Давно не читала книгу с таким увлечением

...и не предполагала, что этой книгой окажется "Робинзон Крузо". С жадным любопытством я следила, какие находки удастся собрать ему на разбитом корабле; страницы летели, торопясь утолить мою жажду узнать, как Робинзон обустраивается на острове год за годом. Правда, та книжка 1955 г.и., что нашлась в моей библиотечке, содержит адаптированный текст, и даже весьма адаптированный, как выяснилось при сравнении.

Я не только был уверен, что этот рис и этот ячмень посланы мне самим провидением, но не сомневался, что они растут здесь еще где-нибудь. Я обошел всю ту часть острова, где уже бывал раньше, обшарил все уголки, заглядывал под каждую кочку, но нигде не нашел ни риса, ни ячменя. Только тогда я, наконец, вспомнил про мешок с птичьим кормом, который вытряхнул на землю подле своего жилища. Чудо объяснило самым естественным образом: по счастливой случайности, я вытряхнул мешок на том конце полянки, куда падала тень от холма. Стоило мне вытряхнуть его немного подальше, и семена не взошли бы: их выжгло бы солнце. Это открытие сильно охладило мою пылкую признательность к провидению

- прочитала в своей книжке и покачала головой: ай-яй-яй, как же так, Робинзон! Ведь разве же не Провидение позаботилось о том, чтобы ты вытряхнул зерна там, где надо, а не там, где они погибли?
Но когда я стала искать в сети текст, чтобы не перепечатывать его для цитаты с книги, то нашла аутентичный:

Я не только подумал, что этот рис и этот ячмень посланы мне самим Провидением, но не сомневался, что он растет здесь еще где-нибудь. Я обошел всю эту часть острова, где уже бывал раньше, обшарил все уголки, заглядывал под каждую кочку, но нигде не нашел ни риса, ни ячменя. Тогда наконец я вспомнил про мешок с птичьим кормом, который я вытряхнул на землю подле своего жилища. Чудо исчезло, а вместе с открытием, что все это произошло самым естественным путем, я должен сознаться, значительно поостыла и моя горячая благодарность к Провидению. А между тем то, что случилось со мной, было почти так же непредвиденно, как чудо, и, уж во всяком случае, заслуживало не меньше признательности. В самом деле: не перст ли Провидения виден был в том, что из многих тысяч ячменных зерен, попорченных крысами, десять или двенадцать зернышек уцелели и, стало быть, все равно что упали мне с неба? И надо же было мне вытряхнуть мешок на этой лужайке, куда падала тень от скалы и где семена могли сразу же взойти! Ведь стоило мне бросить их немного подальше, и они были бы сожжены солнцем.

Полагаю, из текста, предназначенного для чтения пионеров, вычистили всю христианскую апологию.
Уяснив, насколько обкорнали доставшийся мне текст, я отправилась посмотреть, как выглядит настоящий финал. Признаюсь, мне было безразлично, как Робинзон устроился в Англии, - ну уж устроился как-нибудь. Но мне необходимо было узнать судьбу тех испанцев, которые оказались на соседнем с робинзоновским острове, населенным дикарями-людоедами, соплеменниками Пятницы. За ними как раз послали гонцов, они должны были прибыть к Робинзону, а он взял и уплыл на подвернувшемся английском корабле, и даже не заикнулся, чтобы подождать их. И вообще, не вспомнил, не помянул. Воображаю, что могли почувствовать те испанцы, прибыв на остров Робинзона и узнав от оставленных там разбойников, что тут был корабль - и ушел.
Действительно, Дефо не обошел в своей истории этих испанцев. В самом-самом конце, обустроив свои дела, женившись, пожив в Англии семь лет, Робинзон отправляется-таки на "свой" остров. Все это время он совсем никак не беспокоился о судьбе испанцев. И в путешествие отправился не за тем, чтобы вызволить их оттуда. Напротив - "я убедил поселенцев не покидать остров и уехал". Разумеется, он там им напривез еще всякого нужного, в том числе женщин; в общем, финал истории заключается в том, что необитаемый остров перестал быть таковым, и тот, кто был отщепенцем, стал поселенцем, который потом осознает себя полновластным владельцем и будет счастлив своим уделом.
Ну что. Надо будет потом исходник читать.