о том, что внутри

Библиотека - считала я когда-то - ресурс неисчерпаемый и возобновляемый. А Чорный День (именно вот в такой орфографии) наступает с навязчивой периодичностью - ни тебе коньяку, ни колбасы, последняя гречка скормлена коту, а забытая сантехником в прошлом году пачка "Примы" шепчет хрипло: "Выкури меня!"
Картинка утрирована: цитата из мультика, кот не ест гречку, а я без фильтра - только если Gauloises. «Liberté, toujours», конечно, но факт: стою я перед книжными полками и решаю, кто же из великих отправится сегодня к букинисту - дорога известна.
В руках у меня "Хазарский словарь", не такой, как на картинке слева, а подарочное издание на сербском языке. Бумага шершавая, как ящерка, куча буковок-стульчиков Ћ, а автор свирепо дымит трубкой и смотрит на мои терзания не то чтобы очень одобрительно. Сербского я не узнаю никогда - судьба книги бесповоротно определена. Последний беглый просмотр иллюстраций, тяжкий вздох, и на меня выпадает пучеглазый и заспанный Бенджамин Франклин, к обоюдному нашему изумлению.
Не ожидала я от сложносочиненного Павича такой прямолинейной взятки! Но как еще вразумить особу, обуреваемую низменными потребностями? Возвращаю книгу в родную пыль и на цыпочках удаляюсь в направлении мест приобретения всякого насущного. Скорее-скорее, пока купюра не превратилась в одиннадцатый палец или чего похуже.

Приквел: я не храню денег в книгах и я не помню, откуда вообще взялся "Хазарски речник".
(Про первое вру - "Феноменология духа" имеет тому доказательства, про второе, вероятно, тоже)