Как написать обстановку, которая пробирает до мурашек

Люди приходят и уходят, но места остаются, так же как и ужасы, которые их населяют...

Я как-то принимала участие в писательском семинаре, на котором заявлялось, что ландшафты нашего детства влияют на то, как мы двигаемся, думаем и разговариваем. Каменистая, горная местность может сократить ваши предложения до виршей, позволяющих говорить коротко и быстро; горячий и влажный ландшафт может привести вас к медленным размышлениям без внутренних ограничений.

К своему стыду, я забыла, кто именно вел то обсуждение (если вы тоже были на таком семинаре, пожалуйста, скажите мне), но идею я помню до сих пор: как некоторые люди становятся похожи на своих собак, так же и места, в которых мы живем, могут влиять на нас сильнее, чем мы предполагали.

Эта мысль, с одной стороны, приятная, а с другой, вызывающая беспокойство. Что мы можем носить в себе, что подсознательно влияет на наши решения? А что если наше взаимодействие с ландшафтами нашего детства в целом не такое уж позитивное? Я вспоминаю свою бабушку, которая, когда ее спросили об этой идее, явно ушла от вопроса. Ее ранние воспоминания о долинах реки Миссисипи и любое впечатление, которое эта земля могла ей оставить, не приветствовались у нас за столом. Она путешествовала почти всю жизнь, в конце концов осела в Нью-Йорке и согласилась переехать так далеко на юг, где находится Вирджиния, только из-за меня и моих братьев, которые тогда были детьми.

На мою работу сильно влияют места, в которых я жила, и чувства, которые я там испытывала: от холмистых полей и лиственных лесов предгорья Голубого хребта, где я выросла и где происходят события моей первой книги What Grows in the Dark, до скрытых болот и покрытых снегом вершин на северо-западе Тихого океана, где я живу сейчас.

В Вирджинии я не была уже 15 лет, но все еще уверенно могу сказать, как пахнет стог сена в душный летний день или описать ощущения во время прогулки босиком по дороге, покрытой гравием. Я могла бы рассказать о легкой боли от кусочка краски, попавшего под ноготь, когда сидишь на крыше старого дома, а рядом стрекочут сверчки и порхают мотыльки. Или я могла бы поговорить о том, каким густым выглядит лес ночью, когда деревья сливаются — даже зимой, когда они спят и нет листвы. А еще я могла бы рассказать о том, как гадала, как люди смотрели на меня в школе, что думали, после того как я обрила голову в парке — не о том, что я сошла с ума, но о моей безопасности.

В первой книге я описала все перечисленное. Все точные описания мест получились из того, что уже поселилось у меня под кожей.

Подумайте о том, как снег хрустит под ногами Джейды Дэниэлс в Пруфроке (Айдахо) в трилогии  Индейское озеро   Стивена Грэма Джонса . Там прекрасное изолированное безопасное место превратилось в скороварку для насилия, скрытого на виду, которое очертя голову вступает в схватку с любым злом. Или выжженных запеченных на солнце просторах Техаса, где разворачиваются триллеры  Джулии Хиберлин  с одинокими сильными героями, в основном стремящимися в никуда, и в конце концов это и осознающими.

Здесь «обстановка в качестве персонажа» приобретает дополнительное значение: эти особенные и уникальные места могут не только передавать читателю эмоции так же ясно, как и отличные диалоги, но проникают в людей, о которых мы читаем. Когда происходит что-то плохое и персонажи паникуют или находятся в смятении, или проявляет свою собственную агрессию, мы верим, потому что работает не только персонаж, но и представление о месте, которое пробирается через наши защитные механизмы и как бы говорит нам: «Ты уже можешь представить, каково там, так что подумай. Что бы ты сделал?».

Такое соучастие — основа для авторов в жанре ужасов. Вам не напугать читателя, пока вы не заставите его думать: «Что, если бы это был я?». Я не утверждаю, что это новая и вдохновляющая идея или что только авторы мрачных романов выигрывают от погружения в обстановку, но я автор в жанре ужасов и здесь я пишу об этом.

Работа над написанием обстановки, которая пробирается из-под вашей кожи под кожу читателя, требует такого же внимания к специфике и нюансам, как и работа над хорошим персонажем. Дело не только в описании внешнего вида, но и в запахах, в том, как окружающая атмосфера ощущается кожей, и, конечно, в том, что заполняет то пространство, которое нельзя потрогать.

Какова классовая динамика, определяющая, в какой части города ползает монстр из вашего подвала?  Кто заплатил за красивый альпийский домик, в котором собираются кого-то убить, и кто был вынужден это допустить? Какие законы были недавно приняты для чьей защиты (или наоборот для снятия защиты)? Вам совсем не обязательно быть родом из вашей обстановки, чтобы рассматривать эти вопросы, и если вы никогда не были в вашей месте, я определенно рекомендую вам очень тщательно провести исследования: посмотреть видео, почитать блоги, поговорить с людьми.

Как только вы ответили на эти вопросы, представьте нескольких человек: пока еще не основных, но персонажей третьего плана, которые будут фоном для главных. Например, дедушка, который живет в том же доме, где и родился, одноклассник, широко известный в узких кругах за попирание социальных норм. А может, бариста, с которым главный герой перекинулся парой фраз, или парень, который никогда не платит за выпивку? Как жизнь именно в этом месте меняет и определяет их? Какие страхи оно в них рождает и что они в нем любят?

Конечно же, не все это окажется на страницах романа, но это те самые мельчайшие точные детали, которые выдернут ваше повествование из вакуума в реальность. Как читатель, я считаю атмосферу куда более эффективной,  если я могу представить красоту места и одновременно его способность меня напугать. То же верно для по сути незнакомых второстепенных миров и обстановки в научной фантастике. Как писатель, я люблю использовать это соединение для исследования жуткого: убедить читателя, что он знает место, а потом развернуть все ровно настолько, чтобы читатель потерял это равновесие.

Критическими в конечном счете для этого поворота являются основные персонажи вашей истории. Так же как и те персонажи третьего плана, которые помогли вам создать канву повествования, главные персонажи были либо раньше сформированы этим местом, позже вернулись туда и привезли свои собственные переживания, которые проникнут и вольются в атмосферу, или они попали сюда впервые и готовы быть окном для читателя — показать новые впечатления и то, как слишком длительное пребывание в одном месте начинает влиять на вас.

Эти три большие корзины дают автору огромные возможности для игры и включения личностных качеств и травм персонажей в историю и для того, чтобы позволить местности показать, как душевное состояние персонажей развивается по ходу книги. Это может создать глубокий, более захватывающий опыт для читателя, который в свою очередь поможет автору легче напугать читателя до трусов. В конце концов, люди приходят и уходят, а места остаются. Так что используйте страхи, которые их населяют: они — если вы сделали все правильно — теперь будут жить и в ваших читателях.

Жак Эванс

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ