Равномерно деля на три трети расстояние от станции метро до места работы, на заваленном липким снегом асфальте лежали ключ и перчатка. Ключ был женским, а перчатка мужской. Проведя восемь бесполезных часов на службе и не написав ни слова для этой истории, я, выйдя вечером обратно, забрал ключ и перчатку с собой.

У ключа была маленькая изящная головка и плавный, но заковыристый рисунок на лезвии, у перчатки - грубые мозоли, будто от носки чего-то тяжелого. Немного подумав, я кинул ключ внутрь перчатки, тем самым невольно сдвинув пару человеческих судеб. Мужчина и женщина, находившиеся в это время в разных концах города, ощутимо вздрогнули, будто на могилу их матери среди солнечного полудня упала тень грешного священника. Затем я зачем-то сунул перчатку в карман и думать о ней забыл, пока, придя домой и сняв куртку, не ощутил необычную тишину в голове. Сообразив, что все это время, пока на мне была куртка с перчаткой в кармане, внутри которой лежал ключ, я слышал мысли владевших ими мужчины и женщины, я натянул куртку обратно и прислушался внимательнее. Женщина думала об ужине, новых сапогах и прическе. Мужчина валялся на диване и думал о соленых морских брызгах, ощущении свободы и независимости. Испугавшись неуместного проникновения в их жизни, я снял куртку и лег спать.

На следующее утро, забыв обо всем произошедшем, я вновь напялил куртку и сонно поплелся на службу. У мужчины и женщины оказался выходной день и они, каждый в своем краю города, гуляли, ходили за покупками и думали о диаметрально противоположном: женщина - о жизни в деревянном доме у озера посреди леса, мужчина - о том, достаточно ли мужественно он сегодня выглядит и где бы купить к обеду продукты покачественнее.

Тогда мало-помалу в моей голове начал возникать хитроумный план и от нечего делать я стал приводить его в исполнение: каждый божий день слушая мысли женщины и мужчины, я пытался угадать, где они в данный момент находятся и чем занимаются. Постепенно я смог с точностью вычислить места обитания обоих, ну а узнать их самих в лицо уже не составило труда. Затем, осторожно прислушиваясь к их потаенным желаниям и привычкам, я как бы случайно оставлял на их пути одинаковые рекламные буклеты, разноцветные журналы с рекламой различных мероприятий и торжеств, пока, наконец, не добился того, что они, независимо друг от друга, не решили сходить в один ресторан с тем, чтобы поужинать в одиночестве. Крепко сжимая в кармане перчатку с ключом, я, в задуманный ими час, явился в тот же ресторан, и в тот момент, когда глаза их, сидящих за соседними столиками, встретились, тихо встал, вышел и выбросил ненужную уже перчатку с ключом в урну. На улице было прохладно, изо рта и ноздрей вырывался пар, светившийся от фар автомобилей. Я немного постоял у входа в ресторан, а затем побрел куда-то по улице. Из-за угла за мной следила темная и скрюченная тень моего отца.