4.5

Еще одна блокадная книга. Прямой аналог Хлеба той зимы , только от лица мальчишки. Книга, если я верно раскопал информацию, вышла впервые в 1968, несколько раз переиздавалась. Автор, понятное дело, описывал свою собственную юность в кольце блокады.

Книга сильная, хоть и менее апокалиптичная, чем упомянутая выше. И это при том, что у героя этой повести выжили не все близкие, в отличии от произведения Эллы Фоняковой. Но будет тут и пожар складов, и прекращение занятий в школах, и жуткая первая зима, мёртвые трамваи, люди, падающие на улицах.

Но взгляд на происходящее чуть проще, чуть бесшабашнее, мальчишеское такое отношение к жизни. Попытки удрать на фронт, прибиться к Красной Армии, тайные тренировки. А потом голод, который высушивает детей, делает их никуда негодными, передвигающимися с помощью трости. Но, пожалуй, несломленными.

Опять щелкнул меня эпизод декабря 1941, когда окруженные ленинградцы радовались победе под Москвой. Все же это, была, пожалуй, переломная точка, несмотря на следующее лето. Мы все поняли, что можем их бить, и это было главным.

Поражают меня и эти довоенные ощущения, знакомые нам по повестям Гайдара. Эта публично выражаемая любовь к Красной Армии, своеобразный ее культ. Это подчеркнутое внимание к кубарям и шпалам, к краснофлотским гюйсам, мечты о линкорах и ястребках – предвоенное время умело рождать привлекательные образы, западавшие людям в душу на десятилетия. Потом все это расползлось, замылилось кровью и потом, образ перестал быть таким отутюженным, гладким, но, пожалуй, налился новой силой.

А мальчик жил, худел, потерял отца, умершего прямо на оборонном заводе, пил хвойный экстракт, терял друзей, находил друзей. По радио объявляли об увеличении норм по карточкам, заработала система столовых, затеплилась жизнь в школах, снова появились на улицах трамваи. Город-фронт выстоял, покрылся огородами и стал ждать второй зимы.

Добавляет интереса мне и то, что книга крайне четко локализована на нынешней улице Савушкина и на Приморском проспекте. Дома там сейчас другие, а вот Каменноостровский проспект (все его части, включая бывший Кировский) почти такой же. Елагин остров, Ушаковский мост (еще с деревянными конструкциями). Это, знаете ли, почти как у Твардовского:

«Я - где ваши машины
Воздух рвут на шоссе…»