Очерк: Что вы не знаете о Габриэле Гарсиа Маркесе

Фото: Габриэль Гарсиа Маркес прибыл в Аракатаку в 2007 году после 25-летнего отсутствия (Alejandra Vega / AFP / Getty Images)

Автор: Адриана Е. Рамирес (Adriana E. Ramirez)

Когда Габриэль Гарсиа Маркес умер в апреле 2014 года, президент Колумбии Хуан Мануэль Сантос Кальдерон объявил три дня национального траура, назвав Нобелевского лауреата «самым любимым и наиболее почитаемым соотечественником всех времен». Однако в его родном городе чувства людей были немного другими.

«Он не самый любимый, – сказала мне Дэйвис Сотело 1,5 года спустя. – По крайней мере, не здесь. Он бросил нас». Говоря это, она заправила влажную от пота прядь черных волос за ухо и показала сначала на грунтовую дорогу, а затем на пустой кувшин для воды, стоявший рядом с ней. «Он уехал и ничего здесь для нас не сделал».

Здесь – это Аракатака, родина Гарсиа Маркеса и прообраз чудесного Макондо в его самом известном романе «Сто лет одиночества». Сотело, 34 лет, косметолог, вторит настроениям, разделяемым многими в городе с населением 50 000 человек, – это злоба, которая не утихла за последние три десятилетия, несмотря на усилия городских властей по созданию туристического направления.

В Аракатаке находятся дом-музей Гарсиа Маркеса, Каса-дель-Телеграфиста (где работал его отец) и памятник писателю у железнодорожной станции. В 2006 году городские чиновники Аракатаки попытались провести референдум о смене названия – на просто «Макондо». После провала референдума на главной дороге повесили большой баннер, который приветствовал проезжающих автомобилистов надписью «Аракатака-Макондо: нобелевская земля», и многие улицы в городе были переименованы в честь персонажей его романа, что только усилило общую обиду.

Через несколько дней после смерти Гарсиа Маркеса, несмотря на проведение более представительных церемоний в Боготе и Мехико, в церкви, где крестили писателя, начались символические похороны и закончились в доме родителей его матери.

«Много людей приехало», – объяснил Вилмер Сапата, 49-летний владелец магазина, который, как и многие в Латинской Америке, называет писателя Габо. «Были танцоры, музыканты, пели дети – я помню, что некоторые местные политики вышли на улицу, и была процессия. Но все знали, что Габо не было здесь много лет. Все было для рекламы, чтобы вызвать интерес к музею».

Музей, что не удивительно, имеет историю, достойную Гарсиа Маркеса.

Габриэль Гарсиа Маркес жил в деревянном доме родителей своей матери со дня своего рождения в 1927 году, пока не уехал из Аракатаки со своими родителями в 1936 году. Его дед умер год спустя, и дом оставался в руках семьи, медленно приходя в негодность. В конце концов, в 1960-е годы строение разрушилось от ветхости и сгорело. На его месте был построен новый дом, а затем снесен в начале 2000-х, чтобы освободить место для музея.

Существующие в настоящее время здания построены на основе деталей, извлеченных из его произведений, собранных писем его матери и воспоминаний, которые остались у немногих из его друзей детства. В результате получается мешанина строений, возникших как бы из магического реализма и памяти. Ничто в этом городке не является оригинальным (даже цвет стен). Реконструкция стоила $350 000, или около 1,1 млрд колумбийских песо. Музей прекрасен, но он резко контрастирует с остальной частью Аракатаки. Дома, которые люди посещают, увековечивают то, что никогда не существовало, – прогулку по проходу из бугенвиллий, взятому из романа, написанного за тысячи километров отсюда, человеком, который не был в своем родном городе с детства.

Больше года директор дома-музея Гарсиа Маркеса Даниэль Лопес вместе с мэрией добивался, чтобы перенести в Аракатаку часть праха Гарсиа Маркеса. Но семья Гарсиа Маркеса предпочла выставить останки в Картахене, где он начал свою писательскую карьеру (и жил в Колумбии до своего самоизгнания в 1981 году).

У кураторов музея небольшой выбор: большинство документов и вещей Гарсиа Маркеса находятся в гораздо более крупных колумбийских городах Картахене и Барранкилье, в Мексике и в Центре Рэнсома в Университете штата Техас в Остине.

Гарсиа Маркес утверждал окончательные чертежи музея, находясь в своем доме в Мехико, но не предусмотрел никаких других взносов или финансовой или иной поддержки. Он даже никогда не посещал его. Он не оставил Аракатаке ни общественных мест, ни школ, ни фондов – ничего для своего родного города – ни в завещании, ни при жизни.

«Он даже не оставил нам немного пыли», – сказал Сапата.

Хотя пыль – это все, что есть.

Через полтора года после смерти Гарсиа Маркеса я остановилась в Аракатаке перекусить, и в конечном итоге провела день, разговаривая с людьми о Гарсиа Маркесе, о насилии и воде. Всегда – вода.

Два года назад в Аракатаке было 40 000 жителей. За пять лет до этого число было в несколько раз меньше, но население быстро росло в связи с тем, что люди бежали от партизанов в горы. За последние 30 лет конфликты между правительством, повстанческими силами и наркоторговцами вынудили поменять местожительство примерно 5,7 миллиона человек.

А между тем Аракатака, лежащая в некогда цветущей речной долине, теперь видит дожди лишь изредка; изменения климата нарушили чередование влажных и сухих сезонов на Карибском побережье Колумбии. Регион, чье сельское хозяйство зависит от воды, не в состоянии обеспечить постоянный доступ к чистой питьевой воде 75% населения.

И – прямо как в романах Гарсиа Маркеса – чиновники Аракатаки провели несколько церемоний с разрезанием ленточки, чтобы начать строительство водопровода, первоначально обещанного в 1980-х, однако до сих пор не построенного. В последний раз торжественно разрезали ленточку в 2012 году, и до сих пор люди пьют воду из болот.

«Они потратили миллиарды на музей, – говорит местный фермер Педро Гомес Дуарте, – но они не могут построить нам водопровод? Резервуар? Прошло несколько десятилетий, а люди не могут пить чистую воду, но ах, Великий Габо когда-то жил здесь в детстве, так что забудьте о народе – ну, как он и сделал».

Слухи не помогают. Гарсиа Маркес всегда боролся с толками о том, что он якобы связан с различными повстанческими группировками. Он бежал из Колумбии в 1981 году, частично из-за предупреждения от своей семьи и друзей, что он должен был попасть под военное следствие из-за связей с M19, организацией, отличавшейся особенным насилием и активно практиковавшей похищения людей. Год спустя Гарсиа Маркес получил Нобелевскую премию по литературе, а еще через год после этого усадил M19, АНО и пресловутый ФАРК за стол переговоров. Кто-то расценивает его участие в этих переговорах как проявление патриотизма, а кто-то, наоборот, ставит ему это в вину.

Причины негодования в Аракатаке кажутся понятными: как мог человек, который поддерживал партизан – и зарабатывал деньги, эксплуатируя магию этой земли, – ничего не дать своему народу? Но слухи доказывают именно это. За исключением нескольких его утверждений о том, что он немного социалист, а вообще аполитичен, нет ничего конкретного, связывающего Гарсиа Маркеса с какой-либо из группировок.

Тем не менее, слухи и сплетни имеются в большом количестве. Пока я была в Аракатаке, шесть человек сказали мне, что Гарсиа Маркес давал деньги ФАРК – преступление сродни убийству (я не обнаружила ничего, что доказывало бы это утверждение). Один человек сказал мне, что Гарсиа Маркес тайно работал на Пабло Эскобара в качестве курьера между наркобароном и Фиделем Кастро, что имеет смысл, учитывая тесную дружбу между кубинцем и Гарсиа Маркесом. Бывший лейтенант Эскобара продал эту историю в газету несколько лет назад, а затем отказался от своих утверждений. В колумбийском движении, связанном с Гарсиа Маркесом, «Cataqueros» (так называют людей из Аракатаки), настаивают на том, что эти слухи более правдивы, чем факты.

Когда через несколько дней после моего первого приезда я ехала по участку шоссе, который проходит у Аракатаки, я смотрела в окно на банановые плантации, в настоящее время перемежающиеся с посадками африканской пальмы (производство пальмового масла является одной из основных отраслей промышленности, перечисленных на официальном сайте Аракатаки). Я свернула в город и удивилась. Там были останки United Fruit Co.; массовое убийство этой компанией колумбийцев, работавших на ее банановых плантациях, навсегда увековечено в книге «Сто лет одиночества». Там были железнодорожные пути, по которым возили тела к Карибскому побережью. Были каналы, виноградная лоза, жара и, да, пыль, поднимающаяся над улицами; все это делало Аракатаку немного сюрреалистической. Там был дом, в котором маленький Гарсиа Маркес впервые увидел лед. В этот жарком городе лед должен был представляться как нечто из совсем другой Вселенной – необыкновенное открывалось в обычном. И я ощутила это – волшебство Аракатаки.

Я искала сувенирный магазин около 20 минут (ни одного не нашла), прежде чем сдалась и направилась в небольшой дом недалеко от Каса-дель-Телеграфиста. Я нашла Дэйвис Сотело, которая очень хотела сделать что-нибудь с моим американским маникюром.

Она показала на фреску в нескольких сотнях футов. На ней цитата из Габо:

«Я чувствую, [я мог бы быть] латиноамериканцем из любой страны, при этом не отрекаясь от ностальгии по моей земле, Аракатаке, к которой я вернулся однажды и обнаружил, что между реальностью и воспоминаниями лежит фундамент моего творчества».

Рядом с цитатой мультяшный портрет писателя, удивленно хлопающего в ладоши, а вокруг его головы кружатся бабочки.

Сотело рассмеялась. «Это ужасный портрет, не так ли?»

Адриана E. Рамирес является победителем премии PEN / Fusion 2015 года в области документальной литературы, а также поэтом-чтецом, живет в Питтсбурге. Она преподает в университете Питтсбурга на отделении английского языка, работает в «Pittsburgh Poetry Collective» и является соучредителем журнала «Астер(икс) Джорнал».