Как Трумен Капоте был погублен своим собственным шедевром

Внутри нового издания, содержащего оригинальную рукопись романа «Хладнокровное убийство»

Шел 1965 год. Трумен Капоте был известной фигурой на литературной сцене и членом высшего светского общества. Его бестселлеры «Другие голоса, другие комнаты» и «Завтрак у Тиффани» сделали его любимцем публики. И вот после пяти лет кропотливых исследований и душевных терзаний в журнале The New Yorker появилась первая часть романа «Хладнокровное убийство» . Когда люди по всей стране открывали свои номера и начинали читать первые строки рассказа, их внимание было привлечено мгновенно. В одночасье Капоте из простого любимца литературного мира превратился в полноправную мировую знаменитость наравне с рок-звездами и легендами кино.

Успех был всеобъемлющим, но цена его оказалась выше, чем предполагал Капоте. Прочитав в газете New York Times статью о жестоком убийстве семьи на ферме в Канзасе, Капоте отправился в путешествие в небольшой провинциальный сельский городок. Городок Холкомб, расположенный на юго-западе Канзаса, насчитывал немногим менее трехсот жителей и был квинтэссенцией Америки 1950-х годов. Небольшая сплоченная община, которая ощущалась и действовала скорее как одна большая семья, чем как городское население.

Нет необходимости говорить о том, что убийство известного фермера Герберта Клаттера, его жены Бонни, младшей дочери Нэнси и сына Кеньона потрясло весь городок. Мало того, что подобное преступление было неслыханным для Холкомба, оно еще и навеяло тучи подозрений на весь город. Кому понадобилось убивать Клаттеров? И даже если бы у него были причины убить мистера Клаттера, как можно было бы оправдать убийство юной Нэнси и милого Кеньона? Соседи запирали двери и не отпускали детей в школу, огнестрельное оружие лежало на прикроватных тумбочках, и все были в состоянии повышенной готовности, опасаясь, что именно они окажутся в списке жертв неизвестного убийцы.

Именно в такой момент общей атмосферы страха и ужаса Трумен Капоте и приехал в Холкомб в 1959 году. Город никогда не видел никого равного Капоте. Человек маленького роста, с ярким стилем и уникальным высоким вокалом, он был персонажем, о котором горожане и мечтать не могли. Но он был там, с блокнотом в руках, добывая информацию. Потребовалось время, чтобы жители города приняли Трумена. Сразу же проявилось присущее им недоверие к чужакам, не говоря уже о скептическом отношении к приезду в город нью-йоркского репортера. Но Капоте сделал то, что ему неизменно удавалось на протяжении всей жизни, — очаровал их, заставив быть на его стороне.

Очарование Капоте было направлено, прежде всего, на Элвина «Эла» Дьюи и его жену Мари. Дьюи был специальным агентом Канзасского бюро расследований, назначенным главным криминалистом по делу об убийствах Клаттеров. Известный как честный, преданный и искренний государственный служащий, Дьюи был членом общины Холкомба и был знаком с Клаттерами по церкви.

Капоте, будучи одновременно журналистом и острым социальным наблюдателем, знал, что Дьюи — это тот самый ключ, который откроет ему доступ ко всему, что ему нужно. Его обаяние подействовало на супругов: от ужинов у них дома, где он рассказывал им о своих друзьях-знаменитостях в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, до приглашений приехать к нему в гости в любую точку мира. Вскоре между ними установилась связь (которая продлится до конца жизни Капоте), и Трумен получил возможность приступить к изучению и написанию своей книги.

Теперь Трумен мог не только узнать подробности расследования, но и пообщаться с жителями города, которые решили, что с ним можно разговаривать, поскольку он пользовался доверием старшего следователя Дьюи. Вскоре Трумен уже опрашивал всех, начиная с бойфренда покойной Нэнси Клаттер и заканчивая членами следственной группы. Он получил доступ к файлам и уликам, которые направляли следователей в разные стороны. Он был в курсе того, как продвигается расследование.

К декабрю 1959 года поиски убийц то вспыхивали, то затихали, то снова разгорались. У следователей появилась наводка от одного из бывших заключенных, которая показалась им достоверной. Шеф Дьюи и следователи прислушались к совету и направились в Лас-Вегас, где, как считалось, находились преступники. 30 декабря 1959 г. Перри Смит и Ричард Хикок были арестованы в Лас-Вегасе и обвинены в убийствах Герберта, Бонни, Нэнси и Кеньона Клаттеров. Из Лас-Вегаса их быстро перевезли в Канзас, где вскоре должен был начаться судебный процесс. Возвращение старшего следователя Элвина Дьюи в Холкомб со Смитом и Хикоком было триумфальным, поскольку он успешно разыскал этих двух мужчин, но для маленького городка это был конец безвинности.

Соберутся ли горожане вместе, чтобы торжественно помянуть своих убитых сограждан, или будут глумиться и буйствовать вокруг тех, кто их убил? Чувства города и людей были выставлены на всеобщее обозрение, и Капоте был рядом, чтобы наблюдать и записывать каждый вздох противостояния. Наброски Капоте фермы

Перри Смит и Джон Хикок стали объектами расследования Капоте. Его история стала их историей, и ему пришлось снова включить свое обаяние. Хотя он много разговаривал и общался с обоими мужчинами, именно с Перри Смитом у Капоте сложились особенно близкие отношения. Одержимость Капоте, казалось, переходила от физического к психологическому. В Перри он видел человека, которым мог бы стать, если бы его жизнь пошла по другому пути.

Оба они были выходцами из разрушенных семей и в конце концов остались сиротами. Трумен, будучи интеллектуалом и эстетом, нашел в Перри мягкую душу с художественной натурой и интеллектуальным любопытством. Они обменивались книгами, рассказами и письмами. Их связь стала такой, что Капоте не мог полностью отделить себя от своего героя, и по мере того, как месяцы превращались в годы, их отношения становились все более взаимозависимыми.

Годы с 1959 по 1965 были наполнены общением Капоте с обществом в целом, следователями и, конечно, заключенными. Судебные процессы шли и шли, и, несмотря на признания обоих мужчин, колеса правосудия вращались очень медленно. К 1965 году Трумэн закончил свою рукопись, за исключением концовки. А финал, который был ему нужен, который, по его мнению, заслуживала его история, заключался в полном раскрытии совершенных преступлений, что означало смерть для Смита и Хикока.

По мере того как они проходили через дополнительные ходатайства и слушания, Капоте все больше волновался. Его книга была готова, и спустя пять лет ему нужно было, чтобы она была закончена. Судебные проволочки и подача документов могли лишь отсрочить нужный ему процесс, и в нем постоянно нарастал страх, что они могут получить отсрочку исполнения приговора, и тогда роман вообще останется без концовки. Однако на протяжении всего этого процесса Капоте не до конца осознавал, какие отношения сложились между ним и убийцами, особенно Перри Смитом. Поэтому, с тревогой ожидая их смерти, он не до совсем понимал, чем обернется эта потеря для него лично.

В конце концов, больше не было подано никаких судебных ходатайств, губернатор не откладывал казнь. Будущим для Хикока и Смита стала виселица. А у Капоте был свой финал. Он знал, что должен довести эту историю до самого конца, а это означало присутствовать при том, как палач надевал мешки на головы двух молодых людей, как их стаскивали с высоты помоста и как последние мгновения жизни выходили из их тел. Капоте смотрел на это со слезами на глазах и был безутешен во время полета на самолете обратно в Манхэттен. Друзья поддержали его, но каждый признавал, что что-то в Трумене умерло вместе с Перри. От него отделилась маленькая, не поддающаяся определению часть его самого.

Успех «Хладнокровного убийства» был мгновенным и принес Трумену все то богатство, о котором он мечтал. Его пятилетний труд создал новый жанр литературы — нехудожественный роман, как он его провозгласил. Вскоре после публикации он дал свой знаменитый «Черно-белый бал» в нью-йоркском отеле «Плаза». Он стал символом светской тусовки, а среди гостей, пришедших на бал, были мировые лидеры, члены королевских семей, кинозвезды и, конечно, Элвин и Мари Дьюи с несколькими друзьями из Холкомба, штат Канзас. 1965 год должен был стать лучшим годом для Капоте, когда он вышел на мировую сцену в качестве «того самого» автора и личности своего поколения; но что-то жуткое таилось прямо под поверхностью.

Когда я начал работу над своим документальным фильмом The Capote Tapes, меня вначале привлекли годы жизни Трумана после публикации «Хладнокровного убийства»; но я быстро понял, что никогда не смогу рассказать историю Трумана, не рассказав историю «Хладнокровного убийства». Его история неразрывно связана с историей Перри. И горе, которое он испытывал в связи с потерей жизни Перри, и осознание того, что его успех зависел от того, что эта жизнь оборвалась, всегда оставались для Трумена неизменными. Какой бы гламурной ни была его жизнь, годы, последовавшие за 1965 годом и смертью Перри, стали медленным и долгим падением в алкоголизм и наркоманию.

Будучи подростком на американском Юге, я рос, читая Капоте, начиная с рассказов и заканчивая романами. Он был образцом для подражания. Тот, кто жил великой далекой жизнью, был одновременно снисходителен и интеллектуален. Он был открытым гомосексуалистом, когда по законам страны это считалось преступлением, но его угнетала мысль о том, что его сексуальность должна быть определена. Он был медийной личностью, излучавшей остроумие и обаяние, но при этом мог быть жестоким и бесчеловечным. Он был клубок противоречий. Но, пожалуй, самым важным было то, что он писал. Оно остается для меня таким близким к дому, таким родным по запахам и звукам Юга, таким богатым по тону и элегантным по прозе. Как сказал Норман Мейлер, «он писал лучшие предложения».

Я изучал жизнь Капоте через призму никогда не звучавших интервью, которые друзья Капоте давали писателю Джорджу Плимптону . Плимптон включил эти интервью в свою книгу о Капоте. Эти записи — богатая история не только Трумена, но и эпохи, в которой он жил, и тех людей, которых он очаровывал и отпугивал на своем пути. Кроме того, я провел несколько часов, изучая записные книжки и переписку Капоте. Я погрузился в его аккуратный почерк, лаконичные и зачастую остроумные наблюдения, а также в чистую гениальность его письма.

Доступ к этим невероятным записям и черновикам был очень важен для дальнейшего изучения Капоте как человека, так и автора. Литература Капоте остается все более актуальной и сегодня. От «Завтрака у Тиффани» и историй молодых людей, бегущих от своего прошлого, чтобы начать новую жизнь в Нью-Йорке, до жанра True Crime, крестным отцом которого он, несомненно, является после публикации романа «Хладнокровное убийство». Талант Капоте — его неукротимый талант — вот что продолжает делать его потрясающей личностью и автором. Лучше всего об этом написал он сам в книге «Музыка для хамелеонов» : «Но я еще не святой. Я алкоголик. Я наркоман. Я гомосексуалист. Я гений».