Как я понимаю философию

Написано немного скучновато, но именно такая трактовка философии и предстает для меня самой верной. Ведь если мудрость не помогает достигнуть хорошей и нравственной жизни, то зачем она нужна. Духовные тренировки, упражнение в смерти и добродетельная жизнь. На такую философию и стоит возлагать надежду, когда ею заинтересуешься. Правда, кроме связи интеллекта с этикой древние добавляли еще устройство космоса, что выглядит вполне логичным.
И – каково же было разочарование, когда вместо подлинной мудрости пришлось под видом современного варианта «философии» столкнуться с цитатами, какой-то пустой эрудицией, с «философским письмом». Это был какой-то «филологический» подход – просто изучение текстов и комментарии к ним. Немудрено, что это обернулось такой глупостью, как представление всего мира в виде «текста». Ну, и прочее. И сколько было встречено в большей или меньшей степени эрудированных «философов», которые были в моральном отношении просто насекомыми.
Не пересказать, какую ярость – моральную и интеллектуальную – это вызвало, и как трудно было душе устоять после такого разочарования в философии.
Французский мудрец сделал академическую попытку вернуть философии изначальный смысл и утерянную впоследствии роль, доказывая, что и стоики, и эпикурейцы и другие занимались особыми духовными упражнениями, целью которых была не «гносеология», оторванная от этики, а добродетельная и счастливая жизнь. Возможно, атараксия и стоические самоубеждения и стремление к душевному равновесию любой ценой не всегда были удачны и убедительно, но все равно это лучше, чем варианты несчастного сознания, утвердившиеся впоследствии.
Адо основывает свою концепцию, опираясь на фигуры и авторитет Сократа и Марка Аврелия (как однажды он отталкивался от Плотина), доказывая, что «Размышления» философа на троне были именно духовными упражнениями, а не скулежом больного и пресыщенного жизнью царька. Из поздних фигур автор выбирает знаменитого историка Мишле, который пошел по пути «молитв» Аврелия и занимался духовными упражнениями в своем дневнике, стараясь приобщить к ним и любимую женщину.
Произойдет ли «конверсия» философии. Трудно сказать, но без этого гуманитарному знанию, оторванному от морали, не выбраться из перманентного кризиса познания и бесконечного морального тупика.