В поисках правды о книгах в переплете из человеческой кожи

Летом 1868 года в 27-ю палату Центральной больницы Филадельфии была госпитализирована 28-летняя ирландская вдова Мэри Линч. Больница, прозванная Старый Блокли, представляла собой огромное учреждение для бедных в Западной Филадельфии, состоящее из госпиталя, сиротского приюта, богадельни и сумасшедшего дома. Всего за четыре года до этого несколько стен Женской психиатрической лечебницы, «поврежденные рабочими», рухнули, убив 18 женщин и ранив еще 20. Уход за больными в Блокли не шел ни в какое сравнение с частными вызовами врача на дом для богатых. Сюда обращались только безнадежно больные бедняки, поэтому туберкулез (в те времена называвшийся чахоткой), которым страдала Линч, привел ее в крайне тяжелое состояние.

Семья Линч делала все возможное, чтобы облегчить ее страдания, и приносила ей сэндвичи с ветчиной и болонской колбасой во время визитов. Казалось, никто не замечает белых вкраплений на мясе, которые являются верным признаком заражения круглыми червями. Эти сэндвичи привели к заражению женщины трихинеллезом (характеризуется лихорадкой, отеком лица, кожными сыпями, эозинофилией крови, а при тяжелом течении – поражением внутренних органов и центральной нервной системы – прим. пер.), который усугубил ее и без того ослабленное состояние.

В течение шести месяцев медсестры ухаживали за Мэри Линч, чье тело было истощено, она похудела всего до 60 фунтов (примерно 27 кг – прим. пер.). В итоге она проиграла двум заболеваниям, разрушавшим ее организм. Впервые молодой доктор Джон Стоктон Хаф увидел Линч в январе 1869 года, когда она оказалась на его прозекторском столе. В своей статье для Американского журнала медицинских наук «Два случая трихинеллеза в Центральной больнице Филадельфии, Блокли» Хаф сообщил, что вскрыв грудную полость для изучения легких, пораженных туберкулезом, он заметил необычные овальные кисты в рассеченных им грудных мышцах. Изучив под микроскопом, он понял, что кисты кишат червями-трихинеллами (лат. Trichinae spiralis) на различных стадиях развития.

«После подсчета количества цист в одном мышечном волокне их общее число предположительно составило порядка 8 000 000», – сообщил Хав, обозначив случай с Линч как первый обнаруженный случай трихинеллеза в его больнице и, насколько ему удалось выяснить, в Филадельфии. Именно в ходе проводимого им вскрытия Хаф снял кожу с бедер Линч. Он поместил ее кожу в ночной горшок и убрал на хранение, в то время как останки Мэри Линч были захоронены в могиле для бедняков при Старом Блокли.

Десятилетия спустя, когда Хаф уже стал богатым и уважаемым библиофилом, он использовал кожу Линч для переплета трех его любимых медицинских книг о женском здоровье и репродукции, включая книгу Луи Барля «Новые открытия обо всех основных частях тела мужчины и женщины» (фр. Les nouvelles découvertes sur toutes les parties principals de l’homme, et de la femme, 1680), «Сборник секретов Луизы Буржуа» (фр.: Recueil des secrets de Louise Bourgeois, 1650) и книгу Роберта Купера «Рассуждения о способе и проявлениях оплодотворения у человеческой женщины» (англ.: Speculations on the Mode and Appearances of Impregnation in the Human Female, 1789). Хав специализировался на женском здоровье со времен своей ординатуры в Старом Блокли, где он разработал зеркало, адаптируемое для вагинального, маточного и анального использования.

Джон Стоктон Хав, как и многие врачи-джентльмены его времени, получил классическое образование в лучших академиях Нью-Джерси, а затем получил одновременно степени по химии и медицине в Университете Пенсильвании. В период его ординатуры в Центральной больнице Филадельфии он изучал разрозненные клинические исследования в области репродуктивной медицины, а также в сфере паразитических трихинеллезов. Благодаря состоянию его семьи и прибыльной частной практике он мог позволить себе увлечения, присущие джентльменам, и начал активно коллекционировать редкие книги, особенно медицинские издания времен рассвета эпохи книгопечатанья. Он часто путешествовал в Европу, предварительно отсылая торговцам антикварными книгами списки медицинских инкунабул (лат.: incunabula – «начало», «колыбель»; антикварная книга, созданная в период от изобретения книгопечатания до 01 января 1501 года – прим. пер.), которые он хотел найти; подобные списки пожеланий библиофилы называют «дезидераты» (лат.: desiderata – пожелание, требование). Ему было предложено вступить в общества коллекционеров книг, таких как Клуб Гролье в Нью-Йорке, основанный в 1884 году с целью «способствовать изучению, коллекционированию и пониманию книг и произведений на бумаге, их искусства, истории, производства и торговли». Он с удовольствием демонстрировал коллекцию в своей роскошной библиотеке в городке Юинг, Нью-Джерси, репортерам, собратьям-книголюбам и (только по воскресеньям) своим детям. Под рев пламени, бросающего отблески на книжные полки, заполненных книгами в дорогих кожаных переплетах, он снимал книгу за книгой, указывая один за другим, то на «самородок», то на «изумительную драгоценность», то на «прелесть».

К пятидесяти годам Хав собрал коллекцию, вызывающую зависть его коллег врачей-библиофилов; в 1880 году он подсчитал, что ему принадлежит порядка 8 000 книг. Его копия книги Фабриция из Аквапенденте «О размерах плода» (ит.: De formato foetu, 1627; Иероним Фабриций – итальянский анатом и хирург из Аквапенденте, Падуя, Италия – прим. пер.) была редкой сама по себе, но копия Хафа была уникальной благодаря 30 рисункам, иллюстрирующим развитие плода. Ему также принадлежали несколько экземпляров анатомических текстов конца 16 и начала 17 веков, которые содержали анатомические откидные иллюстрации, похожие на современные детские книги, в которых поднимается слой за слоем, открывая сегменты человеческого тела, которые наблюдают врачи, препарируя труп. Немногие подобные книги сохранились до наших дней из-за того, что их листы веками сгибались и разгибались любопытными пальцами. Здесь, спрятанные среди этих драгоценностей и выглядящие как любая другая книга на полке, находились три книги о репродукции, переплетенные в кожу Мэри Линч. Хав умер в возрасте 56 лет, когда лошадь понесла и выбросила его из кареты. Большая часть его бесценной коллекции была передана в альма-матер Хафа – Университет Пенсильвании и в библиотеку Колледжа врачей Филадельфии.

Хотя личности большинства пациентов, чью кожу врачи использовали для создания книг, потеряны для истории, создавшие их доктора зачастую были уважаемыми в своих областях, вызывающими восхищение врачами и коллекционерами, которые принадлежали к высшим слоям общества в Соединенных Штатах 19 века, требовавшим признания легитимности своих европейских коллег. В отличие от большинства врачей, создававших подобные книги, Хаф оставил внутри всех трех томов, сделанных из кожи Мэри Линч, рукописные заметки, позволяющие идентифицировать источник кожи. Этот любопытный факт, а также сведения о том, что Хаф работал в Старом Блокли, вдохновили библиотекаря из Колледжа врачей Филадельфии Бет Ландер изучить архивы Центральной больницы Филадельфии в поисках настоящей личности женщины, чья кожа использовалась при создании трех из пяти подтвержденных антроподермических книг.

Надпись в книге Джона Стоктона Хафа «Сборник секретов Луизы Буржуа»
упоминает «Мэри Л___» как источник переплета.
С любезного разрешения Колледжа врачей Филадельфии.

«Эта книга – самая большая боль», – вздыхает Джон Поллак, библиотекарь фонда редких книг Университета Пенсильвании. В моих поездках, посвященных изучению антроподермической библиопегии (сочетание греческих корневых слов, обозначающих человека [anthropos], кожу [derma], книгу [biblion] и скреплять [pegia]) я вскоре привыкла к подобной реакции со стороны своих коллег-библиотекарей. «Исследовательская библиотека полна удивительных вещей, и люди хотят это увидеть», – сказал он, приподнимая массивную книгу в руках.

Антроподермическая библиопегия больше века была тенью на полках библиотек, музеев и частных коллекций. Книги из человеческой кожи – в основном сделанные врачами-библиофилами в 19 веке – это единственные книги, которые являются противоречивыми не из-за содержащихся в них идей, а из-за материалов, из которых они созданы. Они вызывают отвращение и завораживают, и их самый обычный внешний вид скрывает ужас, связанный с их созданием. Антроподермические книги повествуют сложную и неприятную историю о развитии клинической медицины и врачебного класса, а также о худшем, что может произойти при столкновении стяжательства и отстраненного беспристрастного взгляда. Вся тяжесть непростого наследия этих объектов ложится на учреждения, в которых они хранятся, и взваливается на плечи специалистов библиотек и музеев, отвечающих за них. Каждый владелец по-своему справляется с этой ответственностью.

Несколько лет назад я объединила усилия двух химиков и куратора Музея медицинской истории Мюттера (англ.: Mütter Museum) в Филадельфии для создания Проекта антроподермической книги. Наша цель – идентифицировать и протестировать как можно больше считающихся антроподермическими книг и развеять давние мифы о самых зловещих книгах в истории. На сегодняшний день моя команда идентифицировала только около 50 предполагаемых антроподермических книг из публичных собраний, включая пять из библиотеки Колледжа врачей Филадельфии, и еще несколько из частных коллекций.

Я стараюсь немного абстрагироваться от тематики изданий, которые, как правило, переплетаются в человеческую кожу, поскольку достаточно лишь одного подтверждения определенного вида книги, чтобы полностью изменить наше представление обо всей области применения данной практики, поскольку подобных книг очень мало. Люди часто спрашивают меня, существуют ли «сексуальные» книги из человеческой кожи, и раньше я отвечала «нет» – пока мы не протестировали напечатанную в 19 веке французскую аллегорическую БДСМ поэму 16 века, которая принадлежала тому самому Клубу Гролье, в который входил Хаф, и кто бы мог подумать – настоящая человеческая кожа. Несмотря на это, я определила несколько верных признаков того, может ли непроверенная книга быть настоящей или является подделкой.

Поэтому, на мой взгляд, один толстенный талмуд из Университета Пенсильвании просто кричал, что это подделка. Это была копия Хафа «Каталога медицинских наук» (фр.: Catalog des sciences médicales, англ.: Catalog of Medical Sciences) из Национальной библиотеки Франции. Книга содержит перечни работ по медицине, которые находились в библиотеке в тот период, словно библиотечный вариант телефонной книги 19 века. Это книга в составном переплете, т.е. лишь четверть книги вокруг корешка обтянута кожей, а спереди и сзади она имеет похожую на современную жесткую обложку, бумага поверх твердой основы. Она настолько большая, что за годы использования переплет был сильно поврежден, на поверхности образовалась красная гниль – необратимое состояние, когда соприкосновение с кислотами начинает разрушать кожу. Библиотека покрыла книгу прозрачным майларом (прим. переводчика: плёнка на основе синтетического полиэфирного волокна), чтобы предотвратить оседание частичек, предположительно, человеческой кожи, разрушающейся под действием красной плесени, на тех, кто держит книгу.

Содержание книг из настоящей человеческой кожи, подлинность которых наша научная команда проверила за прошедшие годы, было специально подобрано, чтобы соответствовать своему зловещему переплету. Книги, переплетенные Хафом в кожу Мэри Линч, были книгами о женской медицине, переплетенными в женскую кожу, которую он хранил десятилетиями прежде чем использовать. Так почему тот же самый человек использовал самый редкий в мире материал для переплета каталога? Поллак тоже был изумлен: «Мне кажется, словно он взял с полки самую скучную книгу и сказал: "О, эта пойдет"». Эта книга всегда будет напоминать мне не полагаться всецело на изначальные предположения, поскольку за несколько месяцев до моего визита тесты подтвердили, что переплет Каталога медицинских наук сделан из настоящей человеческой кожи.

Возможно, я никогда не узнаю полную историю этой несоответствующей остальным книги из кожи, но я медленно начала складывать кусочки пазла, чтобы сформировать более полное представление о Хафе, как о коллекционере-джентльмене. Хаф был книговедом, любившим составлять списки «дезидераты», а также он пытался количественно оценить наиболее редкие экземпляры медицинских книг, сводя их в перечни. Внутри Каталога медицинских наук он написал: «В 1889 году в Национальной библиотеке хранилось 15 000 инкунабул всех видов, их каталог сейчас составляется, если бы 1 из 30 книг являлась медицинской, то в 15 веке было бы напечатано 500 книг по медицине». Такая любовь к спискам может показаться скучной для меня или Джона Поллака, но это должно было быть весьма увлекательным для Хафа, так как он пытался очертить вселенную медицинских инкунабул и собрать как можно больше. Над этой записью была еще одна, гласившая: «Переплетено в кожу повторного дубления, июнь 1887», и сразу под ней: «переплетено, январь 1888». Но на этой же странице также есть заметка: «Стоктон-Хаф, Париж, сентябрь 1887». Возможно, что он не раз возвращался к этой странице, чтобы обновить заметки.

Эти записи в Каталоге раскрывают, что кожа была дубленой, что книга переплеталась несколько раз подряд, и не было перерыва и десятилетий хранения, как с другими антроподермическими книгами Хафа, что заставляет меня задуматься, возможно ли, что заядлый библиофил, истратив, наконец, всю запасенную кожу на переплеты, раздобыл еще кожи, чтобы самому попробовать свои силы в переплетении книг. В отличие от других созданных им экземпляров Каталог не имеет позолоченных украшений или других признаков искусной работы. По-видимому, остальные образцы были сделаны одним мастером. То, что сейчас книга подвержена красной плесени, может быть побочным эффектом некоторых более современных для того времени дубильных веществ, или, возможно, книга была сделана кем-то менее опытным. Может быть, Каталог стал первым опытом Хафа в переплетении книг – может быть, он действительно, как пошутил Поллак, взял с полки первую попавшуюся книгу и сказал: «Эта пойдет».

В Колледже врачей Филадельфии есть еще четвертая антроподермическая книга, тоже о репродукции, из коллекции Джона Стоктона Хафа: «Записки об оплодотворении» (лат.: De conceptione adversaria, 1686) Чарльза Дрелинкура. На форзаце внутри Хаф от руки написал, что книга переплетена в Трентоне, Нью-Джерси, в марте 1887 года, была использована «кожа с запястья мужчины, который умер в больнице [Филадельфии] в 1869 году – дубление сделано Дж.С.Х., 1869 год. Этот кусок кожи никогда не вываривался и не выделывался». Выделывать, в данном случае, означает обрабатывать уже выдубленную кожу путем вымачивания, выскабливания или окрашивания для придания определенного внешнего вида и текстуры.

Я вернулась к статье Хафа о двух случаях трихинеллеза. Мэри Линч была первой. Второй пациент был описан, как «склонный к злоупотреблению» 42-летний ирландский рабочий, которого он звал «Т МакК». Мужчина умер в феврале 1869 года, истощенный и страдающий от хронической диареи (как и Мэри Линч). Во время вскрытия Хаф также обнаружил червей-трихинелл. Возможно ли, что кожа с запястья этого человека пошла на переплет книги Дрелинкура?

В процессе изучения Мужского реестра Центральной больницы Филадельфии был обнаружен Томас МакКлоски, чьи даты госпитализации и выписки совпадают с датами, указанными Хафом в статье. Время несомненно сходится, но так как Хаф всего лишь описывает его на форзаце как «мужчину, который умер в больнице [Филадельфии] в 1869 году», я не могу провести здесь такую же яркую черту, как Бет Ландер провела между больничными записями Мэри Линч и надписью, сделанной Хафом, «Мэри Л___».

Если вы представляете врача, переплетающего книги в человеческую кожу, как одинокого безумного ученого, который работает до потери сознания в жутком подвале, создавая чудовищ, то это вполне объяснимо. Но правда об этих врачах – а Хаф даже не был единственным врачом Филадельфии того времени, создающим книги из человеческой кожи, – намного сложнее соотносится с нашим нынешним восприятием медицинской этики, волеизъявления и использования человеческих останков.

Автор: Меган Розенблум (Megan Rosenbloom)

Отрывок взят и адаптирован из книги Меган Розенблум «Темные архивы: Расследование библиотекаря, связанное с наукой и историей книг в переплете из человеческой кожи», опубликована в октябре 2020 года нью-йоркским издательством «Фаррар, Страус и Жиру».

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ