3

Василий Шульгин — удивительная личность. Юдофоб и черносотенец, в разгар дела Бейлиса он публиковал статьи, высмеивающие позицию обвинения; убежденный монархист, он, вместе с Гучковым, принял из рук царя манифест об отречении; идеолог Белого движения, в своей книге «Три столицы» он не только обелил, до некоторой степени, советскую власть, но и легитимизировал чекистскую операцию «Трест».

А еще он все время писал мемуары, по горячим следам, не дожидаясь старости. Опубликованные в 1922 году «Дни» — зарисовки о киевских событиях осени 1905 года, первых дней после дарования конституции, и о том, как империя кончалась зимой 1916—1917 годов.

Читала, регулярно подавляя брезгливые спазмы: сложно испытывать добрые чувства к человеку, который при описании погрома ставит это слово в кавычки, да еще и оговаривается, что, мол, убивали только тех евреев, которые отстреливались, — какое благородство! Очень коробили и патетика, и самовосхваление — через самоунижение, и кликушество: прямо-таки хрестоматийный образец провинциальной журналистики начала прошлого века. Приходилось держать в уме и то, что Шульгин — политик, причем в худшем, депутатском, изводе, а значит, объективности или хотя бы искренности от него ждать не приходится.

Но как документ эпохи «Дни», безусловно, интересны. На фоне страшных поражений в войне пикейные жилеты рассуждают в кулуарах Думы, достоин ли русский мужик «уравнения в правах» или пусть еще подоказывает свою верность Царю и Отечеству. В великосветских гостиных о(б)суждают царицу и ее отношения с Распутиным и планируют перевороты сверху, чтобы не допустить переворота снизу. Февральская революция:

Боже, как это было гадко!.. Так гадко, что, стиснув зубы, я чувствовал в себе одно тоскующее, бессильное и потому еще более злобное бешенство…Пулеметов – вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулеметов доступен уличной толпе и что только он, свинец, может загнать обратно в его берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя…Увы – этот зверь был… его величество русский народ…

И кульминационная точка всей жизни Шульгина — поездка на станцию Дно.

Вы слышали слова Государя?. Последние слова… императора Николая II? Он подал нам всем пример… нам всем – русским… как нужно… уметь забывать… себя для России. Сумеем ли мы так поступить?

Грустное и поучительное чтение.