11 самых ненадежных рассказчиков в литературе

Автор: Кэрри В. Маллинс (Carrie V Mullins)
На фото: кадр из фильма «Лолита» (1997)

От «Лолиты» до «Бойцовского клуба» – ни одному слову этих персонажей нельзя верить

В былые времена, всего какой-то год назад и даже меньше, мы еще жили в мире, где ненадежных рассказчиков можно было найти только на полках библиотек, в то время как газеты всегда представляли собой источники достоверной информации. Но теперь мы живем в эпоху ФЕЙКОВЫХ НОВОСТЕЙ (скажите «спасибо» Трампу), и можем подозревать во лжи любого. (Особенно журналистов. Так что, возможно, весь этот список – ложь.)

С тем количеством подозрений, с каким мы сейчас живем, нынешнее время кажется самым подходящим для того, чтобы вспомнить самых сумасшедших, манипулирующих и даже непреднамеренно неточных рассказчиков в художественной литературе. Врать легко, гораздо сложнее распознать лжеца и еще сложнее изобразить его на страницах книги. Сам термин «ненадежный рассказчик» впервые появился в книге американского критика Уэйна К. Бута под названием «Риторика художественной литературы» (The Rhetoric of Fiction), вышедшей в 1961 году. С тех пор он используется для обозначения рассказчика, который не просто рассказывает выдуманную историю (потому что любая проза, по сути, является выдумкой), но ведет повествование таким образом, что оно противоречит реальности внутри книги. На мой взгляд, хорошо описанный ненадежный рассказчик должен раскрываться постепенно, очень медленно. Он будет тонко искажать правду и оставлять на своем пути хлебные крошки предвзятости, пока мы, читатели, не осознаем, как он нас одурачил.

Итак, вот список из одиннадцати моих любимых ненадежных рассказчиков, от (потенциально) кровожадных психов до сочинителей историй о призраках. Сразу предупреждаю: впереди вас ждет много спойлеров! Двуличные говоруны будут разоблачены, а сюжетные повороты раскрыты, пока я буду их хвалить.

1. Пи Патель из романа Жизнь Пи

Получивший Букеровскую премию великолепный роман Яна Мартела я закончила читать одновременно с парой своих друзей. Мы сразу согласились, что книга нам понравилась, но потом начали ожесточенно спорить о некоторых основах сюжета. На самом ли деле юный индиец Пи, который пережил кораблекрушение у берегов Манилы, побывал на спасательной шлюпке вместе с мини-зоопарком, включая крупного бенгальского тигра по имени Ричард Паркер, или он застрял там с другими людьми, для изображения которых животные использовались лишь как аллегория? Мы так и не смогли решить наверняка. Рассказчик позволяет предположить возможность обоих вариантов, и это лишь увеличивает притягательность книги.

2. Брайони Толлис из книги Искупление

Также номинированный на Букеровскую премию роман Макьюэна показывает, как легко социальные предрассудки могут превратить человека в ненадежного рассказчика – и какие катастрофические последствия это может повлечь. Действие романа начинается в британском особняке в канун Второй мировой войны. Брайони Толлис всего 13 лет, и она неправильно интерпретирует романтические и сексуальные отношения между её старшей сестрой Сесилией и сыном их слуг по имени Робби. Когда Брайони узнает, что её двоюродную сестру Лолу кто-то изнасиловал, то предполагает, что преступником является Робби. И хотя Брайони еще не достигла даже подросткового возраста, полиция верит её словам, а не Робби, поскольку она занимает гораздо более высокое место в английской социальной иерархии. Со временем она понимает, что неверно истолковала историю Робби и Сесилии, но менять что-либо слишком поздно.

3. Джуниор де ла Касас из книги Короткая фантастическая жизнь Оскара Вау

Роман Джуно Диаса, получивший Пулитцеровскую премию, рассказывает историю Оскара Де Лиона, доминиканского мальчика, выросшего в Патерсоне, штат Нью-Джерси. Оскар страдает избыточным весом и очень любит научную фантастику. Повествование ведется от лица Джуниора, который считается лучшим другом Оскара, какое-то время бывшим бойфрендом сестры Оскара Лолы. Джуниор выступает этаким всезнающим рассказчиком и умудряется заполнить историю деталями, о которых ему вряд ли могло быть что-то известно. Он также признает, что изменил некоторые имена в процессе «работы над черновиками». Поскольку его фантазии не вполне реальны, они дают Джуниору возможность превратить историю Оскара в более масштабную историю Доминиканской Республики.

4. Джон Дауэлл из романа Солдат всегда солдат

Роман Форда 1915 года открывается словами рассказчика: «Много я слышал разных историй, но эта – самая печальная из всех». Этот рассказчик, Джон Дауэлл, из тех людей, что смотрят на мир вокруг и на самих себя весьма необычным образом – они привыкли видеть во всём традиции и надежную стабильность, воспринимать окружающих как заслуживающих доверия и потому кажутся совершенно раздавленными, когда на деле всё оказывается иначе. Однако по мере того как намеренно скачущее повествование двигается вперед, Форд заставляет нас задаться вопросом, является ли Дауэлл жертвой этой печальной истории или одним из её творцов.

5. Безымянный рассказчик их книги Бойцовский клуб

Роман Паланика и его экранизация стали культовыми, и немалая часть этой популярности может быть отнесена на счет сюжетного поворота из разряда «Я вижу мертвецов». В начале истории безымянный рассказчик страдает бессонницей. Он пробует различные нетрадиционные методы лечения и неожиданно знакомится с молодым человеком по имени Тайлер Дёрден. Вместе они организуют в подвале бара подпольный бойцовский клуб. Происходящее становится всё более странным, пока мы наконец не понимаем, что Дёрден вовсе не лучший друг нашего рассказчика, а его харизматичное и сумасшедшее альтер-эго.

6. Барбара Коветт из романа Хроника одного скандала

В романе Зои Хеллер отлично показано, какую тревогу способно вызвать понимание того, что вы не можете доверять своему рассказчику, человеку, от которого рассчитываете получить всю информацию. Барбара Коветт – одинокая учительница истории, ухватившаяся за возможность подружиться с Шебой, новой преподавательницей в её школе. Когда Шеба вступает в неподобающие отношения с юным школьником, Барбара выглядит шокированной и не одобряет происходящее, показывая, что то же самое должен чувствовать и читатель. Но когда этот роман заканчивается, мы понимаем, что Барбара может быть гораздо большей манипуляторшей, чем её подруга, особенно когда она берет историю Шебы в свои руки.

7. Стивенс из книги Остаток дня

Дворецкий Дарлингтон-холла – один из моих самых любимых ненадежных рассказчиков. Стивенс – преданный, аккуратный и трудолюбивый слуга, а его слепота по отношению к реалиям окружающего мира может послужить отличным мастер-классом на тему того, как создать драматическую иронию. Он настолько верен своим обязанностям, что не может разглядеть медленную кончину великого дома, где он работает, и, что еще более печально, не способен признать свои чувства к другой представительнице прислуги.

8. Патрик Бэйтмен из романа Американский психопат

Является ли Патрик Бэйтмен убийцей, или шизофреником, или и тем, и другим? Главный герой романа Эллиса 1991 года – брокер с Уолл-стрит, плейбой, который, похоже, не просто весело проводит время в ночных клубах и модных ресторанах 1980-х годов на Манхэттене, но и оставляет за собой след из убийств и изнасилований. Растущий список расхождений между точкой зрения Бэйтмена и тем, что мы узнаем от других персонажей, достигает кульминации в финале, когда Бэйтмен пытается признаться в своих преступлениях – только для того, чтобы сказать, что он ничего не совершал.

9. Гувернантка из книги Поворот винта

Жутковатая повесть Генри Джеймса – это история о привидениях. А может, и нет. Повествование представляет собой рукопись гувернантки, которая отправляется в загородную усадьбу в Эссексе, чтобы позаботиться о двух сиротах, Майлсе и Флоре. Прибыв на место, она видит там призраки двух умерших слуг, и хотя кроме неё их больше никто не видит, она убеждена, что они настоящие. Так что же это – рассказ о привидениях или история женского психического расстройства? Джеймс оставляет читателя теряться в догадках, а критиков – спорить о трактовках.

10. Эми и Ник Данн из романа Исчезнувшая

Гиллиан Флинн в своей таинственной истории о женатой паре показывает не одного, а сразу двух ненадежных рассказчиков. Является ли Эми такой холодной и антисоциальной личностью, какой изображает её Ник, или это Ник такой агрессивный и опасный обманщик, каким его описывает Эми? Флинн умело держит читателя в напряжении, заставляя ломать голову над разгадкой, и повышает ставки – лжец несет ответственность не просто за неудавшийся брак, но и, возможно, за убийство.

11. Гумберт Гумберт из книги Лолита

«Но в моих объятьях, – утверждает Гумберт, – она была всегда: Лолита». Гумберт Гумберт замешивает сложный коктейль из заблуждений и манипуляций, чтобы убедить себя, Лолиту и читателя в том, что он не монстр, даже если он насиловал девочку-подростка и стал причиной смерти её матери. Однако никакие уговоры не способны изменить факты этой истории: его «Лолита» – на самом деле юная и уязвимая девушка по имени Долорес, а её мать – женщина из плоти и крови, потерявшая жизнь.

Перевод: Count_in_Law
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ