Сексуальная текучесть Шекспира: кого на самом деле любил бард?

Автор: Джеймс Энтони
Переводчик: Виктория Митрофанова

Общество имеет, казалось бы, ненасытный аппетит по отношению к Уильяму Шекспиру . Мы хотим понять гения, который создал Гамлета, Шейлока, Догберри и Макбета, проникнуть в его разум, познать его как человека. Но почти ничего – за исключением странного упоминания о том, что он «нежная душа» – не осталось. Или нас заставили поверить в это. Но сохранился один труд, который раскрывает факт об этом великом человеке, который общество не желало принимать на протяжении более 400 лет: Уильям Шекспир был сексуально текучим.

Сонеты Шекспира – вершина поэтических достижений. Их сложный и манящий язык в равной мере восхищает и одурманивает читателей. Его наводящие образы и тонко завуалированные сексуальные намеки часто заставляют нас почесывать головы, задавая вопрос: «Он действительно имел в виду то, что я думаю, он сделал?» По правде говоря, обычно это был именно так. Подробности давно обдуманы, но два чувства в последовательности из 154 сонетов понятны любому разумному летописцу: Уильям Шекспир имел внебрачные связи с молодым мужчиной-аристократом и темнокожей дамой.

Большая часть сонетов – с 18 по 126 – это нежные, печальные, интимные выражения любви к «прекрасному молодому человеку», нераскрытому аристократу, которого в народе знают (и так принято считать) как Генри Райотсли, третьего графа Саунтгемптона. В словах Шекспира чувствуется запретное желание:

Лик женщины, но строже, совершенней
Природы изваяло мастерство.
По-женски ты красив, но чужд измене,
Царь и царица сердца моего.

В начале повествования Шекспир, кажется, считает, что «неправильно» любить другого мужчину. Он сравнивает его с женщиной, но каждый раз заключает: «страстная и искусная любовница» превосходит его. Это было не просто платоническое восхищение, как считают некоторые исторические исследователи и отмахиваются от него; по словам самого Шекспира, это была страсть.

Отношения быстро переросли из похотливой тоски в пылкую преданность:

Одна судьба у наших двух сердец:
Замрет мое – и твоему конец!

Строка за строкой подтверждает, что эти отношения были мучительно реальными, Шекспир извергал свое сердце в его предпочтительную 14-строчную форму, чувства приводили этого лирического гения к еще большим выражениям любви, возможно, непревзойденным по сей день:

Я малодушье жалкое кляну,
И жаворонком, вопреки судьбе,
Моя душа несется в вышину.

Но не все было романтично в отношениях этих запретных любовников. «Прекрасный молодой человек» был, очевидно, молод, привлекателен и богат, и поэтому, вероятно, у него бы быть кто-то в Лондоне, кому он посвятил… что, к большому огорчению Шекспира, он и сделал. И все же Шекспир казался ослепленным любовью, неспособным вырваться из оков желания, несмотря на унижение и отвержение. Он знал, что неправильно продолжать прощать своенравного любовника, но не мог остановиться.

Мы все грешны, и я не меньше всех
Грешу в любой из этих горьких строк,
Сравненьями оправдывая грех,
Прощая беззаконно твой порок.

Многие оспаривали – и будут оспаривать – эту теорию. Может быть, Шекспир чересчур много говорил о платонической любви? Или, может быть, драматург писал с себя вымышленную любовную историю в четверостишиях и куплетах? Возможно… но я просто не куплюсь на это. Зачем писать столько сонетов о бесспорно спорных для того времени отношениях, проливая чернила разбитого сердца, ревности, обмана и тоски, если не для того, чтобы просто разделить бремя своего сердца с этими поэтическими излияниями? Когда я переписывал каждый из сонетов Шекспира, пересказывал, я оставался со все возрастающей уверенностью, что эти слова были способом Шекспира справиться с противоречивыми муками любви и вины, которые создала его сексуальная текучесть.

Но действительно ли Шекспир был бисексуален? Похоже на то. Он, конечно, был женат, имел троих детей, но, с одной стороны, сонеты 127-152 выражают похотливую тоску по не менее похотливой темнокожей даме, от которой он просто не мог оторваться, несмотря на ненависть к себе каждый раз, когда он появлялся, чтобы увидеть ее, чтобы выпустить пар.

Любовь – недуг. Моя душа больна
Томительной, неутолимой жаждой.
Того же яда требует она,
Который отравил ее однажды.

Как ни странно, отношения со светлым юношей и темноволосой дамой превратились в любовный треугольник, каждый словно прыгает в постель друг с другом:

Жестокая, меня недобрым глазом
Ты навсегда лишила трех сердец:
Теряя волю, я утратил разом
Тебя, себя и друга, наконец.

«Изюминкой» сонетов является 40 сонет, в котором Шекспир ловит прекрасного юношу с поличным в постели темной леди. Ему нужно три сонета – 40, 41 и 42, – чтобы оправиться от шока.

Все страсти, все любви мои возьми, –
От этого приобретешь ты мало.
Все, что любовью названо людьми,
И без того тебе принадлежало.

Жизнь Шекспира в Лондоне совершенно отличалась от провинциальной семейной жизни, которую он оставил в Стратфорде. Он процветал творчески и казался сексуально раскрепощенным, несмотря на боль, которую принесла ему эта вновь обретенная свобода. Несмотря на все это, он находил утешение в самовыражении своего самого личного, интимного письма в каждой строке своих 154 сонетов. То, что они нашли свой путь в печать – с согласия автора или без него – это подарок для всех нас, стремящихся узнать что-то о том, кто наш величайший писатель на самом деле.

На протяжении всей его жизни и в течение большей части 400 лет после его смерти, сексуальная текучесть Шекспира была больше, чем просто табу; это было кощунственно и незаконно. Но, к счастью, сегодня мы живем в такое время, когда мы в значительной степени свободны, чтобы любить тех, кого хотим любить, без запретительного вмешательства церкви, правительства или общества. Шекспир был литературным первопроходцем, открывая новые горизонты почти всем, что он писал. К счастью для нас, мы живем в такое время, когда мы можем от всего сердца принять то, кем был этот великий человек. Через сонеты Уильям Шекспир оставил нам дневник своего сердца.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ