Этот рассказ Платонова повлиял на написание Хемингуэем "Старика и моря". Более того, после вручения ему Нобелевской премии, на вопрос журналиста, кто из писателей повлиял на его творчество, Хемингуэй ответил - Платонов.
Отрадно сознавать, что в России был писатель, вместивший в себя гений Достоевского, Сартра и Кафки. Печально сознавать, что в мировом течение эпох, был островок кафкианского абсурда, где словно бы сбывалось то, что мучило Кафку в бессонницу, и этот "островок" был в России, был Россией.
Часто Платонова ( как и Набокова с Сартром..), начинают читать не с тех произведений.
У Платонова есть произведения, исполненные нежного света и грусти. Почти " Кафкой для детей" являются такие его милые рассказы, как " Ещё мама", " Цветок на земле", "Железная старуха", " Алтеркэ".
Но есть рассказы, такие как "Третий сын", камерные, словно пьесы Стриндберга, по тихой мощи слов и символизму, сравнимые с лучшими строчками из Ветхого Завета.

С чего начать ? Со старика, у которого умерла старушка-жена ? С шестерых его сыновей, к которым тёмными голубками телеграмм пришла печальная весть ? Или же с дочки третьего сына ?
Дети в творчестве Платонова играют особую роль. В мировой литературе есть свои знаковые типажи : философствующие могильщики и шуты у Шекспира, юродствующие философы у Достоевского.
А теперь представьте, что в подобном ключе говорят дети у Платонова.
Но вместе с тем, они выражают и тихую зарю новой жизни и нечто поруганное в жизни, крик эпохи и души, но крик, словно бы припавший на колени шёпота.
Если бы все дети на земле вдруг заговорили словами детей из произведений Платонова, то ̶ч̶е̶л̶о̶в̶е̶ч̶е̶с̶т̶в̶о̶ ̶с̶о̶ш̶л̶о̶ ̶б̶ы̶ ̶с̶ ̶у̶м̶а̶,̶ ̶о̶г̶л̶я̶н̶у̶в̶ш̶и̶с̶ь̶ ̶н̶а̶ ̶ч̶т̶о̶-̶т̶о̶ ̶б̶е̶з̶у̶м̶н̶о̶е̶ ̶в̶ ̶с̶е̶б̶е̶ ̶и̶л̶и̶ ̶в̶ ̶м̶и̶р̶е̶ тёмные души взрослых, осветились бы до жажды рая и добра.
Как всегда у Платонова, произведение нагружено почти мистическим символизмом.
Отцу - 70 лет. У него 6 сыновей. Он сам - 7-й. Эти числа обыгрываются и в изумительном рассказе Платонова "7-й человек", отражая 7 дней творения. Именно на третий день была создана жизнь и древо жизни.
Старик - пенсионер. А для Платонова это символ ненужного, неприкаянного человека, оттёртого от живой вовлечённости в создании блестящего мира. Но старик - работающий пенсионер п̶о̶ч̶т̶и̶ ̶о̶б̶р̶а̶з̶ ̶б̶о̶г̶а̶.
Сыновья, прилетающие к нему то на аэроплане, то приплывающие на корабле - образы стихий.
Но все эти символы, словно тени мотыльков над забытой в рассказе гаснущей лампой в тёмном поле.
Главное - в ином, например, в словно бы солнцем зашедшей жизни, и луной взошедшей в ночи комнаты душе ребёнка, тихо отразившей свет этого солнца. Луна печально освещает тесный мир комнаты : словно тоскующий, бормочущий что-то безумный, раскачивается маятник часов, слышен чей-то смех за дверью : жизнь продолжается. Когда ещё братьям предстоит собраться вместе? Они строят рай на земле, возможно, не верят в бога на небе. Что им горе и смерть ?
Лишь листва за окном задождилась по ветру ночи, кого-то оплакивая. Стыдливые, вечно печальные тени людей и равнодушных предметов, словно лужицы ночи - в которые так страшно ступить! , - удивлённо отразившие осиротевший мир.
Смех умолкает. Дверь открывается : в ночь комнаты, из подвижного прямоугольника света входит третий сын, как символ Христа, искупления : почти апокрифическая встреча Христа и Марии, написанная в рембрандтовых, внимательных тенях.
Крик девочки в ночи, словно вспугнутая во сне птица, отворяет крылья окон в ночь полей, давая свободу ослепшему и бьющемуся о предметы в доме горю. Образом Матери служит уже вся природа, тоскующая с сыновьями,( с человечеством) у них за спиной.

Звезды вечером поют над океаном,
Матерь Бесконечность слушает одна.
Наклонился к миру месяц-странник,
И душа моя ему видна.

О, прохладные вечерние дороги
И дыханье -- музыка моя...
Песня в поле жалуется долго,
Плачут звездами небесные края.

Все слова таит душа незримая,
Нету ей ни хлеба, ни воды.
Наклонись ко мне, моя любимая,
Мне не перенесть ни песни, ни звезды.