На двадцать третий день рождения мне подарили толстенную книгу горячо мною любимого Вячеслава Бутусова - "Архия". Вскоре я, радостно перепорхнув монстрюозное предисловие, на одном дыхании прочел шестисотстраничный кирпич. Прочел, отчитался в инстраграме, настрочил рецензию - и отправил кирпич на соответствующую полку.

А последнее время "Архия" стала мне часто вспоминаться. Хожу-брожу, а душа под спудом вспоминает "Архию". Стал я тогда нарезать вокруг полки круги - но неделями не мог приземлиться (далеко запрятана - где-то в третьем ряду), а тут вдруг раз - и выудил ее на свет Божий. И давай читать.

Но если вы подумали, что это рассказ про "Архию", вы ошиблись. Читаю, значит, читаю, а откуда-то из-за последних страниц выглядывает и многозначительно косится на меня вложенный в книгу лист. Я сперва не обратил на него должного внимания, а потом достал и развернул.

А там письмо. Мне.

И в письме этом, помимо всего прочего, - именно те слова, которые мне очень были нужны и которые даже и в настоящий момент греют мне душу. Это отдельная, долгая и удивительная история, о которой я сейчас не буду писать. Я уйду немного в сторону от самого главного, чтобы рассказать о второстепенном, касающемся заданной темы, - времени.

Письмо было написано 24 октября 2013 года мной.

Вспоминаю - я сидел в офисе, в котором больше не работаю, был конец рабочего дня, за окном смеркалось, вечерело и так далее. И вот сидел я, сидел - и написал письмо самому себе. В будущее, значится. Поздоровался (на всякий случай по имени-отчеству), описал в двух словах свое житие-бытие, поделился ожиданием одного важного для меня события. Задал несколько вопросов, дал совет (те самые слова), постарался держать непринужденный, ненавязчивый тон. Ну, попрощался там, всякое такое.

Потом письмо я, вероятно, транспортировал домой в крутом черном портфеле, свернул аккуратненько вчетверо, да и вложил в первое увесистое издание, которое попалось на глаза. Им оказалась "Архия". Возможно, я выбрал книгу неслучайно - этого я уже не помню.

Так или иначе - письмо нашло своего адресата (и пришло как раз вовремя), и по этому поводу у меня есть пара соображений.

Во-первых, это переписка между двумя разными людьми, и проявляется эта разница именно через подобные опыты. Тот я не знал, кому пишет, но знал, что кому-то незнакомому. Я знаю (более или менее) и себя, и его - и это точно два разных человека.

Тут надо бы отвлечься ненадолго и сообщить, что подобные фигуры я изображаю не впервые: на излете десятого (или одиннадцатого) класса я уже писал письмо "самому себе" - на тетрадном листке, синими чернилами, мягкой ручкой наивного юнца. Пришло оно ко мне лет через пять, было благополучно прочитано - и не менее благополучно забыто (может, у них не по одному адресату?).

Хочется продолжить мысль о том, что это _два_разных_человека_ и т.д. и т.п., но не знаю, что можно добавить к столь простой формуле. Вероятно, и не надо ничего добавлять - дабы не испортить впечатления (хотя бы - моего собственного) многословием. Потому перейду ко второму соображению (так вообще говорят?).

В тот момент, когда я тратил офисное время не на работу, а на эпистолярные беседы с самим собой, во мне осело - и уже меня не покидало одно странное ощущение, которое я не преминул описать в том же письме. Мне казалось, что как только я поставлю последнюю точку, это письмо будет прочитано в будущем. Если немного поиграть рамками, то данное ощущение можно заменить на следующее: как только я-в-настоящем вложу письмо в "Архию", я-в-будущем достанет его из "Архии". Подмывает полезть внутрь ощущения и начать разбирать его на запчасти, но оно столь волшебно и невесомо, от него веет такой загадкой и тишиной, что я, наверное, не дерзну.

Это ведь целая наука - остановить себя в нужный момент.