О самых экранизируемых историях о привидениях всех времен

Адам Сковелл рассматривает кинематографическую привлекательность «Поворота винта» Генри Джеймса

В историях о привидениях главное — видеть. Если основная цель в конечном счете — напугать, то этот страх в первую очередь возникает, когда вы видите нечто. В рассказах о сверхъестественном это становится ключевым моментом. Лишь несколько писателей в истории литературы о привидениях довели эту форму до апогея, пользуясь пугающим приемом измененного восприятия. Речь идет о рассказах с мимолетными видениями М.Р. Джеймса или кошмарах, которые наблюдают персонажи Чарльза Диккенса , — всех произведениях, в основе сюжета которых лежит видение.

Памятуя об этом, легко понять, почему за последние приблизительно двести лет несколько самых значительных историй о привидениях в различных формах проникли на экраны. Столь важная для сюжета визуальная составляющая становится тем преимуществом, которое делает их идеальными для экранизации. Можно достаточно уверенно утверждать, что наиболее экранизируемые писатели — это те, которые преуспели в визуальном изображении страха.

М.Р. Джеймс, вероятно, самый экранизируемый из авторов историй о привидениях (возможно, с некоторой конкуренцией со стороны Элджернона Блэквуда ), если учесть огромное количество различных произведений, попавших на экран. Адаптацию его рассказа Меццо-тинто должны показать на Би-би-си в это Рождество. Что касается отдельных произведений, то одной из самых экранизированных, возможно, является «Рождественская песнь» ( A Christmas Carol ) Диккенса, отчасти (как и в случае Джеймса) из-за того, что она так прочно укрепилась в рождественской традиции.

Однако к одной истории кинематографисты разных стран и эпох возвращаются снова и снова, как к самой визуально пугающей из всех жутких сказок на английском языке. Это повесть Генри Джеймса 1898 года Поворот винта .

Новелла повествует о пугающих и тревожных событиях, происходящих в поместье Блай в графстве Эссекс. Несколько мужчин читают рукопись, написанную гувернанткой, заботившейся о детях из поместья — Майлзе и Флоре. Майлза по не совсем ясным причинам исключили из школы, и он возвращается домой. Гувернантка все больше нервничает из-за поведения детей, а также присутствия неизвестных мужчины и женщины, которых время от времени встречают в поместье. Ходят слухи, что это призраки предыдущей гувернантки мисс Джессел и ее любовника Питера Квинта. Вскоре гувернантка начинает подозревать, что между призраками и детьми существует связь, ее расследование приводит к ужасным и трагическим последствиям.

Головокружительная новелла Джеймса, пожалуй, является самой успешной из когда-либо написанных историй о привидениях (по крайней мере, с точки зрения количества творческих откликов). Взглянув на сайт IMDb, можно обнаружить более двух десятков экранизаций, и это не считая киноверсий камерной оперы композитора Бенджамина Бриттена.

В частности, за последние два десятилетия было создано большое количество телевизионных адаптаций. 2020 год может похвастаться не менее чем шестью различными экранизациями. Даже в этом году (2021 — прим. пер.) вышло уже две, и создатели фильмов, похоже, тоже ходят во сне как сомнамбулы, подобно детям из повествования — одержимые древними и темными духами.

Среди множества экранизаций эталонной считается версия Джека Клейтона 1961 года. В этом году фильму исполнилось 60 лет, его премьера состоялась в Лондоне 24 ноября 1961 года. Учитывая огромное количество конкурентов фильма Клейтона, о его достоинствах говорит то, что он по-прежнему ценится намного выше своих многочисленных аналогов. На самом деле трудно представить историю Джеймса без тех резких черно-белых кадров из фильма, которые встают перед глазами, а также потрясающей главной роли Деборы Керр. Достаточно сказать, что и 60 лет спустя экранные призраки Джеймса все еще приводят в ужас.

* * *

Сюжет «Поворота винта» имеет сомнительное происхождение, вполне ожидаемое от такой знаменитой истории. Джеймс был знаком с другим известным представителем английской литературы о привидениях — Э.Ф. Бенсоном . Отец Бенсона Эдвард Уайт Бенсон был архиепископом Кентерберийским, и во время визита Джеймса в его дом в 1895 году якобы рассказал одну историю. Она отдаленно напоминала сюжет, который Джеймс вскоре должен был создать: двое детей оставлены на попечение нерадивых слуг, оба из которых умирают и продолжают преследовать детей даже из могилы.

Роджер Кларк , автор книги «Естественная история призраков» ( Ghosts: A Natural History: 500 Years of Searching for Proof ), тщательно исследовал происхождение сюжета романа и выявил противоречия в указаниях возможных источников вдохновения писателя. «Общее мнение исследователей состоит в том, что «Поворот винта» не основан на какой-либо известной истории, но, — пишет он, — и в самом деле история была рассказана однажды январским вечером в доме архиепископа в Аддингтоне...» Кларк видит некоторую связь со слухами о знаменитом призраке поместья Хинтон Ампнер (Hinton Ampner), в котором жила Мэри Рикеттс, возможно, дошедшими до архиепископа от представителей высшего общества. Однако Кларк подчеркивает, что Э.Ф. Бенсон, как и жена архиепископа не могли припомнить, чтобы он рассказывал подобную историю о привидениях.

Повесть была впервые опубликована в «Кольерс Уикли» (Collier's Weekly, впоследствии Collier’s — бывший еженедельный американский журнал, основанный Питером Фенелоном Кольером в 1888 году и выпускавшийся до 1957 года — прим. пер.) в виде серии из 12 частей с января по апрель 1898 года. Характерно, что визуальный потенциал истории уже был оценен издателями, которые заказали несколько художественных работ для каждой части: заглавные иллюстрации Джона Ла Фаржа и иллюстрации к эпизодам Эрика Пейпа. Оглядываясь назад на культуру визуализации, сформировавшуюся вокруг истории Джеймса, легко заметить, какое влияние эти рисунки оказали на будущие экранизации. Одна иллюстрация Пейпа, озаглавленная «Я, должно быть, бросилась в отчаянии наземь», выглядит как возможный фрагмент раскадровки для более позднего фильма Клейтона.

История Джеймса сразу же получила ряд критических отзывов. В частности, в нескольких широко известных рецензиях на первый план выдвигались глубоко возмутительные сексуальные намеки, а также возможные психологические причины присутствия призраков.

Особенно заинтригована была Вирджиния Вулф , которая успешно использовала труд Джеймса, чтобы изучить подтекст повествования, включая тонкую грань между внутренними демонами и физическим телом. В эссе для литературного приложения «Таймс» она написала, что персонажи Джеймса «...столь чрезвычайно восприимчивы, что уже практически покинули свои тела».

Пугает в истории Джеймса то, что присутствие призраков не обязательно означает, что они проникли в наш мир, — возможно, тот, кто их видит, находится в потустороннем мире. Видя призрака, мы оказываемся на полпути к смерти, на мгновение замирая в состоянии, когда можем либо вернуться назад, либо погрузиться во мрак.

Критик Эдмунд Уилсон развил идею Вульф, утверждая в одном из самых известных анализов романа Джеймса, что призраки являются порождением собственной психики гувернантки. В своей немного скандальной рецензии в журнале «Хаунд энд Хорн» в 1934 году Уилсон был гораздо менее доброжелателен. «Обратите внимание, что нет никаких доказательств того, что кто-то, кроме гувернантки, видит призраков», — писал он. Ирония заключается в том, что таким образом он продемонстрировал мастерство Джеймса. Посмотрите, предлагает критик, на отсутствие доказательств. Сам того не осознавая, он играет в игру Джеймса. Вульф предложила нечто подобное, хотя и в более положительном смысле, имея в виду, что призраки Джеймса «... рождаются внутри нас».

Уилсон, вероятно, направил дальнейшее обсуждение романа Джеймса в психоаналитическое русло, но он, наряду с Вулф и многими другими, выделил его главный аспект: восприятие. Видеть и интерпретировать то, чему вы стали свидетелем, — это главное, и именно поэтому книга так хорошо работает в визуальных форматах. Средства массовой информации, эстетика которых как нельзя лучше способствует изначально задуманной «уловке» автора, способны увести зрителей в пугающие психологические или сверхъестественные сферы.

В «Повороте винта» проявилась вера Джеймса в то, что счастливые концовки и непогрешимые персонажи не имеют большого значения: «В книге, как в произведении искусства, — писал он в журнале Longman's в 1884 году, — в действительности совершенно не важно присутствие счастливого конца, симпатичных персонажей и беспристрастности, как если бы это было техническое произведение». В последующем столетии этот мрачный потенциал окончательно созрел, особенно благодаря новому пониманию мира и отчаянию послевоенных лет. Именно тогда историю Джеймса стало модно адаптировать для сцены и экрана. Это было также время, когда были сделаны лучшие экранизации произведения Джеймса.

Экранизация «Невинные» Джека Клейтона стала легендарной благодаря множеству сопутствующих историй. Начиная от сценария и заканчивая съемками, с фильмом связаны многие известные имена. Название было изменено на «Невинные», как в пьесе Уильяма Арчибальда 1950 года. Клейтон не был первым, кто использовал сценическую интерпретацию Арчибальда, — Лайонел Харрис уже брал ее для программы ITV «Игра недели» в 1956 году. В той версии несчастную гувернантку сыграла Памела Браун.

Клейтон взял пьесу Арчибальда за основу и развил ее. С помощью Трумэна Капоте , который приостановил работу над Хладнокровным убийством , чтобы поработать над сценарием, в экранизации был сделан еще больший акцент на том, что было увидено, замечено и выдумано. Джон Мортимер — будущий редактор книги Мерриам Моделл «Банни Лейк исчезает» (под псевдонимом Эвелин Пайпер — прим. пер.) — дополнительно отредактировал диалоги. Даже Гарольд Пинтер , который позже (в 1964 году) работал с режиссером над экранизацией «Пожирателя тыкв» ( The Pumpkin Eater ) Пенелопы Мортимер , пошел против жанра и предложил, вопреки привычному содержанию его собственных киноработ, не использовать в сценарии флешбеки.

На визуальном уровне интерпретация Клейтона богата, но в редкие моменты. Интенсивность освещения, использованного кинооператором Фредди Фрэнсисом, была такова, что, как говорили, Дебора Керр в перерывах между дублями надевала солнцезащитные очки. Ходило множество шуток о намерении Фрэнсиса поджечь студию «Шеппертон», где снималась основная студийная часть, в которой не использовались таинственные дом и сад в Шеффилд-парке. В результате фильм стал широко известным британским хоррором. Режиссер изо всех сил старался обособить его от прочих фильмов ужасов, снимающихся вокруг, в особенности нашумевшей красочной готики студии Hammer.

«Невинные» олицетворяли одну из самых жутких строк Джеймса: «Он был или не был там: не был, если я его не видела». На протяжении повествования ощущается чье-то пугающее присутствие, видимое только намеками, как странные тени в камышах и за запотевшими окнами, что делает его очевидным лишь задним числом.

В фильме Клейтона основное внимание уделяется визуальной композиции. Зритель и главная героиня вместе становятся свидетелями необычных событий. Их совместный опыт, который был затронут в романе насколько это было возможно, объясняет, почему эта история привлекает такое множество кинематографистов. Мы и мисс Гиддингс видим вещи, которые ни один из нас не может понять. «Действительно, мы вместе отрезаны от мира, мы объединены общей опасностью», — писал Джеймс. Он будто бы описывал леденящие душу впечатления от фильма.

Несмотря на то, что «Невинные» в той же степени обязаны пьесе Арчибальда, как и прозе Джеймса, в фильме заметнее, чем в большинстве других адаптаций, отражен наполовину воображаемый ужас оригинальной новеллы. Вы можете что-то заметить, а можете и не заметить — подобные тонкости все реже встречаются на экране. «Десять лет назад вам все еще мог сойти с рук такой фильм, как "Невинные", — заключил Клейтон в интервью журналу Starburst в 1983 году, — который пугал зрителей, но не использовал никаких спецэффектов и заставлял их использовать свое воображение». Как же все изменится по мере появления все новых и новых экранизаций «Поворота Винта».

В последние десятилетия экранизации «Поворота винта» стали беспорядочными.

Отчасти это происходит потому, что их будто бы не воспринимают со всей серьезностью. Роман и в самом деле довольно нетипичен для экранных традиций. Но главная странность в том, что количество адаптаций настолько велико, что различные версии начинают походить друг на друга. Определенную роль в этом играет успех «Невинных», но ничего не поделаешь, учитывая, что сам фильм также является переосмыслением пьесы. Слышится призрачное эхо.

Предвосхищая «Невинных», важную роль в создании основы для постановки фильма сыграла уже упомянутая выше пьеса ITV 1956 года, как и самая ранняя из ее экранизаций - удивительным образом доживший до наших дней «Омнибус» 1955 года. Шоу «Американская антология» адаптировало сюжет для телевидения в виде короткой теле-пьесы с участием великой Джеральдины Пейдж. Майлза играет Рекс Томпсон. Ирония в том, что роль матери молодого актера в нескольких фильмах («Юная Бесс» (1953), «Король и я» (1956)) исполняла Дебора Керр.

Сценарий «Омнибуса» был написан Гором Видалом , и его версия усилила психологическое прочтение, которое доминировало в критике романа Джеймса. До такой степени, что пьеса почти явно говорит о том, что призраки являются неосознанной проекцией воображения самой гувернантки. Фрагменты малоизвестной телевизионной пьесы сегодня можно посмотреть на YouTube, и она по-прежнему вызывает клаустрофобию и впечатляет, особенно потому что, как и Джеймс, делает акцент на визуальной составляющей. Персонажи расширенными от страха глазами смотрят в пространство за камерой, давая понять, что наблюдают пугающие видения.

Даже когда вышел на экраны фильм Клейтона, телевизионные версии уже пользовались популярностью. Помимо указанных выше двух версий, свои адаптации появились в Канаде и Германии. Но до 1970-х годов кинематографисты не осмеливались снова обратиться к этой истории, особенно после успеха фильма Клейтона.

По странному стечению обстоятельств Майкл Уиннер сделал приквел к фильму под названием «Ночные пришельцы» (The Nightcomers) (1971). Это история о Питере Квинте, которого играет Марлон Брандо, рассказывающая о том, как он постепенно начинает развращать предыдущую гувернантку и детей. Правда, растление выглядит безобидным, и фильм как будто не может определиться, насколько добрым или злым изобразить Квинта. Временами растление выглядит как небольшое нарушение правил викторианской благопристойности.

Из более поздних телевизионных адаптаций можно выделить не так много. Самой сильной, пожалуй, является полнометражная экранизация Дэна Кертиса 1974 года (сценарий Уильяма Ф. Нолана ) с Линн Редгрейв в роли гувернантки. Версия имеет некоторую преемственность с версией Клейтона, используя одного члена оригинального актерского состава (Мегс Дженкинс в роли миссис Гроуз) и создавая иную, но столь же пьянящую атмосферу, в которой размытый фокус телевизионных камер убаюкивает зрителя ложным чувством покоя.

Вскоре экранизации стали искать другие способы выделиться на фоне других. Многие их создатели обращали внимание на сложную оперу Бенджамина Бриттена, снимая ее в относительно незамысловатых условиях. По иронии судьбы, в повествовании меньшее внимание уделялось явлению призраков — более явно использовались звуки. То же касалось и все чаще встречающихся внезапных пугающих моментов в более поздних версиях, которые основывались на страшных звуках, а не обволакивающем ужасе искусно созданного изображения.

Возможно было бы лучше обратить внимание на песню Кейт Буш «Поцелуй ребенка», вдохновленную романом Джеймса, вошедшую в ее альбом 1980 года «Никогда навсегда». Помимо акцента на пугающем подтексте истории, текст песни демонстрирует понимание роли, которую играет восприятие. «Это глаза мужчины...» — поет она, — жуткое превращение одной из ее ранних, более известных песен — «Мужчина с глазами ребенка». В «Повороте винта» очень много о ребенке с мужчиной и его глазами внутри, и этот мужчина — зло. Испанская адаптация Элоя де ла Иглесиа 1985 года ближе всего подошла к пониманию этих тревожных оттенков, так как роль гувернантки была отдана беспокойному мужчине-священнику.

К 1990-м годам эта история почти ежегодно появлялась на экране в различных формах. Вспомним версию Расти Леморанда 1992 года с Пэтси Кензит, адаптацию Бриттена 1994 года на Би-би-си, представленную Дэвидом Хеммингсом (который сыграл Майлза в ранней постановке оперы), или экранизацию Тома Маклафлина 1995 года, вышедшую под названием «Призрак Хелен Уокер». Конец десятилетия завершил бесконечный ряд адаптаций. В 1999 году было выпущено несколько версий: «Присутствие духа» Антони Алоя с Лорен Бэколл в главной роли и версия PBS (от англ. Public Broadcasting Service — Служба общественного вещания — американская некоммерческая служба телевизионного вещания — прим. пер.) Бена Болта.

За последние два десятилетия появилось еще более дюжины версий, без большинства из которых можно было бы обойтись. В кинематографе к ним относятся «Проклятое место» Донато Ротунно (2004), «Сквозь тень» Уолтера Лима-младшего (2015) и недавний «Поворот» (в российском прокате — «Няня» — прим.пер.) Флории Сигизмонди (2020). Основную массу адаптаций, однако, взяло на себя телевидение, будь то мягкая интерпретация Netflix «Призраки поместья Блай» (2020) Майка Фланагана, версия Тима Файвелла 2009 года с Мишель Докери или необычная мета-попытка Алекса Гэлвина 2020 года, в которой сюжет разворачивается внутри постановки камерной оперы Бриттена. 2020 год ознаменовал собой окончательное перенасыщение экранизациями, когда их было так много, что, перефразируя одного писателя, гроб теперь больше металлический, чем деревянный.

«Чем больше я раздумываю, — писал Джеймс в своем романе, — тем больше вижу, и чем больше вижу, тем больше боюсь». Нельзя сказать то же об экранном опыте созданного им сюжета. Чем больше версий «Поворота винта» засоряет Хэллоуин и Рождество, тем меньше потрясений и дрожи испытывает зритель. Одновременно это позволяет по достоинству оценить версию Клейтона, понять точность и четкость его интерпретации романа Джеймса, в которой призраки присутствуют как мимолетные видения. Гувернантка утверждает: «Я щит — я должна заслонять их. Чем больше вижу я, тем меньше должны видеть они». Интересно, что зловещие дни в поместье Блай по иронии судьбы стали самыми известными из всех когда-либо рассказанных историй о сверхъестественном.

Адам Сковелл

Адам Сковелл — писатель и режиссер из Мерсисайда, ныне проживающий в Лондоне. В 2018 году защитил докторскую диссертацию по музыке в Голдсмитском колледже. Он писал для BFI, The Times, Financial Times, Little White Lies и Би-би-си, а также для многих других изданий. Работал над несколькими фильмами вместе с писателем Робертом Макфарлейном, включая экранизации «Холлоуэй» (2015) и «Несс» (2019). В 2017 году издательствами «Auteur» и «University of Columbia Press» была опубликована его первая книга «Фольклорный ужас: страшные часы и странные вещи» ( Folk Horror: Hours Dreadful And Things Strange ). В 2019 году его первый роман «Свет мотылька» (Mothlight) был опубликован издательством «Influx Press». Его последний роман «Какими бледными сделала нас зима» (How Pale The Winter Has Made Us) был опубликован издательством «Influx Press» в 2020 году.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ