Когда звучит слово «оттепель», сразу приходят в голову советские 50-е и 60-е. Это время вызывает ностальгию и иронию. Оно выглядит трогательным, прекраснодушным и немного аляповатым. Однако помимо ряда событий политики и культуры, помимо стиля, оттепель — это определенная чувствительность. Эта чувствительность отслаивается от конкретной эпохи и позволяет уловить схожие вибрации в вещах, пришедших из разных времен и мест. Оттепель — это неясность: когда мертвое сложнее всего отличить от живого, шаблон от изобретения, тепло от холода, восторг от пошлости. Когда жизнь может родиться и угаснуть с особенной быстротой. Когда все вещи обретают такую важность, что становятся смешны.
Новый номер «Носорога», изданный при поддержке Центра Вознесенского,— тематический. Опубликованные в нем тексты взаимодействуют с нами по законам особой чувствительности оттепельного периода: словесная ткань шестидесятых оживает в «Вспышке щебня» Андрея Черкасова и в подборке неизвестных стихов этого времени, дающей представление о том, какая интонация правила балом. Внутри оттепельного номера — тревожная графика Ирины Кориной, поэтические подборки Анны Глазовой, Дениса Крюкова и русско-шведской поэтессы Софии Камилл, а также окончание романа Андрея Иванова «Untermensch: моя разорванная часть» и, возможно, самый загадочный текст в вашей жизни — «Из записок технотеолога».
Когда звучит слово «оттепель», сразу приходят в голову советские 50-е и 60-е. Это время вызывает ностальгию и иронию. Оно выглядит трогательным, прекраснодушным и немного…
