Фрагмент нового романа Стивена Кинга «Позже»

Новый роман Стивена Кинга «Позже» (Later) рассказывает историю Джейми Конклина, мальчика, чьи необычные способности могут сильно помочь его матери, которая воспитывает его в одиночку, и влюбленному в неё полицейскому детективу, хотя за это придется заплатить страшную цену. Это третья книга Кинга, написанная для издательства «Hard Case Crime»; первыми двумя были Парень из Колорадо (2005) и Страна радости (2013). Когда Кинг впервые анонсировал новый роман в августе 2020 года, он заявил, что ему нравится формат этого издательства, поскольку он идеально подходит для этой истории, сочетающей парнишку с паранормальными способностями, криминальные мотивы и саспенс.

Начало продаж «Позже» запланировано на 2 марта 2021 года. Помимо стандартного издания, книга также будет доступна в лимитированном формате, включающем две суперобложки: одну с альтернативной обложкой и вторую – с обложкой вымышленной книги «Тайна Роанока» Реджиса Томаса, которая будет играть значимую роль в сюжете романа Кинга. Иллюстрации на обеих суперобложках выполнены Грегори Менчессом.

Ниже вы можете прочитать эксклюзивный отрывок из книги «Позже» и увидеть обе суперобложки.

«Мы поднялись по лестнице на третий этаж, где размещались две квартиры плюс наша в конце коридора. Мистер и миссис Беркетт стояли у двери с табличкой «3А», и я сразу понял, что что-то не так, потому что мистер Беркетт курил сигарету, чего я раньше за ним не замечал, да и вообще в нашем доме это было запрещено. Его глаза были налиты кровью, а волосы топорщились седыми колючками. Я всегда называл его мистером, хотя на самом деле он был профессором Беркеттом и преподавал что-то заумное в Нью-Йоркском университете. Позже я узнал, что это была английская и европейская литература. Миссис Беркетт была босиком, в одной ночной рубашке. И эта рубашка была довольно тонкой. Сквозь неё я мог видеть большую часть её женских штучек.

Мама сказала: «Марти, что случилось?»

Прежде чем он успел ответить, я показал ему свою индейку. Потому что он выглядел очень грустным, и мне хотелось его подбодрить, но также потому, что я просто ею гордился. «Смотрите, мистер Беркетт! Я сделал индейку! Смотрите, миссис Беркетт!» Я тыкал птицей прямо ей в лицо, потому что не хотел, чтобы она подумала, что я смотрю на её женские штучки.

Обложка книги Стивена Кинга «Позже»

Мистер Беркетт не обратил на меня никакого внимания. По-моему, он даже меня не слышал. «Тиа, у меня ужасные новости. Мона умерла сегодня утром».

Мама уронила сумку с рукописью себе под ноги и прикрыла рот рукой. «О нет! Скажи, что это неправда!»

Он заплакал. «Она встала ночью и сказала, что хочет выпить воды. Я снова заснул, а утром она лежала на диване, натянув одеяло до подбородка, и я на цыпочках пошел на кухню и поставил на плиту кофе, потому что думал, что приятный запах р-р-разбуд-дит… разбудит её».

Вот тут-то он и расклеился. Мама обняла его так же, как обнимала меня, когда я ушиб ногу, хотя мистеру Беркетту было, наверное, лет сто (семьдесят четыре, как я узнал позже).

Вот тогда-то миссис Беркетт и заговорила со мной. Услышать её было трудно, но не настолько, как некоторых из них, потому что она всё же померла совсем недавно. «Индейки вовсе не зеленые, Джеймс».

«Ну, у меня такая», – сказал я.

Мама всё еще обнимала мистера Беркетта, словно укачивая его. Они не слышали её, потому что не могли, и не слышали меня, потому что занимались взрослыми делами: мама утешала, а мистер Беркетт рыдал.

«Я позвонил доктору Аллену, он пришел и сказал, что у неё, наверное, был угар», – сказал мистер Беркетт. По крайней мере, мне показалось, что он сказал именно это. Он плакал так сильно, что трудно было сказать наверняка. «Он позвонил в похоронное бюро. Они её забрали. Не знаю, что буду делать без неё».

«Мой муж сейчас сожжет волосы твоей матери сигаретой, если не будет более внимателен», – сказала миссис Беркетт.

И, конечно же, так и вышло. Я почувствовал запах паленых волос, что-то вроде запаха салона красоты. Мама была слишком вежлива, чтобы напрямую сказать об этом, но она заставила его отпустить её, а потом отобрала у него сигарету, бросила её на пол и придавила ногой. Мне это показалось мерзким, слишком уж она намусорила, но я промолчал. Я понял, что ситуация была особая.

А еще я знал, что разговор с миссис Беркетт расстроит его еще больше. Как и маму. Даже маленький ребенок знает такие простые вещи, если он не полный придурок. Ты говоришь «пожалуйста» и «спасибо», не достаешь свою сосиску на публике и не жуешь с открытым ртом, и ты не разговариваешь с мертвыми людьми, когда они стоят рядом с живыми, которые только-только начали по ним скучать. В свое оправдание могу сказать лишь, что когда я её увидел, то не знал, что она мертва.

Позже я стал лучше видеть разницу, но тогда я только учился это делать. Просвечивала только её ночная рубашка, но не она сама. Мертвецы выглядят точно так же, как живые люди, за исключением того, что они всегда носят одежду, в которой умерли.

Суперобложки лимитированного издания книги

Тем временем мистер Беркетт зациклился на произошедшем. Он рассказал маме, как сидел на полу рядом с диваном и держал жену за руку, пока не пришел тот врач, а потом снова сидел, пока не пришел мужик из похоронного бюро, чтобы её забрать. «Транспортировать её отсюда» – вот что он на самом деле сказал, а я тогда не понял, пока мама не объяснила мне значение слова. Я сначала подумал, что он сказал «трансформировать» – возможно, из-за запаха подожженных им маминых волос. Его плач поутих, а потом снова усилился. «Её кольца пропали, – сказал он сквозь слезы. – И обручальное, и помолвочное кольцо – такое, с большим бриллиантом. Я искал на ночном столике у её стороны кровати, куда она кладет их, когда втирает в руки этот ужасно пахнущий крем от артрита…»

«Да, пахнет скверно, – признала миссис Беркетт. – Ланолин – это в основном какая-то дрянь, вываренная из овец, но он и в самом деле помогает».

Я кивнул, показывая, что всё понял, но ничего не сказал.

«… и на раковине в ванной, потому что иногда она оставляет их там… Я искал везде».

«Они найдутся, – попыталась успокоить его мама и теперь, когда её волосы были в безопасности, снова обняла мистера Беркетта. – Они обязательно найдутся, Марти, не беспокойся об этом».

«Я так по ней скучаю! Я уже скучаю по ней!»

Миссис Беркетт только отмахнулась. «Даю ему шесть недель, прежде чем он пригласит Долорес Магоуэн на ланч».

Мистер Беркетт всхлипывал, а мама успокаивала его, как делала это всякий раз, когда я разбивал коленку, или в тот раз, когда я пытался приготовить ей чашку чая и вылил кипяток себе на руку. Другими словами, от них было много шума, так что я рискнул заговорить, хотя и старался делать это тихо.

«Где ваши кольца, миссис Беркетт? Вы знаете?»

Они всегда говорят правду после смерти. В шесть лет я этого не знал, просто думал, что взрослые вообще всегда говорят правду, неважно, живые они или мертвые. Конечно, тогда я еще верил, что Златовласка реальна. Можете звать меня тупицей, если хотите. По крайней мере, я не верил в то, что три медведя действительно умеют говорить.

«На верхней полке шкафа в прихожей, – сказала она. – В самой глубине, за альбомами с вырезками».

«Почему там?» – спросил я, и мама как-то странно на меня посмотрела. Насколько она могла видеть, я разговаривал с пустым дверным проемом… хотя к тому времени она уже подозревала, что я не совсем такой, как другие дети. После того нехорошего происшествия в Центральном парке – я еще дойду до этого – я подслушал, как она сказала одному из своих друзей-редакторов по телефону, что я «фей». Это напугало меня до чертиков, потому что я подумал, что она имела в виду, что меняет мне имя на Фэй, а так зовут только девчонок.

«Не имею ни малейшего представления, – ответила миссис Беркетт. – К тому времени, наверное, у меня уже был удар. Мои мысли утонули в крови».

Мысли тонут в крови. Я запомнил это на всю жизнь.

Мама спросила мистера Беркетта, не хочет ли он зайти к нам на чашку чая («или чего-нибудь покрепче»), но он сказал, что нет, ему нужно еще поискать пропавшие кольца жены. Она спросила его, не хочет ли он что-нибудь из той китайской еды навынос, что она принесла нам на ужин, и он ответил, что было бы неплохо, спасибо, Тиа.

Мама сказала «де нада», что на испанском означало «не за что» (и что она использовала почти так же часто, как «да-да-да» и «верно-верно-верно»), а потом сказала, что мы принесем ему еду в шесть, если только он не захочет поесть с нами в нашей квартире, что он мог бы сделать. Он сказал, что нет, он хотел бы поесть у себя дома, но хотел бы, чтобы мы поели вместе с ним. На самом деле он сказал «у нас дома», как будто миссис Беркетт была всё еще жива. А она не была, хотя по-прежнему была рядом.

«К тому времени ты наверняка найдешь её кольца, – сказала мама. Она взяла меня за руку. – Пойдем, Джейми. Мы увидимся с мистером Беркеттом позже, а пока оставим его в покое».

«Индейки не зеленые, Джейми, – сказала миссис Беркетт, – да и вообще это не похоже на индейку. Эта штука похожа на пузырь, из которой торчат пальцы. Далеко тебе до Рембрандта».

Мертвецы всегда говорят правду, и это нормально, когда тебе надо получить ответ на свой вопрос, но порой эта правда отстойная. Я начал злиться на неё, но тут она заплакала, и моя злоба ушла. Она повернулась к мистеру Беркетту и сказала: «Кто теперь позаботится о том, чтобы ты не пропускал петлю на спине, когда будешь вставлять ремень в брюки? Долорес Магоуэн? Придется мне улыбнуться и поцеловать свинью. – Она поцеловала его в щеку или поцеловала воздух рядом с его щекой, точно я сказать не могу. – Я любила тебя, Марти. И по-прежнему люблю».

Мистер Беркетт поднял руку и почесал то место, где его коснулись её губы, как будто у него начала зудеть щека. Полагаю, именно так он и подумал – обычный зуд.»

Перевод: Count_in_Law
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ