Накопилось

А у вас так бывает: прочитал классную книгу, хочется поделиться впечатлениями, а слов нет? Мыслей много, и выразить их хочется, да никак не получается найти нужные слова, чтобы передать всю гамму чувств, которую испытал при чтении книги? У меня почти всегда так, особенно после книг любимой Дины Рубиной. От них остается такое долгое послевкусие, что сложно начинать читать что-то другое. Потому что ТАК, как она не напишет никто…

Ну, вы уже, наверное, поняли, что я хочу рассказать о Дине Рубиной. Вернее, о её книгах. Потому что уже много. Слишком много, уже через край. Поэтому надо выплеснуть, хоть куда: хоть вслух, хоть на бумагу, но надо. Чтобы появилось пустое место. Не только для чего-то другого, а чтобы дочитать начатое. Иначе никак…

В который уже раз я убеждаюсь, что любовь к произведениям Дины Ильиничны у меня одна и на всю жизнь. Конечно, я читаю разные книги, разных авторов; их бывает много, и книг, и авторов. Но Рубина – это Рубина. Это, как говорится, «святое». Впечатления от её книг не меркнут даже при перечитывании. Наоборот, только ещё ярче вспыхивают, озаряя собой то, что, может быть, упустила, плохо разглядела при первом прочтении. И ведь слова то, вроде, все обычные, общеизвестные, но как она их использует, так не пользуется ими ни один автор. Где-то я читала, что Рубину называют «королевой прилагательных» и «мастером описаний». Так вот: не зря, совсем не зря. Я вот не могу описать эмоции, которые получаю от её книг. Никак. Как описать что-то сильное, большое, светлое, хорошее? Ну, поклонники Дины Рубиной меня поймут.

Каждый роман писательницы открывает мне что-то новое. Новое именно для меня. Я не говорю сейчас про какое-то принципиально новое знание, но что-то новое я узнаю.

Роман «Белая голубка Кордовы». Мир живописи и художников. Испания. Кордова, Толедо. Эль Греко… И вот я уже рассматриваю в интернете картины этого художника эпохи Испанского Ренессанса: «Благовещение», «Вид Толедо» и другие. Очень своеобразно.

Роман «Синдром Петрушки». Мир кукол и родительских чаяний. Крах надежд и страх перед будущим. И музыка… Львов, Прага, Иерусалим. Интересно, трагично, колоритно. Как всегда у Рубиной. Узнала, что такое «синдром Петрушки» (синдром Ангельмана) и забрала в свой плей-лист в «ВК» «Минорный свинг» Джанго Рейнхардта и Стефана Граппелли. (Интернет мне в помощь! Кстати, фильм по роману получился не очень; очень многого нет, как нет и этой музыки.)

«Русская канарейка». Целая трилогия. Одесса, Алма-Ата… Канарейки и музыка. Много музыки. Роман очень не похож на другие произведения Рубиной, как будто и не она даже его писала. Своеобразный такой микс из семейной саги и шпионского романа. Но это же Рубина. Снова лезу в интернет, погружение в музыку уже глубже: узнала, что такое дискант и певческий диапазон, как звучала музыка эпохи Барокко (барочная музыка; очень красивая, между прочим, вспомните Антонио Вивальди). И нитью через всю трилогию: «Стаканчики гранёныя упали со стола…»

Видимо, где-то внутри я очень музыкальный человек. Где-то очень глубоко внутри. Музыкальный слух есть, в школьные годы чудесные пела в школьном хоре (пока было кому заниматься с нами пением), но на этом всё и кончилось. В дальнейшем музыки в моей жизни было ровно столько, сколько её было в жизни среднестатистического обывателя. Книги Дины Рубиной разбудили что-то во мне, потому что, пока писала данный опус, я всё время напевала про себя то минорный свинг, то «Стаканчики гранёныя…». А времени то уже сколько прошло после прочтения книг – не месяцы, годы.

Последней каплей стал роман «На солнечной стороне улицы», который читаю сейчас. Раньше никак не могла за него взяться: то времени нет, то желания именно этот роман читать. Да ещё был сериал по нему, который я из принципа не стала смотреть (вот теперь думаю, что надо бы просмотреть для сравнения). Видимо пришло его время, именно сейчас.

Ташкент, Ташкент… Вся книга, кажется, является гимном этому городу. И снова музыка. Совсем немного, капля. Но эта капля переполнила мою чашу впечатлений. И это не Робертино Лоретти, чья «Джяма-а-а-йка-а-а!» неслась из всех распахнутых окон летнего Ташкента (его песни я ещё застала в детстве и слушала их на виниловых пластинках). Капля эта – Има Сумак, бесподобная перуанская певица с неповторимым певческим диапазоном почти в 5 октав.

«Во времена моего детства на гастроли в Ташкент приехала знаменитая Има Сумак – перуанская дива, женщина-гора с топорным лицом гиганта-транссексуала. Чудовищный диапазон голоса Имы Сумак – пять кругосветных октав – вмещал в себя рокот джунглей, подземный гул возмущенных недр, шум водопада, рев леопардов, визг диких кабанов и пронзительное пение диковинных птиц экватора. Ее голос ошеломлял. Она брала предельную высоту звукового барьера, которую, казалось, уже не мог преодолеть слух сидящей в зале публики. И когда эта, иглой летящая, нота протыкала шквал аплодисментов, Има Сумак замирала, вздымала огромную, как кузнечные мехи, грудь и вдруг брала еще одну, последнюю, более высокую ноту… а за ней – в обморочной тишине зала – почти бесшумную, сверхзвуковую, потустороннюю…
Я очень боялась ее пения. Вечером, когда из распахнутых окон доносилась эта невероятная голосовая жизнь джунглей (все тогда словно помешались на ее пластинках), боялась пересекать наш темный двор.
И это можно понять, думаю я сейчас. Такое запредельное мастерство должно либо устрашать, либо омывать водопадом счастья.»

Последствия от прослушивания её песен перед вами.
Прошу прощения, если сумбурно написано, но зато от души. Всем приятного прочтения и обретения классного, любимого на всю жизнь автора. А я пойду дочитывать «На солнечной стороне улицы»…

P.S.: Ээх, стака-анчи-и-ки гра-анё-о-ныя упа-али-и со сто-ола-а…