3

Я хочу быть понят своей страной,
а не буду понят — что ж,
по родной стране пройдусь стороной,
как проходит косой дождь.

Маяковского вокруг много. Его стихи родители читают детям, а учителя в школе заставляют заучивать куски немаленьких размеров из его поэм. «Прозаседавшиеся», «Советский паспорт», «Что такое хорошо», а уж про последний день для буржуя знают даже те, у кого в аттестате по литературе тройка, поставленная из жалости. Маститые учетные, сотрясая воздух пачками своих публикаций с заоблачными индексами цитирования, продолжают гадать на кофейной гуще о причинах его самоубийства. Те, у кого статей поменьше, с упорством, достойным лучшего применения, штампуют полупорнографические опусы о личной жизни поэта. Маяковского вокруг так много, что он о неизвестно практически ничего.

Г. Маяковский, несмотря на свою жёлтую кофту, оказался недурным оратором (Тифлис, март 1914).

Книга написана очень неровно и поэтому оставляет двоякое впечатление. Немалую долю её объема занимает анализ стихотворений Маяковского (будто читатель не в состоянии самостоятельно составить представление о его творчестве). Все комментарии подаются настолько занудно и категорично, что в памяти всплывают тоскливые уроки литературы, в свое время заставившие возненавидеть всю классику в целом. Кроме этого, автор на протяжении всей книги отпускает оценочные комментарии (о которых его никто не просил), которые не делают ему чести не только как ученому, но и как человеку вообще. Эти два фактора сильно мешали чтению.

Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи.

Самое интересное начинается, когда автор отставляет личное в сторону и принимается за анализ документов и свидетельств жизни Маяковского того времени. Автор предлагает читателю трактовку жизненных вех поэта с различных ракурсов: от современников до маяковедов всех мастей. Так, доказывая своё видение, он опирается на проработанную фактологическую базу. Особенно четко это прослеживается при анализе роли КГБ в жизни «литературного салона».

Маяковский, между прочим, спросил меня, когда же, наконец, я вернусь в Москву. Я ответил, что об этом больше не думаю, так как хочу остаться художником. Маяковский хлопнул меня по плечу и, сразу помрачнев, произнёс охрипшим голосом:
— А я - возвращаюсь, так как я уже перестал быть поэтом.

Возможно эта книга — не самое глубокое исследование того, как Лиля Брик повлияла на жизнь Маяковского. Но, как минимум, она заставляет отойти от обывательского взгляда на жизнь поэта и взглянуть с другой стороны, открыть для себя заново.