие Маркса в сфере политэкономии - измерение количества труда "меновой стоимостью" - Кристева переносит на "знак и процесс обращения смысла" в тексте. Чтобы сделать понятней свою мысль о литературе как "способе производства", она, в духе Маркузе, дополняет Маркса Фрейдом. В частности его пониманием "работы как семиотической системы", производящей "иероглифы", знаки преображенного сновидением смысла. В таком "живом" контексте можно и моду рассмотреть с точки зрения и "знаков", и политэкономии, и даже с обратной стороны: "смысл как определенного рода моду".

Поиск "живых" семиотических практик приводит Кристеву к двояким результатам. С одной стороны, она исследует "семиотику жеста", с другой - перечитывает, как Бахтин, средневековые романы с точки зрения "конъюнктивной дизъюнкции", т. е. диалектического отрицания. Во втором случае увлеченность идеей нетоталитарных "семиотических практик" позволяет ей найти в романе Адама де ла Саля признаки "производства" и "обмена": герой тут может стать гомосексуалом и андрогином в процессе "обмена между мужскими и женскими половинами общества".

И все же стилю Кристевой, наряду с тонкостью и изяществом мысли, свойственна научная строгость. И проявляется это не только в обильном использовании терминологии (ее перечень дан в специальной статье "Аналитический указатель"), но и в построении формул и схем. Последние она использует в трактатах "Продуктивность, именуемая текстом", "Порождение формулы", "Текст романа". Касаются они, правда, творчества Раймона Русселя, Шарля Бодлера, Филиппа Соллерса и того же де ла Саля. Но теперь, после ее первой в России книги, Юлия Кристева, наконец-то, предстанет не только как автор популярного термина "интертекстуальность", но и как выдающийся филолог и философ.

Книжка провідної представниці постмодернізму Юлії Крістевої (н. 1941 р.) — своєрідна поліфонія розмаїтої поліаспектності культури, низка розвідок та ескізів про найрізноманітніші сфери знання; від легких, музичних вершин поетики до розлогих, неозорих рівнин лінгвістики і важких, поважних глибин філософії, — і все це побачене крізь призму психоаналізу, викладене нескутим іскристим, розгонистим стилем. Крім того, статті про феміністику та мистецтво, — одне слово, книжка, що задовольнить смаки наивитонченішого ерудита.