5

Поэма в прозе, собрание образных строф, мизантропический трактат с примесью зоологических заметок в тексте - все это можно было бы сказать о произведение (графа) Лотреамона, единственном полностью законченном и дошедшем до нашего времени произведении, которое некоторыми превозносится, другими же отмечается вся его претенциозная эпатажность и невозможная грязь. Максимализм, протест, нахальность - все это можно найти в "Песнях Мальдорора", если задаться этой целью, а точнее смотреть на все происходящее в данной поэме, как на записки мальчика-подростка, который решил после наказания родителей показать, какие же они плохие, какие же убогие и ничтожные; если читать с точки зрения даже ныне существующей морали или ж попросту отталкиваться от предпосылки, что "человек - венец природы" или же "человек выше всего мира, достойнее его". Часто пребывая на занятиях по этике (есть такое дело) или по философии, когда обсуждаются аксиологические вопросы или же мы касаемся антропологии, этот момент прорывается наружу. Мы надеваем маску благоразумия и честности, добродушие провозглашается нами высочайшей ценностью, а человек считается попросту кладезем всевозможных талантов и плюсов. Но, выйдя из душного кабинета, забыв о лекционных материалах, с чем мы остаемся, что продолжает вести нас дальше по жизни: эти легкие и милые представления, или что-то другое? Что-то темное, эгоистичное, Человеческое ведет нас дальше, заставляет принимать нас те или иные решения, сказать ту или иную фразу, забыть позвонить или притвориться, что ты не видишь, как бьют ребенка. Постепенно приходишь к тому, что можно было бы назвать пониманием всей сущности человека, но и это было бы неправильно. Человек - не есть только зло, и не есть только добро, но есть очень индивидуально конкретная смесь этих абстрактных понятий, он то и сам себя до конца понять не может (или же не хочет).
Вернемся же к нашим баранам, а точнее к "Песням". Вам может показаться, что лирическое отступление было слишком большим, но мне кажется оно кажется необходимым, потому что хочется повторить еще раз мое утверждение: человек и зло, и добро. И в этом произведении представлено зло, субъективное с обеих сторон противостояния: Мальдорор ненавидит человечество за его низость и мерзость, примеры которых он приводит, но в тоже самое время он совершает те действия, которое человечество готово сразу же признать ужасными и достойными порицания. Смешанность стиля Лотреамона, а точнее его повествования, иногда может смутить читателя, и ты начинаешь путаться, где же автор, а где же Мальдорор. В итоге ты можешь причислить все вещи, которые сотворил Мальдорор и все его размышления к автору, но, на мой взгляд, это было абсолютно неправильно. У меня сложилось абсолютно искреннее ощущение, что автор задался определенной целью: создать и описать зло. Он это сделал, вот книга перед нами, но можно ли определить его самого, как закоренелого мизантропа? Мне кажется, нет. Мы не знаем Исидора Дюкасса (настоящее имя Лотреамона) в жизни: по его описаниям и по малому количеству описаний современником сложно сложить картину его личности, его характера, его повседневной жизни. Он не доступен нам спустя века.
Можешь обвинить его в намеренном эпатировании читателя, ссылаясь на то, что много грязи: да, она присутствует (один раз я даже содрогнулся от одной строфы, так как было ужасно не самое описание, а факт который был описан, но его реальность попросту не оспорима), НО не стоит думать о том, что все произведение построено на нечистотах - нет, нет и еще раз нет. Образность Лотреамона, которой можно было бы позавидовать, поэтичность его языка и незавидные познания в зоологии - все это является также, не менее важной составляющей частью данного произведения. Каждая строфа - новый поворот, новая отметина, новый знак того, что среди нас есть этот самый Мальдорор: он перевоплощается, он перемещается, он переиначивает, но он переживает поколения.
Кому можно было бы посоветовать эту книгу, а кого отвратить от нее, пожелая что-нибудь другое для чтения? Не знаю. Я не могу ответить на этот сложный вопрос, но может быть вам поможет "спастись" сам автор:

Дай бог, чтобы читатель, в ком эти песни разбудят дерзость, в чьей груди хоть на миг вспыхнет бушующее в них пламя зла, – дай бог, чтоб он не заблудился в погибельной трясине мрачных, сочащихся ядом страниц, чтобы смог он найти неторную, извилистую тропу сквозь дебри; ибо чтение сей книги требует постоянного напряжения ума, вооруженного суровой логикой вкупе с трезвым сомнением, иначе смертельная отрава пропитает душу, как вода пропитывает сахар. Не каждому такое доступно, лишь избранным дано вкусить сей горький плод и не погибнуть. А потому, о слабая душа, остановись и не пытайся проникнуть дальше, в глубь неизведанных земель; не вперед, а вспять направь свои стопы. Ты слышишь, не вперед, а вспять, подобно тому как почтительный сын отвращает глаза от сияющего добродетелью лица матери или, вернее, длинному клину теплолюбивых и благоразумных журавлей, когда с наступлением холодов летят они в тишине поднебесья, расправив могучие крылья, держась известного им направления, и вдруг навстречу им задует резкий ветер, предвестник бури. Старейший, летящий во главе всей стаи журавль встревоженно качает головой, а стало быть, и клювом тоже и недовольно им трещит (еще бы, на его месте я тоже был бы недоволен), а между тем порывы ветра злобно треплют облезлую его выю, пережившую целых три журавлиных поколения, – гроза все ближе. И тогда, неспешно и тщательно обозрев горизонт своим многоопытным оком, вожак (он и никто другой облечен правом являть свой хвост взорам всех летящих позади и уступающих ему в мудрости птиц) издает унылый предостерегающий крик, как страж, отпугивающий злоумышленника, и плавно отклоняет вершину геометрической фигуры, образованной птичьими телами (возможно, это треугольник, но третьей стороны не видно), вправо или влево – так опытный шкипер меняет галс – и, поворачивая крылья, что кажутся с земли не больше воробьиных, с философическим смирением ложится на другой, безопасный курс.