Одно странное расследование...

Я не очень хорошо разбираюсь в реинкарнациях и прочих "тёмных истинах", точнее, меня интересует во всём этом лишь художественная сторона истины, в которой я более-менее разбираюсь.
Что душе до законов природы, так похожих на иные безумные законы былых и настоящих эпох? Есть разные миры, тоталитарные миры и тоталитарные истины, не дающие развиться нежным истинам, а значит, и иным, более нежным мирам.
Я не знаю, порождает ли душа гения после смерти не одну, а несколько душ, вращающихся некими духовными планетами вокруг незримого солнца. Я знаю лишь одно :есть некая аллитерация миров, сердцебиений, судеб, душ, таинственный парад душ, словно парад планет.
Как написал один хороший человек : " Вы ещё здесь? Странно. Я б ушла."

Итак, хотелось бы в этой истории проследить довольно странное сходство Эдгара По и Андрея Платонова, в чьих именах и фамилиях уже присутствует нежный призрак аллитерации.
Какой образ у всех нас возникает при упоминании Эдгара По? Правильно, - Ворон. Где родился Платонов? В Воронеже. Ночь, мрачным вороном кружит над героями Платонова, спускающихся в дантов ад эпохи, в котлован жизни, подобно герою рассказа По " Низвержение в Мальстрём", в котором разверзается адом уже водная стихия в виде чудовищной воронки с дантовыми кругами-спиралями адовых вращений.
Свой личный, схожий ад был и у обоих писателей : на руках у По и Платонова, почти в одном и том же возрасте, от туберкулёза умирают жена По - Вирджиния Клемм ( кстати, настоящая фамилия Платонова - Климентов, хотя КлЕментов, это вариация этой фамилии), и сын Платонова - Платон.
В 1827 г. По выпускает книгу "Тамерлан и другие стихи", и "переезжает". В 1927 г. Платонов тоже переезжает, и выпускает "Епифанские шлюзы", повесть об англичанине Бертране Перри, покинувшего родину, в которой тоже упоминается "Тамерлан". Любопытно, что есть легенда об Эдгаре По, служившего под вымышленным именем Эдгар Перри в американской армии,и, возможно, побывавшего в это время и в России, по крайней мере, сам он уверял, что был в России, и чудом не угодил в тюрьму, т.е. мог в чём-то повторить судьбу Перри из платоновской повести ( об английских корнях По, думаю, не стоит говорить).
В 38 лет, Эдгар По написал свою мистическую и странную балладу "Улялюм", в которой человек, в какой-то печальной осени мира, бредёт по полям со своею душой, и душа его приводит к месту гибели возлюбленной. Ровно через 90 лет после этого, и тоже в 38 лет, Платонов пишет мистический и странный рассказ "Уля".
Как и в балладах Улялюм, Ворон, в рассказах "Преждевременное захоронение", " Лигейя" и т.д., красной, закатной нитью проходят общие между этими писателями образы погребения и обнажения смерти, ( обострённое и поразительно общее для Платонова и По неприятие смерти, как зримого и навязчивого безумия жизни, и как следствие, размышление о тайне воскрешения человека, с общением с душой умершего человека, который стал частью природы, слившись с ней, и потому его душа мерцает в вороне, звёздах, цветах... И в этом смысле "Ворон"( 1844) схож с платоновской Афродитой( 1944), правда, герои Платонова ищут умершую душу природы...
Как и По, Платонов тоже писал прозу и "ирреальные" стихи, и в этом двойничестве творчества : проза - тело, стихи - душа, сказалось очередное сближение Платонова и По : тема двойничества в их творчестве, тема второго ума и сознания ( по Платонову), или как сказал бы По - "бес противоречия".

Тень борется с материей, и порой побеждает

наперекор здравому смыслу. Был в жизни Платонова мистический эпизод с этим "бесом", когда проснувшись однажды среди ночи, он увидел за столом себя же, но какого-то тёмного, с тёмной улыбкой пишущего странные, страшные вещи.
У По есть особенный рассказ " Человек толпы" : человек, со странным, наэлектризованным разумом, скитается среди туманных улиц с пьяным светом дрожащих фонарей, читая лица людей, их сердца. Подобный наэлектризованный разум был и у Платонова, и он тоже, как и По, блуждал среди мрачных улиц со словно бы перепуганными до смерти фонарями-заиками, желающими что-то сказать... спускался в подвалы и кабаки жизни, читал в сердцах людей их ад, как и По, заигрывал с "зелёным змием", говоря с ним о познании добра и зла.
Да, есть у Платонова и По общая, безумная безысходность ужаса с прищуринкой тёмного смеха, есть у них общих "демон скитаний", и осознание того, что за логическими лабиринтами истин, за их уютными и тонкими стенами, пульсирует хаос и звёздный ад. Но оба как никто знали и поэзию ужаса, творили свои философские сказки с сомнамбулическими сердцами и судьбами героев и пейзажами снов.
Они склонялись к ужасному, и в самой наготе смерти, в её тёмных, влажных глазах, видели фосфоресцирование, похожее на блеск сумасшедших, новых созвездий.
Да, радужный ворс мгновений, звёздной ночи, тянулся к их наэлектризованным умам, словно бы живая природа откликалась на их слова-заклинания.
Страницы их книг, словно тёмные стены комнат, пульсируют тенями исполинских крыльев невозможных, тёмных ангелов... а может, это мотылёк бьётся у испуганного фонаря, отбрасывая свои "исполинские тени".
Странно, но Платонов, родившийся с Набоковым в один год, очень похож на него неким "напряжением нежности" и потусторонним почерком их муз.
Оба - наследники "безумного Эдгара". Платонов - по-русски проломил стену "лабиринта" истин и соприкоснулся с хаосом и звёздным ужасом. Набоков - словно в русской сказке, превратился в бабочку, и вылетел сквозь сияющую щель в стене "лабиринта".
Тэк-с, пока не потерял нить мысли, напишу так : У Достоевского и Бодлера - на которых внешне, в разные периоды жизни был похож Платонов,- Болдера, на которого сильно повлиял По, у Набокова и Платонова и Гоголя, есть нечто общее не только между собой, но и с Эдгаром По. Они - нездешнее созвездие на небосклоне литературы, ведущее душу к нездешнему.
Достоевский писал об Эдгаре По, что он

почти всегда берёт самую исключительную действительность, ставит героя в самое исключительное внешнее или психологическое положение, и с поражающей верностью рассказывает о состоянии его души.

Думается, что это можно сказать и о Платонове, только с тем уточнением, что Платонов берёт исключительное, тёмное бессознательное эпохи и жизни, и рассказывает тот ад, который почувствовала, увидела жизнь и природа обнажённым сердцем человека, тот ад, в котором глаза и ночь - похожи на бездонные колодцы, а сердце и луна - на безумные маятники.