Мэри Шэлли: покинутая создателем и отвергнутая обществом

Автор: Шарлотт Гордон (Charlotte Gordon)

В 1818 году, когда впервые опубликовали роман Франкенштейн , многие читатели были шокированы. Что может быть ужаснее истории о безумном ученом, создавшем жизнь? Каким нужно быть человеком, чтобы писать такие жуткие вещи? Критики посчитали, что роман посягает на религию, изображая уподобление человека богу. Один современный писатель жаловался, что роман «ужасен и отвратителен». Он полагал, что автор, должно быть, «такой же сумасшедший, как и его герой». Однако он не знал, кого именно обвинять, потому что личность автора была никому не известна. Книгу опубликовали анонимно, но раскрытие имени автора вызвало еще больший скандал, чем сама «ужасная» история. Автором была женщина по имени Мэри Годвин Шелли .

В XIX веке женщинам не полагалось писать романы, особенно такие как «Франкенштейн». Считалось, что представительницы среднего класса должны быть хорошими женами, дочерьми и матерями. Если женщина пыталась выйти за эти рамки, она шла против социальных норм. Критики ворчали, что Мэри Шелли, должно быть, настолько же ужасна и безнравственна, как и ее роман. Встретившись с ней, они с удивлением обнаруживали, что Мэри женственна и благовоспитанна. Современникам Мэри было сложно связать смелость работы с ее создательницей.

Мэри Годвин Шелли (1797 — 1851) была достойной дочерью известной феминистки Мэри Уолстонкрафт (1759 — 1797), автора книги В защиту прав женщин (1792). Хотя Уолстонкрафт умерла через десять дней после рождения дочери, ее идеи оказали огромное влияние на Мэри. Отец Мэри, Уильям Годвин (1756 — 1836), известный политический философ и романист, почитал Уолстонкрафт как воплощение добродетели и любви, восхваляя ее одаренность, смелость, ум и оригинальность. Он учил Мэри читать, показывая буквы на надгробии ее матери. Ее имя почти совпадало с именем матери, за исключением фамилии Уолстонкрафт.

Воспитанная на идеях матери убитым горем отцом, Мэри пыталась жить согласно философским принципам матери. В течение всей своей жизни она пыталась вернуть Уолстонкрафт из могилы, стремясь стать если и не самой Уолстонкрафт, то ее идеальной дочерью. Когда она писала свои книги, она пыталась придумать другое прошлое и изменить будущее в обречённой на провал попытке воскресить мертвых, оглядываясь на то, чего ей никогда не достичь и воспроизводя все в совсем другие времена.

Мэри была решительно настроена не просто писать книги, как ее мать. Но и жить такой же свободной жизнью. Она тоже пойдет против законов общества.

Это стремление было опасным, потому что идеи Уолстонкрафт были плевком в лицо общественным устоям. Когда она умерла, ее муж Годвин опубликовал откровенные воспоминания, описывающие тайные любовные утехи Уолстонкрафт, в том числе и внебрачного ребенка, которого она родила ещё до встречи с Годвином. Годвин заявил, что он уважает покойную жену и горд тем, какую необычную жизнь прожила Уолстонкрафт. Но его мемуары имели серьезные и печальные последствия.

Сексуальные непристойности полностью затмили славу Уолстонкрафт как политического философа. Ее работами пренебрегали до 1970-х годов и она практически исчезла из исторической памяти. Ее внебрачная дочь, Фэнни Имлей Годвин, стала самым знаменитым внебрачным ребенком эпохи. Годвин пытался защитить Фэнни от общественного порицания и, женившись на Уолстонкрафт, удочерил девочку. Хотя Мэри и Фэнни росли в одном доме под присмотром второй жены Годвина, Мэри Джейн Клермонт, и вместе с двумя ее детьми, Джейн и Чарльзом, Фэнни так и не оправилась от потери любимой матери.

Не испугавшись шума, наделенного воспоминаниями отца, Мэри решила не только писать книги, как ее мать, но и жить такой же свободной жизнью. Она тоже будет нарушать правила, установленные обществом. Она тоже будет независимой женщиной. Впервые возможность следовать по стопам матери появилась у нее, когда она познакомилась с поэтом Перси Шелли , которому тогда был 21 год.

Для 16-летней Мэри Шелли был идеальным воплощением поэта-романтика с растрепанными локонами и задумчивым взором. Шелли с первого же взгляда был поражен трагической внешностью Мэри. Бледная с копной рыжевато-золотых волос, Мэри была тихой девушкой, но частые литературные аллюзии и цитаты, мелькавшие в ее речи, свидетельствовали о хорошем образовании. Шелли был сражен. Он еще не встречал никого, похожего на Мэри Годвин.

К сожалению, Перси уже был женат, а связь с женатым мужчиной была под строжайшим запретом. Но Мэри не позволила социальным нормам поведения ограничивать себя. Она заявила, что любит его, и упала в его объятья. Как вспоминал Шелли, Мэри вдохновил «дух, зрящий в сущность вещей».

Не приняв ограничений, навязанных обществом, Мэри и Шелли сбежали вместе в Европу. Оба верили, что они действуют в соответствии с высшими нормами морали: если двое любят друг друга, ничего не должно стоять у них на пути. В конце концов эта идея была одной из основополагающих в последнем романе Уолстонкрафт «Мария, или Заблуждения женщины» и главной в знаменитом сочинении Годвина «Исследование о политической справедливости». Годвин настаивал, что легализованное «обладание женщиной» в браке это «гнусный эгоизм».

Учитывая критику института брака, счастливая пара полагала, что Годвин поддержит их отношения, но когда они вернулись, Годвин отказался говорить с дочерью, что стало для Мэри ударом, потому что она любила Годвина больше всех на свете и безмерно им восхищалась. Общество было беспощадно. Мэри называли шлюхой, а Перси подлецом. Старые друзья от них отвернулись. Мачеха Мэри последовала примеру ее отца и отказалась с ней говорить, даже после того, как она потеряла своего первенца — девочку, умершую на третьем дне жизни.

Даже в это бурное время Мэри продолжала активно читать и писать. Она хотела стать достойной дочерью своей матери и писать важные книги, но еще не была уверена, на какие темы. В январе 1816 года она родила здорового мальчика, Уильяма, о котором очень заботилась, опасаясь потерять и его. Весна выдалась сырой и Уильям кашлял не переставая. Мэри и Перси решили уехать в Женеву, так как считалось, что там здоровый воздух. Также можно было жить по соседству с поэтом лордом Байроном .

Байрон был самым выдающимся поэтом эпохи. Его стихи были знамениты откровенными описаниями недозволенных любовных похождений и их экзотических обстоятельств. Как и Перси, он был изгнан из лондонского общества за недостойное поведение. Байрон арендовал огромный дом, виллу Диодати, а семейство Шелли заняло дом поменьше по соседству. Вдали от Англии Мэри, Перси и Байрон были вне досягаемости критиков и преисполнены энтузиазма, предвкушая дружеские встречи.

Единственной проблемой была погода: 1816 год был назван годом без лета. В прошлом году в Индонезии произошло извержение вулкана, выбросившего в атмосферу густой пепел и изменив погодные условия в Европе, Азии и Северной Америке. Янцзы вышла из берегов. В Италии выпал красный снег. Множество людей от Москвы до Нью-Йорка голодали. Зерно замерзло, а кукуруза завяла.

В Швейцарии погода была не по сезону холодной и ветреной, после недели дождей молодые люди не находили себе места. Наконец Байрон предложил друзьям соревнование: написать самую страшную историю о привидениях. Ему надоело читать однообразные, ничем не примечательные рассказы. Наверняка один из них сможет лучше.

Байрон и Шелли попытались, но вскоре вернулись к своим обычным занятиям. Но именно Мэри нашла золотую жилку. Уже первое предложение «Ненастной ноябрьской ночью я узрел своего завершенного человека», кажется, описывало все, что будет дальше, как будто история только и ждала случая вылиться на страницы. Она провела еще два года, удлиняя и переписывая историю, и опубликовала роман в 1818 году, когда ей было 20 лет.

Опираясь на собственный опыт ребенка, рано потерявшего мать, пережившего отречение отца и изгнание из общества за то, что жила с любимым мужчиной, она добавила замечательный поворот сюжета, неожиданность, выделившую ее работу и сделавшую ее одной из самых знаменитых писателей в истории английской литературы; вместо того, чтобы гордиться делом рук своих, ее молодой изобретатель отверг собственное творение, в ужасе бежав от «завершенного человека».

Если бы эту историю писал какой-нибудь поэт-романтик, как Шелли или Байрон, он едва ли прибегнул к такому развитию событий. И действительно, в работах, которые они начали в то лето, и в Манфреде Байрона, и в Монблане , и в Освобожденном Прометее Шелли, оба поэта изобразили протагонистом создателя, чьи достижения превращали его в героя. Но у Мэри было неоднозначное отношение к человеку, создающему жизнь. Она потеряла свое любимое дитя, мать ее скончалась в результате родов. Если бы люди могли контролировать жизнь и смерть, ей бы не пришлось пережить столько трагедий. С другой стороны, ей было интересно, что произошло бы с ролью женщины, если бы была возможность искусственно создавать жизнь. Она также размышляла над тем, что бы произошло с Богом, или с идеей о Боге, этой загадочной, даже мистической силой, стоящей за явлениями природы.

Преследуемая этими мыслями, Мэри перестала писать от лица создателя и переключилась на точку зрения создания. Она ни разу не назвала его чудовищем, отказываясь поддерживать предрассудки Франкенштейна и предлагая читателю составить свое собственное суждение о поведении создания. Отвергнутое встретившимися людьми, создание Виктора Франкенштейна страдает от одиночества и решается найти покинувшего его отца. Но когда создание находит его, молодой ученый отталкивает «сына», как когда-то Годвин оттолкнул Мэри.

Внимание Мэри к созданию превратило роман из истории о сверхъестественном в сложное психологическое исследование. «Франкенштейн» — это не просто история гениального изобретателя и его изобретения, это история о том, что происходит после акта создания. Каковы последствия открытия Виктора Франкенштейна? Как его открытие отразится на всех остальных? И самое главное, что произойдет с покинутым творением, самим созданием?

Той осенью Мэри и Шелли переехали в Бат, и Мэри сосредоточилась на своем произведении. Она добавила нового персонажа, Роберта Уолтона, исследователя Арктики в поисках северного полюса, который пересказывает историю Франкенштейна в серии писем своей сестре, Маргарет Уолтон Сэвилл, тем самым представляя читателям еще одну точку зрения на события.

Как и Франкенштейн, Уолтон одержим идеей доказать собственную гениальность, действуя наперекор желаниям его любимой сестры, у которой «мрачные предчувствия» об этом предприятии. Когда же Уолтон отказывается от своих поисков, его решение предлагает обнадеживающую альтернативу катастрофическим решениям, принятым Франкенштейном и его созданием. Хоть Уолтону и горько, что он не достиг славы, но он знает, что его сестра обрадуется его возвращению живым. Маргарет, единственный голос разума в романе, становится важным персонажем, хоть ее слова и слышны только в пересказе в письмах брата. Ее образ — структурное отражение роли, которую большинство женщин было вынуждено играть в жизни мужчин. Ее противостояние амбициям брата — важный противовес эгоизму мужских персонажей, напоминающий читателю о важности любви и отношений.

Тройственное повествование Мэри, ее техника матрешки, вкладывающая один рассказ в другой, обеспечивает читателя тремя разными точками зрения на одни и те же события. Это был смелый отказ от дидактических романов прошлых поколений (таких как произведения Сэмюэла Ричардсона и ее собственного отца). Такое построение дало Мэри возможность создать сложное повествование, требующее от читателя гораздо больше, чем простая притча об опасности роли создателя. Мэри намеренно не переходила на сторону ни создателя, ни создания, вызывая чувство моральной неопределенности, в котором обычные вопросы — кто герой? кто злодей? — больше не применимы. История создания и пересказанная Уолтоном версия Виктора позволяют нам увидеть то, что он так и не признал: он был виновен, потому что не окружил свое творение любовью и не пытался его обучать. Мы сами создаем чудовищ, говорит Мэри.

Пока Мэри писала «Франкенштейна», на нее обрушились два удара: самоубийства сводной сестры Фэнни и Гарриэт Шелли, первой жены Перси. Эти трагедии доказали то, что Мэри уже знала: общество ненавидит незамужних матерей и незаконных детей, так же, как создание Франкенштейна. Уолстонкрафт стала изгоем, родив Фэнни. Фэнни стала изгоем едва родившись. Мэри считала, что это совершенно несправедливо. Фэнни была невинным ребенком. Ее мать тоже была ни в чем не виновата. Уолстонкрафт всего лишь влюбилась; ее не должны были изгонять. И если уж на то пошло, ее тоже. Она была виновата всего лишь в том, что любит Шелли.

Смерть Гарриэт была еще более тяжким бременем. Она забеременела от другого мужчины и убила себя, не в силах жить с незаконным ребенком, и Мэри винила себя за падение Гарриэт, потому что сбежала с ее мужем. Теперь Гарриэт присоединилась к пантеону отвергнутых обществом женщин. По иронии судьбы Мэри была на руку смерть Гарриэт, потому что теперь они с Шелли могли пожениться, что они и сделали в декабре 1816 года.

Мэри провела лето 1817 вычитывая роман для публикации и создавая чистовую копию рукописи. Она закончила его в сентябре, прямо перед родами. Мэри осознавала, что по сути она вынашивала роман. Она часто обращалась к книге как к своему «отпрыску» и связывала историю со своим собственным рождением. События начинаются «11 декабря 17-» и заканчиваются в «сентябре 17-». Мэри Уолстонкрафт зачала Мэри в начале декабря 1796 и родила 30 августа 1797, умерев 10 сентября 1797-го.

Связывая «Франкенштейна» с собственным происхождением, Мэри подразумевала множество ниточек, связывающих ее с романом. Как и создание, она чувствовала себя оставленной своим создателем и отвергнутой обществом. Ее рождение стало причиной смерти ее матери, но все же закалило ее характер.

После многочисленных отказов роман был напечатан в январе 1818 года и, по иронии судьбы, «Франкенштейн» не принес автору никаких отчислений. Продажи были низки и ничто не предвещало, что он станет одним из самых продаваемых английских романов.

В конце концов именно театральная версия книги принесла истории популярность. В XIX веке английские драматурги могли свободно использовать романы без упоминания авторства. В руках интерпретаторов многогранное творение Мэри часто становилось плоским. Еще одним странным изменением стало то, что со временем высокомерный доктор Франкенштейн Мэри почти полностью исчез из общественного восприятия; к 1840 году слово Франкенштейн стало синонимом монстра. Для публики имя Мари плотно переплелось с кровожадным маньяком. С ростом ее популярности многоуровневость и различные перспективы романа постепенно забывались.

После публикации «Франкенштейна» Мэри написала еще пять романов, множество рассказов и несколько нехудожественных работ. В 1831 году она вернулась к своему первому роману, исправив и удлинив текст, сделав историю еще более мрачной и безысходной.

В предисловии она написала, что долго не могла придумать идею для романа. И только когда она увидела сон о «бледном студенте, адепте нечестивых наук, склонившимся над собранною собственноручно вещью», она смогла начать писать. Однако нет никаких свидетельств, подтверждающих ее рассказ. До этого времени ни она, ни ее друзья и близкие не упоминали о трудностях при написании романа. Более того, и дневники тех, кто был рядом, и тетради, в которых Мэри писала роман, указывают, что она сочиняла роман с невиданной легкостью и скоростью. Зачем же тогда она сказала, что у нее возникли трудности с идеей?

Скорее всего, Мэри хотела дистанцироваться от работы, которую критики назвали безнравственной и аморальной. Ее история о создании «Франкенштейна», скорее всего, просто еще один уровень в многоуровневом романе. Со времени публикации первого издания «Франкенштейна» прошло больше 15 лет, и Байрон, и Шелли уже умерли, и она, мать-одиночка, столкнулась с невероятным финансовыми трудностями и социальным давлением. Она хорошо знала, что женщины, занимающиеся творчеством, считались отвратительными, женщины должны были создавать детей, а не искусство. Она сделает что угодно, чтобы увеличить продажи и улучшить репутацию, она скажет, что создала сюжет не осознанно, она это сделает, придумает историю, которая отведет критику, обрушившуюся на нее, когда люди узнали, что она автор «Франкенштейна». Будучи одаренной рассказчицей, она описала свой сон в таких подробностях, что он показался реальным:

Когда я опустила голову на подушку, я не могла ни спать, ни сосредоточиться. Мое незваное воображение завладело мной и увлекло меня, создавая последовательность картинок, появляющихся у меня в голове с яркостью, не свойственной обычным грезам.

Но в этом очевидном самоуничижении спрятано еще одно более мудрое заявление. Видение во сне — удел истинного художника-романтика. Необычные сны не доступны простому народу, только великие художники получают видения. Таким образом принизив собственную роль, она в то же время утвердила себя как художница.

Годами издание 1831 года оставалось самой популярной версией, но недавно многие студенты и учителя выбрали для чтения издание 1818 года, именно в нем читатель может увидеть молодую Мэри Шелли. В 1818 Мэри писала со скоростью и искренностью юности. Она еще не пережила потерю троих детей и смерть мужа в несчастном случае на море. В этой версии она дает Виктору свободу выбора: преследовать ли свои амбиции или нет. Здесь, когда он делает неверный выбор, это его собственное решение, ведущее к падению; как и в греческих трагедиях, действия героя определяют его будущее. Несмотря на все их различия, одна вещь осталась неизменной. И в 1818, и в 1831-м Мэри подчеркивает опасность тщеславия. Франкенштейн предостерегает Уолтона: «Пускай не наставления, а мой собственный пример покажет вам, какие опасности таит в себе познание и насколько тот, для кого мир ограничен родным городом, счастливей того, кто хочет вознестись выше поставленных природой пределов» (из перевода З. Александрова — прим. пер.).

«Франкенштейн» знаменит тем, что стал одной из первых книг, совмещающих жанры научной фантастики и психологического триллера. Но часто забывают о том, как в романе отражается наследие матери Мэри Шелли, Мэри Уолстонкрафт. На первый взгляд кажется, что «Франкенштейн» имеет мало общего с книгой «В защиту прав женщин», и не содержит идеалов Уолстонкрафт, но можно увидеть влияние Уолстонкрафт в том, чего в романе нет. В сюжете нет женщин, за исключением Маргарет Сэвилл, способных влиять на мужчин. В конце концов отсутствие сильных женских персонажей содержит разгадку основной темы «Франкенштейна». Когда женщинам не дают голоса и не дают играть важные роли в обществе, намекает Мэри, потерь не избежать. Неконтролируемое мужское тщеславие ведет к разрушениям, несправедливости и опустошению.

«Франкенштейн» — роман об одержимости одного человека созданием жизни и последующей заброшенности его творения. Это исследование вины и невинности, созидания и разрушения. Но это еще и предостережение. Страх незнакомцев, жестокость по отношению к слабым и брошенным служат инструментами, с помощью которых общество само создает монстров.

Шарлотт Гордон — автор книг « Госпожа Брэдстрит : неизвестная жизнь первой поэтессы Америки» (Mistress Bradstreet: The Untold Life of America’s First Poet) и Женщина, назвавшая бога: дилемма Авраама и рождение трех вероисповеданий (The Woman Who Named God: Abraham’s Dilemma and the Birth of Three Faiths). Она также опубликовала два сборника поэзии «Когда Grateful Dead пришли в Сэнт-Луис» (When the Grateful Dead Came to St. Louis) (Grateful Dead, дословно: «Благодарные мертвецы» — американская рок-группа, основанная в 1965. После выступлений на фестивалях в Монтерее (1967) и в Вудстоке (1969) группа заняла значимое место в американской музыкальной сцене и контркультуре — прим. пер.) и «Две девочки на плоту» (Two Girls on the Raft). Она адъюнкт-профессор английского языка в колледже Эндикотта и живет в Глостере, штат Массачусетс.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ