5 Дочки-матери на выживание

Первые сорок страниц текста я недоумевала - почему читаю так медленно (то есть еще медленнее, чем обычно, примерно со скоростью двоечника-второклассника), пока не осознала, что прочитываю каждое предложение, как минимум, дважды. Было это примерно так - читаю, сижу в шоке (ну как так вообще можно писать!), потом понимаю, что вот уже секунд 30 бездумно разглядываю пакет молока на столе, читаю еще раз. Да, мне не померещилось, со второго раза текст все так же идеален. Подозреваю, что со стороны я выглядела, как тормозной робот, у которого зависла операционная система и плагин прекрасного не отвечал, офигевая от гигантских масштабов.

Эвфемия Стюарт-Мюррей (уменьшительное - Эффи) вместе со своей матерью Норой впервые за двадцать один год своей жизни приехала в их родовой - продуваемый всеми ветрами - старый особняк на их родовом - обитаемом только зверями, птицами да кровосмесительным семейством сиамских кошек - острове в океане. Нора никогда не рассказывала Эффи об их семье, о ее отце. Кажется, что они полжизни провели в бегах неизвестно от кого. За эти годы Нора научилась скрываться не только от людей, но и уходить от ответов на вопросы Эффи с ловкостью двойного агента. На их острове нет ни электричества, ни связи с миром. Мать и дочь остались один на один со своими историями. Пришло время выпустить демонов правды на свободу!

Нора рассказала, что когда ее отец еще был молод, он приказал рядом с домом выкопать большой пруд и запустить туда рыб, чтобы время от времени ходить туда на рыбалку. Среди рыб попался один щурёнок, который вырос в огромную и грозную щуку. Отец Норы всю жизнь пытался его поймать, стал одержим этой рыбой, но успеха так и не добился. Разговоры Норы и Эффи похожи на эту рыбалку. Вместо неуловимой щуки - Нора - женщина с прошлым, о котором она всегда отказывалась говорить. Эффи рассказывает о своей учебе в Университете и ее история - это рыболовная сеть, утыканная крючками, которые должны помочь вытянуть из Норы правду, которая по, ее же словам, покажется Эффи такой странной и трагичной, что она не поверит и сочтет ее плодом чересчур живого воображения. С настоящей правдой такое иногда случается.

Кейт Аткинсон создала какую-то восхитительно безумную смесь жизнелюбия Вудхауса и тлена Кафки, где обучение на Кафедре Английского языка вместе с нелепыми до смешного людьми представляется бесконечным, бессмысленным, абсурдным, мучительным и плесневело-тоскливым процессом, из которого, кажется, не может быть никакого выхода. Она написала многогранный роман о Литературе и Персонажах в ней, объединила семейную сагу с детективом и университетским романом, построила «сюжет внутри сюжета с убийствами, сумасшедшими, кражей бриллиантов, потерянными наследниками, капелькой секса и подозрением на философию». Она на правах творца смела все рамки и границы жанров, вылепив на гончарном круге литературного искусства нечто совершенно особенное. Говорят, что это называется метапрозой. Я называю это ослепительным сиянием таланта.

Прочитано в BOO(n)K(er)е