Для пополнения своей подборки «Что-то знакомое» я ищу (и нахожу) произведения, которые являются переработкой каких-то других, ранее написанных. В ходе этих изысканий я уже «разоблачила» многие хиты нашего советского детства: «Доктор Айболит», «Волшебник Изумрудного города», «Золотой ключик или Приключения Буратино», «Приключения Незнайки и его друзей». И вот новое открытие – «Старик Хоттабыч» оказывается, тоже был заимствованием! Естественно, я не могла пройти мимо и провела своё расследование. Я узнала много нового для себя, не только о том, что и у кого заимствовал Лагин (об этом кратко в подборке), но и совершенно неожиданного, чем и хочу поделиться.
Итак, Лагин – это не фамилия, а псевдоним, который был составлен писателем из частей собственных имени и фамилии: ЛАзарь – ГИНзбург. Детство писателя Гинзбуга прошло в Витебске, местечке, где до революции на 17 христианских церквей приходилась 51 синагога. Здесь же, в Витебске, он окончил хедер. Почему это важно, вы поймёте потом.
В 30-е годы Л. И. Лагин работал в журнале «Крокодил». В самый суровый год массовых репрессий он оказался в долгосрочной командировке на остров Шпицберген, возможно, это его и спасло. Там, в Заполярье, Лагин приступил к истории про старика Хоттабыча. Когда-то он прочитал книжку Ф. Энсти «Медный кувшин» (1900), вспоминая которую, он и начал писать историю о приключениях советского мальчика Вольки, жизнь которого кардинально переменилась после того, как он освободил из волшебной лампы чудесного старика Хоттабыча.
Сначала эта повесть-сказка была опубликована в газете «Пионерская правда» и журнале «Пионер». Отдельной книгой сказка стала только в 1940 году. Интересно то, что первая редакция разительно отличалась от последующей, с которой читатели смогли познакомиться в 1951 году. За 11 лет были изменены персонажи и эпизоды, в самой книге появились новые интересные страницы. Сценарий фильма (поставлен в 1957 г. режиссером Г. Казанским) был написан автором как раз на основании второй редакции сказки.
Надо отметить, что и позднее осторожный Лагин, следуя постоянно меняющимся политическим реалиям, правил практически каждое издание. В издании 1956 года старик Хоттабыч возмущался:

«Насколько я тебя понял, даже султаны для тебя недостаточно знатны. Кто же тогда, по-твоему, знатный человек? Назови мне хоть одно имя». – «Да взять хотя бы Чутких, или Лунина, или Кожедуба, или Пашу Ангелину», – ответил Волька. – «Кто это твой Чутких? Султан?» – «Подымай, брат, выше! Чутких – один из лучших в стране мастеров суконной промышленности!» – «А Лунин?» – «Лунин – лучший паровозный машинист!» – «А Кожедуб?» – «Один из самых-самых лучших летчиков». – «А чья жена Паша Ангелина, что ты ее считаешь знатнее шейхов и королей?» – «Она сама по себе знатная, а не по мужу. Она знаменитая трактористка!» – «Ну, знаешь ли, драгоценный Волька, я слишком стар, чтобы позволить тебе так надо мной смеяться. Ты хочешь убедить меня, что простой суконщик или погонщик паровозов знатнее царя?» – «Во-первых, Чутких не простой суконщик, а известный новатор всей текстильной промышленности, а Лунин – знаменитый машинист. А во-вторых, самый обыкновенный трудящийся у нас пользуется большим почетом, чем самый заядлый царь. Не веришь? На, прочитай в газете». – Волька протянул Хоттабычу газету, и тот удостоверился собственными глазами, что над десятком фотографий слесарей, агрономов, летчиков, колхозников, ткачей, учителей и плотников большими буквами было напечатано: «Знатные люди нашей Родины!»…»

«Текст романа, – писал критик В. Березин к столетию Л. И. Лагина, – плавился как пластилин. Лагин дописывал и переписывал его. Удивительно, что никому не пришло в голову собрать все редакции в одном томе и снабдить культурологическим комментарием. Британские империалисты сменялись американскими, менялась маркировка на плавучей мине, которую Хоттабыч принимал за место заточения своего непутевого братца Омара…». Эта самая мина в более ранней версии имеет надпись Made in England, а в более поздней —Made in USA. Начиная с редакции 1955 года, друг Вольки Женя попадает в Индию, причём в раннем варианте его обращают в рабство («вел он себя там так, как и надлежит вести себя в условиях жестокой эксплуатации юному пионеру»), а в более позднем индийцы, узнав, что Женя русский, поют вместе с ним «Гимн демократической молодежи» и «Катюшу», кричат: «Хинди, руси – пхай, пхай», а на прощание дарят бананы.

Это всё, конечно, очень интересно, и относиться к таким изменениям текста произведения можно по-разному. Но внимательному читателю открываются более интересные вещи. Если копнуть глубже, то можно обнаружить, что изменения были поверхностными, а кое-каких важных моментов изменения не коснулись.
Например, старик из бутылки, точнее – джин из глиняного кувшина, хоть и одет изначально в арабские одежды, бормочет свои заклинания… на еврейском языке!

«Вместо ответа Хоттабыч, кряхтя, … вырвал из бороды тринадцать волосков, мелко их изорвал, выкрикнул какое-то странное слово «лехододиликраскало»…»

. Это же известнейший еврейский гимн, который ортодоксальные иудеи поют перед каждой субботой! «Лехо доди ликрас кало, пней шабес некабело». Что означает «иди, мой друг, навстречу невесте, встретим лик Субботы». В кинотеатре рассерженный Хоттабыч вспоминает, что он настолько могущественный джин, что с ним «ничего не мог поделать сам Сулейман ибн Дауд». Кто такой этот Сулейман? Всё просто – царь Соломон. Шломо бен Давид. Соломон, как известно, носил кольцо с надписью «всё пройдёт». И кольцо это повелевало джинами.

«…Зачем он [Лагин], буквально рискуя жизнью, зашифровал в детской сказке множество библейских сюжетов, эзотерических идей, отсылок к мистическим практикам? - задаётся вопросом Екатерина Дайс - Быть может, существует некая внутренняя потребность говорить о тайном? …Каким образом Лагин, находившийся в гораздо худшей ситуации, чем мы сейчас, с помощью смеха преодолел свой страх? Отчасти его спасало то, что ни в то время, ни позднее у этой книги о волшебной паре – демоне и его ученике, останавливающем Солнце, – не было понимающих читателей, а если они и были, то молчали. Можно представить, с каким трепетом последние московские тамплиеры и розенкрейцеры передавали друг другу истрёпанные томики "Старика Хоттабыча", как смеялись они и как плакали».
Если Вас заинтересовал тайный смысл знакомой сказки, рекомендую почитать статью Екатерины Дайс «Остановивший Солнце (мистериальные корни «Старика Хоббатыча»)» или Михаила Короля "Старик Хоттабыч нас заметил..."