Удивительная вещь, до самого последнего времени знакомство с Канадой ограничивалось школьным курсом географии да знанием о двух официальных языках, а самая высокая степень эмоциональной привязки - заключительной репликой из "Вождя краснокожих": "За это время мы сумеем добежать до канадской границы!" Это ведь вовсе не обязательно - путешествовать для составления представления о стране. Можно смотреть о ней фильмы и читать книги, и лично быть знакомым с людьми оттуда или не быть знакомым, но относиться с любовью и уважением.

Вот Австралия с детства была для меня местом, где жили молодые веселые и отважные охотники на крокодилов из маленькой и совсем не детской книжки, не помню автора. А потом на это впечатление наложился "Крокодил Данди", а после Стефани Харпер из фильма и книги. Да так и законсервировалась эмоциональная привязка на уровне начала 90-х прошлого века. Ни беспокойства, ни отторжения не вызывая. Ах нет, была же еще Николь Кидман, символически понесшая знамя своей родины через все годы и города, в которых происходит действие фильмов с ней. Странным образом преломив представление о солнечном континенте фонтриеровским сумрачно-коричневым "Догвиллем" и совсем уж мрачно-готическими "Другими" Аменабара, где солнце вовсе не показывается. Австралийским алмазом, венчающим впечатления, стал мультик "Мэри и Макс" Адама Эллиота, по мне - гениальный.

Новая Зеландия в динамике: "Поющие в терновнике" и платье оттенка "пепел розы" и овечьи стригали, отплясывающие на празднике в шотландских килтах, которые так хороши на стройных мускулистых мужских ногах. И оттуда же пошедшее быть: Ой, не доверяйте, девки, красавцам, так самозабвенно выставляющим напоказ мачистую брутальность. Вполне может оказаться, что мужское обаяние их в большей степени направлено на таких же знойных красавцев. Абзац. После долгий перерыв, но потом - там живет подружка и зять мой родом оттуда, и они с сестрой построили дом в удивительно красивом месте в Данидине, и я говорила с бывшим генеральным судьей страны, и каттоновские "Светила" (книжка слабенькая, но Букер-2013).

Или вот Чили, целые пласты с этой страной, начиная с "Эль пуэбло унидо, хама сэра венсидо", героя Виктора Хары и злодея Пиночета в детстве, через Хоакина Мурьету в юности к Исабель Альенде в зрелости. На русском, а после и на испанском. И никакого в том изощренного интеллектуального снобизма. Не виноватая я, что любимую писательницу очень мало переводили на русский. А читать хотелось именно ее.

Бразилия началась с Монтейру Лабату и "Ордена желтого дятла" в детстве, вспыхнула "Генералами песчанных карьеров" в юности, притянув всего Жоржи Амаду со всеми Габриэлами корицей и гвоздикой, Доной Флор и двумя ее мужьями, с капоэйрой и множеством святых, и странным смешением культур, религий, кухонь, с жаркими танцами; всклянь, так что выплескивается, налитой в этот сосуд маслянисто-острой сексуальностью; карнавалом и странно прохладной любовью. Из бразильской любви словно бы ушли нежность и ласка, и дружественность, вытесненные сексуальной эквилибристикой. А потом Паоло Куэльо, которого нынче не пинает только безногий с тем же ожесточением, с каким прежде возносили. Ко мне пришел в пору душевной смуты и помог. За что всегда буду благодарна.

Америка, о, Америка! Джек Лондон и Марк Твен, и Хемингуэй и Фицджеральд, и Фолкнер, и Стейнбек, и Стайрон, и Вашингтон Ирвинг, и Джон Ирвинг, и Ирвин Шоу, и Митчелл, Майн Рид, О.Генри, Азимов, Саймак, Бредбери, Кларк, Сэллинджер, Тартт! Кинг-Кинг-Кинг! Стивен Кинг, который мое все с тринадцати. Ну и скажите теперь, можно ли не любить то, что так хорошо знаешь? Жить в Штатах? Да нипочем не хотела бы. Но назвать нацию пиндосами. Вам не смешно? И это еще ни одного режиссера-актера-фильма не вспомнила (впрочем, американский кинематограф не в меньшей степени, чем агрессивная внешняя политика, несет ответственность за неприязнь, питаемую миром к Америке).

А теперь к ее соседке, государству, лишь слегка уступающему в размерах, технологически продвинутому и промышленно развитому, с многоотраслевой экономикой, базирующейся на богатых природных ресурсах. И совершенно потерянному рядом с североамериканскими штатами. Канада - табула раса и терра инкогнита в одном флаконе до самого последнего времени. "Как же ты, сынок, можешь жить в этой чуждой нам стране. В этой враждебной нам стране!" - с чувством произносит моя парикмахер, рассказывая в очередную встречу очередную серию новостей о сыне компьютерщике, живущем в Канаде. На робкое мое: "Так это, вроде. Америка враждебная?", безапелляционно отвечая: "Одно и то же!"

Мне посоветовали "Мятежных ангелов" Робертсона Дэвиса, канадского писателя и, взявши, не думала ни минуты, что вот, мол, он - эпохальный момент встречи с великой канадской литературой. Вообще не думала о Канаде (равно как и о встрече). Приятная, - констатировала, - Книга и автор интересный. И сюжет обещает быть занятным. И как-то сразу без перехода серией ярких вспышек радости абсолютного узнавания, счастливой оторопью вихря, что подхватил и несет, куда всю жизнь смутно мечтала попасть, да себе самой не могла признаться. Потому что и понятия не имела на сознательном уровне. И говоришь себе, ошеломленно: "Да, Дороти, мы уже не в Канзасе."

И прекращаешь цедить по ложечке, как драгоценный эликсир - вот, у него две трилогии, шесть, шесть (!) книг, можно не экономить! Хватаешь жадно все, до чего можешь дотянуться у страшноватого этого мужика с толстовской бородой. Проглатываешь аудиокнигой, мешая с "Ангелами" текстом первую часть Депфортской триологии. И предвкушаешь август, до краев заполненный читательским счастьем. И Канада теперь не пуста и безвидна для тебя.