Хмурый

- Ещё кофе господа?
- Да, милейший, пожалуй. Ещё чашечку и по делам.
- Ммм, а кофе-то и правда, чудо, Лаврентий Михайлович.
- А что я вам говорил Осип Иванович, Константин Петрович? Это вам не трактир на Пятницкой и не кафе на Садовой.
- Вы почему-то не в духе сегодня Лаврентий Михайлович.
- Да, да, я тоже заметил. Чем-то расстроены?
- Ооо! Какая встреча Василий Васильевич! Какими судьбами! Рад, очень рад!
- Взаимно. На лечение приехал, здоровье немного поправить Константин Петрович. После "отдыха" в Самарканде.
- Наслышан, наслышан. Господа познакомьтесь это Василий Васильевич Верещагин.
- Тот самый!
- Ничего себе!
- Да, живописец. А это Лаврентий Михайлович Хвостов и Осип Иванович Берг.
- Очень приятно господа.
- И мне.
- Мне конечно тоже.
- Милейший, нам ещё посуду и кофе. Присаживайтесь Василий Васильевич, присаживайтесь. Вот стул. Не помешаете.
- Благодарю.
- Так почему вы не в духе Лаврентий Михайлович?
- Да утром при входе в нашу гостиницу произошёл один пренеприятнейший инцидент, доложу я вам.
- А что такое?
- Мы с женой и дочерью вышли из пролётки, ну с вещами конечно, корзинами, чемоданами, и начали подниматься по лестнице. Швейцаров и лакеев то не дождёшься. Лентяи, одно слово.
- Ну, ну! Интересно.
- Так вот, впереди нас шёл военный в плаще, кажется капитан, я не разбираюсь в этих званиях, с чемоданчиком. Медленно так знаете, не торопясь. Мы за ним вытянулись, а он ползёт. Я сделал ему замечание, он молчит. Софа визжит, Анечка канючит, я вспотел. Я снова, он только глянул на меня и всё. Тогда уж я настоял. И знаете, что?
- Что?
- Да, да, занимательно.
- Он мне нахамил! Этот солдафон мне надворному советнику нахамил. Я вообще не понимаю, что мы так с этими военными носимся. И главное из-за чего? Только на парадах ходить и умеют. Да медальки на себя вешать.
- Василий Васильевич что-то вы нахмурились?
- Кхм, да нет ничего.
- А кстати, как там в Средней Азии, Василий Васильевич?
- Ничего Лаврентий Михайлович. Жарко.
- Говорят там можно отлично отдохнуть... а вот и он!
- Кто?
- Тот самый хам, оскорбивший меня утром.
- …
- Василий Васильевич вы что? Нет, не надо!
Шлёп!
- Аааа! Что за поведение?
- Хвостов, вы мерзавец и подонок!
- Что? Почему?!
- Василий Васильевич он просто...
- Оставьте Константин Петрович, я должен!
- Так вот Хвостов, человек которого вы подгоняли на лестнице это штабс-капитан Лаврентьев - георгиевский кавалер и боевой офицер. В Самарканде он получил серьёзное ранение в ногу, которое грозит ему ампутацией. Сюда он приехал на консультацию к хирургу Пирогову. Этот человек неоднократно рисковал жизнью ради Отечества, а вы... вы...! Эта оплеуха лишь малая часть... Я готов с вами стреляться сегодня же вечером! В пять возле водопада. Секундантом моим будет Константин Петрович. Прощайте!
- Василий Васильевич постойте!
- Я что-то ничего не понял. Константин Петрович это же ваш хмурый знакомец и вы его к нам позвали, объяснитесь?
- Что ж, господа, извольте. Верещагин состоял художником при Туркестанском генерал-губернаторе генерале К.П. Кауфмане. Там сейчас бои, много убитых. Приехал в Самарканд Василий Васильевич после взятия его русскими войсками второго мая. И тут же попал в переделку. Да какую! Получил настоящее боевое крещение, выдержав с горстью русских солдат тяжёлую осаду этого города восставшими местными жителями. За оборону Самаркандской крепости был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. Был ранен, сюда приехал поправить здоровье.
- Ах вот оно как! Тогда действительно...
- Ну, я же не знал! Мне что теперь стреляться? Да что за глупости? Вторая половина девятнадцатого века на дворе. Я не хочу! Хотя умею. В университете был лучшим на курсе...
- …
- Ммм... мой вам совет Хвостов, пока не поздно найдите Верещагина и извинитесь. И перед Лаврентьевым тоже. Так будет правильно. А то никакие победы в университете, вам, как бы это лучше сказать… не помогут.