Дяди, тети и Любовь.

- Наташенька, ты же теперь на море живешь… Загораешь?
- Нет, дядя Вадик, специально не загораю, опасно же! Достаточно и того солнца, что во время купания на кожу попадает.
- Вот, Наташенька, молодец… А твоя тетя Любочка всю жизнь загорала… Я ее не осуждаю, конечно. Сама подумай, ну как ей, с ее фигурой не загорать? Она же у нее и д е а л ь н а я! И сорок лет назад, и сейчас. Вот она придет на пляж, как сейчас вижу, только идет, место ищет, а на нее все уже смотрят. И я следом, с сумкой. Любочка, может сюда?… или сюда? А Любочка идет, никого, даже меня не замечает. Фигуру несет… Есть что нести, Наташенька! Она же эталон женщины, посмотри какие линии! У нее даже пальцы на ногах с о в е р ш е н н ы! Одна педикюрщица еще в те времена, когда мы только поженились, даже фотографа к ней притащила, а уж она то понимала толк в женских ступнях, потом в женском журнале ее пальчики были… ! Я сохранил журнал, покажу, как приедешь. И в одном весе, как я влюбился сорок лет назад, так и сейчас. Я ей костюм Диора еще тогда купил, а он и сейчас ей впору. Тогда то настоящий можно было достать, не китайский… А теперь рак, Наташенька… Рак самой красивой кожи. У нее она и сейчас, с язвочками красивая… я ей так и говорю. А раньше, поедем с ней на курорт или в санаторий. Чемодан с ней побольше наберем, что бы она не повторялась в нарядах каждый день. На ужин, так на ужин, каждый раз в новом. Так у нее еще и волосы золотые… Все смотрят - что за черт? Актриса что-ли? Так и гадают все три недели. А я вожу под локоток… Вкус то у нее какой! Художественный… во всем, хоть ремонт делаем, хоть стол накрываем, хоть платье выбираем… И не спорь со мной!
- Разве можно спорить?

Тетя Люба. Приталенные костюмы, платья с низким вырезом, стильные блузы, аванградные комбинезоны, несчетное количество шляпок, обувь с ювелирными вставками, драгоценные камни под цвет глаз, золотые волосы ниже плеч и озорной смех.
Мы не разлучались за сорок лет брака ни на один день, - говорит тетя Люба. - Нам не хотелось. Зачем? Нельзя упускать ни минуты, ни часа. Мы и не договаривались об этом. Само так вышло эти сорок лет.

Пять лет назад, в Москве. Дом, в котором я живу гордо носит мемориальную доску о маршале В.И. Чуйкове.

- Это же о дяде Васе… какое совпадение! Мой отец был у него офицером в подчинении. Они всю войну прошли. Но и после нее дружили, ездили друг к другу в гости. Киев - Москва. Я помню как он приезжал к нам, в Киев, я юнцом был. Но историю не эту расскажу тебе. Ты же знаешь, как мы с Любочкой познакомились, в Сочи. Она пионервожатой была. Я из-за нее целую когорту пионервожатых угощал всю неделю, лищь бы с ней о чем нибудь договориться. А она ничего не ела. Сидит и молчит. Что бы обязанной не быть. Все ели, а она нет. Но адресами все же мы обменялись и телефонами. Тогда не у всех же были. У меня отец и мать - герои Советского Союза, у нас был. А Любочка студенткой была и еще работала в УВД каком-то, в Ленинграде, секретарем. Рабочий номер телефона мне она и дала. Ох, как у нас начиналось! Часами говорили… До часу ночи. Я в Киеве, она в Ленинграде. Сначала я ей звонил, потом и она осмелела, тоже стала звонить. Как же мы говорили! Наговориться не могли! Так что ты думаешь? Ужинаю я как-то вечером с родителями и тут телефонный звонок. Отец подошел, смотрю выправился, костыль отставил и речетативом в трубку выкрикнул звание, фамилию и «у аппарата!». Слушал, слушал минуту, потом говорит в трубку- «Да, у меня есть близкий человек в Москве - маршал Чуйков Василий Иванович.… Знаешь что, майор? НКВД на тебя нет! Тебе за что погоны привесили? Да к стенке тебя надо, ты гад не знаешь кто из твоего кабинета звонил! Ну позвони маршалу и спроси - почему он из твоего кабинета мне звонит по ночам. Позвони, позвони. Да… во времена пошли! Иди ты к черту! и не звони сюда больше, не позорься, майор!»

Тетя Люба улыбается. Улыбается с черно-белых фото, которые составляют большую часть нашего семейного фотоархива. Тетя Люба смеется с саксофоном в руках. Одолжила у оркестра что бы позировать. Тетя Люба обнимает чью-то огромную собаку в медалях. Тетя Люба с оранжевым флагом…
У дяди Вадика хобби - фотографировать тетю Любу. Тетя Люба в купальнике и сандалиях в античном стиле, опирается двумя руками об скалу и смотрит на море. Тетя Люба в костюме морячки, в бальном платье, в футболке с надрезами и бахромой, в пончо, в национальном костюме. Но в купальниках, самых разных - большего всего. Начиная с 70-х годов, заканчивая прошлым годом. На оборотной стороне фотографий, старых и новых, размашистым почерком дяди Вадика написано неизменное «Любочка», «Любаша», «Лю» и название места где снята фотография и дата.
У дяди Вадика хобби - снимать кино. В главной роли, конечно Любочка. В поездках, на прогулках, дома. Когда они приезжают в гости, дядя Вадик непременно настраивает свои картины. Тетя Люба что-то рассказывает нам наяву и по телевизору. Она хочет перекричать телевизор, а дядя Вадик хочет что бы мы смотрели и слушали ту Любочку. Две тети Любы очень громко увлеченно говорят о чем-то разном…

- А тут ты же знаешь, Любочка активистка. Она и в подъезде ремонт организовала и клумбы вокруг дома разбила. Сначала люди были против, смеялись, у виска крутили, а потом стали с ней выходить на субботники. Она за справедливость. Первый Майдан, второй. Душа же болит… Интервью у нее несколько раз брали разные каналы. Конечно, видят - красивая женщина, со всей душой за дело… Раз были в гостях и Любочка чего то на столе не досчиталась и решила в магазин сходить купить, а друзья в самом центре Киева живут. Мы все сидим за столом, телевизор включен - а там Любочка! Выступает в новостях. Вот это женщина! А ведь у нее давление, слабость. На следующий день пошла в поликлинику с давлением, а ей и говорят - ну что вы, Любовь Дмитриевна, видели мы вас вчера по телевизору, какое еще давление? За Любочкину активность позвали ее наблюдателем на выборах поучаствовать. Пошла. Привез ее, оставил. Забирал уже ночью. Выходит моя Любочка. В шубке в пол, я еще на Манхэттене покупал, бриллианты в ушах горят, волосы свои золотые распустила. Гордо так идет. Красавица! А ей вслед зло смотрят и бросили - «Бл-дь!» Любочка с достоинством так поворачивается и говорит: «Ну знаете, в мои 65 лет это комплимент!» И села ко мне в машину. Это она им выборы не дала сфальсифицировать. Как только увидела, что не чисто, прессу вызвала, телефоны то у нее были, они ее и подкупать пытались и угрожали - не дала совершить задуманное!

Тетя Люба слушает, смотрит на своего мужа и улыбается. Дядя Вадик ищет пленку с записью интервью и думает как втиснуть его в скайпформат…

Улыбайся, родная!