Адаптация внутри адаптации: Как писательница Анна Каван оказалась в последнем фильме Чарли Кауфмана

Автор: Тобиаш Карролл (Tobias Carroll)

Эссе содержит много спойлеров к фильму «Я думаю, как все закончить»

В процессе просмотра фильма Чарли Кауфман «Я думаю, как все закончить» (I’m Thinking of Ending Things) мой внутренний книжный червь кричал от радости. (Не судите строго: я смотрел один.) Во время эпизода, в котором неназванная рассказчица ходит по комнате своего парня Джейка, камера немного показывает копию галлюциногенного романа Лёд Анны Каван. Позже, когда рассказчица и Джейк едут, минуя бесконечно сюрреалистически зимние пейзажи, Джейк рассуждает о романе Каван как части обширной и много значимой дискуссии.

Экземпляр романа «Лед» в фильме — это ограниченное издание Peter Owen Publishers, а не
50-летнее юбилейное издание Penguin Classics 2017 года. Это издание убедительно доказывает, что Каван недооцененный крупный писатель, включая Джонатана Летема (вступление к роману) и Кейт Замбрино (послесловие). Во введении Летема дается краткое описание романа. Летем пишет о казалось бы благородном рассказчике романа, который «медленно превращается в личность с садистскими наклонностями, "надзиратель", который является главным антагонистом книги и двойником рассказчика». Затем Летем делает замечание по поводу «Льда» — это можно также применить к недавнему фильму, в котором он упомянут:

Хотя сюжет «Льда» всегда ясен и прямолинеен, в нем нет ничего простого, и он объединяет в себе два свойства: и лабиринт, и зеркало.

«И лабиринт, и зеркало» хорошо подходят для раскрытия образов в фильме Кауфман. В частности, кульминацию фильма, происходящую в старшей школе, где активные поиски одного персонажа превращаются в размышления о сущности идентичности. Как будто Кауфман тайно адаптировала роман Каван в своем фильме. Это может заставить некоторых читателей задуматься, учитывая, что фильм Кауфман имеет название другого романа Иэн Рейд и является его экранизацией.

В то же время, фильм «Я думаю, как все закончить» — это также война повествования с самим собой. Противопоставления, проходящие через текст, воспринимаются как закономерность, а не ошибки. Сцена, в которой рассказчица и Джейк спорят о книгах и фильмах, включает в себя цитаты из Полин Кель – это тоже обращение к роману «Лед». Это не случайное упоминание, так как в фильме множество отсылок к роману «Лед».

В первую очередь, описания зимнего пейзажа в романе Кован можно соотнести с вездесущим снегом в фильме Кауфман.

«Шел сильный снег. Я едва мог различить ближайшие руины, белые неподвижные тени за движущейся тканью падающего белого света» — размышляет рассказчик "Льда". — Снежинки вокруг горящих окон стали желтыми как рой пчел».

Далее в романе Кован продолжит создавать запоминающиеся зимние пейзажи. Один из них, где снежные вихри не столько показывают погодных условиях, сколько полный крах реальности. «Вместе мы вышли в бушующий буран и понеслись сквозь кружащийся снег, как беглые привидения», — отмечает рассказчик «Льда».

Страшная зима не единственная параллель со «Льдом», которую можно найти в фильме Кауфман. Есть также тема расстройства идентичности. Тема есть и в романе Рейд, но Кауфман в фильме ее усиливает. В фильме рассказчик последовательно упоминает несколько имен, в то время как родители Джейка появляются в разных моментах. Иногда они здоровы и полны энтузиазма, иногда кажутся в шаге от смерти и борются с хроническими заболеваниями. В повествовании «Льда» тоже мало имен, и они редко встречаются. Здесь же несколько тел, демонстрирующих пугающую податливость. Позже в романе будет сцена, в которой рассказчик путешествует с женщиной, на поиски которой он потратил в большую часть времени, только чтобы обнаружить изменения ее тела.

Она все больше худела, плоть будто стаивала с костей. Волосы потеряли блеск, стали для нее слишком тяжелы и оттягивали голову вниз. Она все время опускала голову, стараясь не глядеть на меня. Пребывая в апатии, она либо пряталась по углам, либо, спотыкаясь, шаталась по судну, еле держась на слабых ногах.

Фильм Кауфман изобилует подобными трансформациями. Например, вереница путешествий, причем пункт назначения не совпадает с ожиданием. Далее в романе рассказчик замечает, что «самоидентификация не более чем иллюзия»- чувства, которые хорошо сочетаются с измученными мужчинами Кауфман.

«Лед» — один из нескольких культурных ориентиров, который Кауфман вносит в свой сценарий, но отсутствует в романе Рейд. (Это соответствует духу романа Рейда, который содержит, среди прочего, размышления о произведениях Томаса Бернхарда, чей труд посвящён теме озлобленных одиночек непременно приходит на ум.) Несмотря на то, что автор вполне может использовать мотивы одного произведения в экранизации другого, но использование повествования Каван в экранизации может несколько исказить гендерные аспекты оригинала.

В романе Кауфман рассказчик, скорее всего, — девушка Джейка. Она оказывается своего рода плодом его воображения, идеализированной версией того, кого он однажды встретил и сожалел, что не узнал лучше. Я также видела ее описание в интервью: собирательный образ, состоящий из нескольких женщин, которые, как он знал, существуют в его разуме. Что подтверждает нашу правоту. Как понять, когда персонаж, который рассказывает о конкретном произведении (обычно рассматривается как своего рода авторитет в повествовании), по причине своей нереальности и по сути лишен свободы воли?

Все это ставит фильм в достаточно странное положение, с точки зрения обращения с гендером. В интервью Кауфман для Полигон (Polygon) Карен Хан пишет, что Джейк имеет «привычку к снисхождению» (mansplaining — термин, обозначающий снисходительную манеру разговора, используя которую мужчина объясняет что-то женщине с помощью упрощённых формулировок, делая скидку на её пол — прим. пер.) в определённых моментах фильма, в то время как отношение к его возлюбленной более непринуждённое и работает иначе. В статье в ИндиВир (IndieWire) Дэвид Элрих отмечает у Джека ту же склонность. Это сложно назвать совпадением, потому что Джейк в романе также ссылается на работы Дэвида Фостера Уоллеса, стиль написания которых был таким же многие годы ранее.

Также следует учесть биографию самой Каван, чтобы понять то, как это влияет на фильм Кауфман. Как пишет Кейт Замбрино в своем послесловии к юбилейному изданию «Льда», Каван, урождённая Хелен Вуд, взяла псевдоним Анна Каван. Она изменила имя до того, как использовала имя героини своем романе. Писателя, который придумал вымышленную личность и обнаружил, что она подходит ему, можно посчитать постмодернистской причудой, если бы это не было правдой. Это еще одна деталь, которая указывает на связь со «Льдом» с заснеженными пейзажами «Я думаю, как все закончить», и это глубоко значимый элемент сам по себе.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ