4.5 Малыш - это не возраст, рост или вес... Это диагноз...

Мои взаимоотношения с французской классической литературой строятся в основном по такому принципу: мне нравится то, о чем пишут французские классики, но не нравится как. Стиль изложения, витиеватые предложение на полстраницы и (за что мне особенно стыдно перед собой!) обилие имен и географических названий, которые мой мозг отказывается запоминать. Но книга «Малыш» Альфонса Доде стала исключением. В ней хорошо скроено все: и сюжет, и манера подачи текста, и прорисовка главных героев…

Этот роман первенец у Альфонса Доде и он практически полностью автобиографичен. Сам Доде родился с семье владельца небольшой фабрики шелковых тканей Винсена Доде. В 1848 году отец разорился, фабрику продали, и семья переехала в Лион. Не имея финансовой возможности получить высшее образование, будущий писатель по окончании средней школы поступает на должность помощника учителя в провинциальный колледж, но вскоре бросает эту работу и в 17 лет вместе со старшим братом Эрнестом переезжает в Париж, чтобы зарабатывать себе на жизнь журналистским трудом. Именно этот отрезок жизни Альфонса Доде и был отражен в романе «Малыш».

Главный герой романа - Даниэль Эйсет родился в в одном из городов Лангедока в семье владельца небольшой тканевой фабрики. Детство его было сытым и счастливым – большая и любящая семья, добрая няня, игры в Робинзона Крузо на фабрике отца… Но все это лопнуло как большой мыльный пузырь вместе с революцией 1848 года и финансовым крахом отца. Чтобы удержаться на плану глава семьи принимает решение перебраться в городок поменьше и там попробовать заново восстановить былое материальное благополучие. Но и там семейство Эйсет ждет неудача - они только еще глубже, по самую шею влезли в долги и в нищету. И отец принимает решение, что им всем нужно разделиться и трудиться порознь во благо восстановления семейного очага. Такое решение немного непонятно для меня – как–никак, а жить одной большой семьей во все времена было легче… К примеру, то ли дело снимать квартиру одну для всех, то ли каждому придется отдельно платить за жилье… То же самое касается питания, угля, свечей и прочего… (непонимающе пожимаю плечами)

Но тем не менее отец вместе с младшим сыном Жаком остается в Лионе - сын получает здесь место в ломбарде, отец будет работать коммивояжером в обществе виноделов, мать отправится на юг к своему брату, а Даниэля ссылают в Сарландский колледж для работы в качестве репетитора.

Злая ирония такого выбора состоит в том, что Даниэль слишком маленького роста – несоизмеримо маленького для его возраста, за что собственно и получил прозвище «Малыш». И, естественно, что никто не воспринимает его всерьез – ни коллеги, ни ученики. Что же являла жизнь главного героя на новом месте? Это — глупые и жестокие дети, преследования, ненависть, унижения, маленькая комнатка под самой крышей, в которой можно задохнуться от жары; ночи, проведенные в слезах, и, наконец, кутежи в кафе «Барбет», абсент в обществе капралов, долги, полная нравственная распущенность.

Именно в Сарландском колледже ему предстоит пройти первые жизненные уроки, которые собьют с него доверчивость и наивность.

Дальше...

Будучи подставленным одним из своих коллег по работе, Даниэль на какое-то время становится тверже, рассудительнее…

«…Там, в этой черной и холодной, как могила, беседке, я узнал, как злы и подлы могут быть люди; там я научился сомневаться, презирать, ненавидеть…»

«…Еще вчера я, вероятно, попался бы на эту удочку внешних проявлений дружбы, но теперь я был уже достаточно опытен в вопросах чувства. Четверть часа, проведенные мною в беседке, научили меня узнавать людей… так я по крайней мере думал, и чем любезнее становились эти ужасные кабатчики, тем большее отвращение они мне внушали…»

Но все это мимолетно… Знаете, бывает так, что получив определенное прозвище, человек невольно начинает ему соответствовать, даже если изначально не был таким… Прозванный Малышом за слишком маленький рост, Даниэль остается маленьким еще и в своем психологическом и эмоциональном развитии.

В детстве, посещая вместе с братом приходскую школу, они веселились, когда вместо уроков им надо было отправляться в качестве служек на разные церковные церемонии.

«…На первом месте стояло обучение церковной службе. Раза два в неделю, не реже, аббат Мику торжественно объявлял нам между двумя понюшками табаку: «Завтра, господа, утренние уроки отменяются, мы на похоронах». На похоронах! Какое счастье! Кроме того, бывали еще крестины, свадьбы, приезд в школу его преосвященства, причащение больного. О, это предсмертное причастие! Как гордились те из нас, кто участвовал в перенесении св. чаши!..»

По малости лет они не понимали, что то, что для них счастье пропустить уроки, побывав на похоронах, для кого-то является горем… Но именно в этом и состоит детство – все воспринимается через совсем иную призму… Но наш герой так и остался ребенком… И не мог, сбегая из колледжа после истории, в которой его подставили, не сделать шалость. Вроде бы по сути господин Вио не сделал ему ничего плохого – да был строг, да требовал выполнения устава, но ведь это все рабочие моменты… Тем не менее, Даниэль на прощанье ворует у него связку ключей от построек всего колледжа, бросает их в колодец, а потом забавляется, наблюдает за тем, как его жертва мечется в поиске пропажи. Ну не ребячество ли? В восемнадцать то лет?

Вот до этого момента я еще хоть как-то симпатизировала главному герою – бедный малый, которому пришлось рано познать нищету и начать зарабатывать свой хлеб самостоятельно. Дальнейшее повествование показало, что сколько бы лет не было Даниэлю, он остается глупым и нерадивым ребенком, который не может проявить твердость ни в чем и не может самостоятельно о себе позаботиться. Всюду после себя он оставляет горы проблем, которые должен решать кто-то другой. Влип по доброте душевной в колледже в историю, решил, что надо бежать к брату под крылышко в Париж, но долги не пускают – должен и швейцару, и за выпивку в местном баре и даже своему студенту! Но нашелся добрый аббат, который ссудил его деньгами, и таким образом решил все его проблемы.

После переезда в Париж он нашел себе новую няньку – своего брата Жака. И пока Жак трудиться в поте лица на двух работах, чтобы прокормить себя и этого бездельника, последний пишет какую-то бездарную ахинею, которую братец в порывах родственных чувств принимает за шедевр и решает опубликовать. В кредит, естественно!

Только Жаку по работе пришлось уехать, как Малыш влипает в новую историю, набирается новых, еще больших долгов, портит отношения с друзьями, сбегает в кабаре с падшей женщиной. При чем, самое смешное то, что он все это осознает, но ничего не делает для того, чтобы исправить свое положение…

«…Меня тревожила и мучила мысль о всем том зле, которое я причинил Жаку в благодарность за сделанное им мне добро; я сравнивал свою жизнь с его жизнью; мой эгоизм с его самоотвержением, свою душу трусливого ребенка с его сердцем героя, девизом которого было: «Высшее счастье человека — в счастье других»… Для чего я живу на свете?.. Я не умею ничего делать, не плачу трудом за свое место под солнцем. Я годен только на то, чтобы всех мучить и заставлять плакать глаза, которые, любят меня…»

И снова Жак приходит ему на помощь, сам влезает в долги, решает финансовые проблемы брата, вытаскивает его из клоаки под названием театр на Монмартре, устраивается на новую работу и что?

«…Само собой разумеется, что Жак не предавался мечтам. Он сидел с десяти часов утра, погруженный по горло в свои цифры, в то время как я помешивал угли в камине и говорил этому маленькому ящичку с позолотой: «Побеседуем немножко о Чёрных глазах! Хочешь?..»

Знаете, мне всегда казалось, что ребенок, который рано познал потребность зарабатывать пропитание своим трудом, взрослеет раньше, чем его сверстники из благополучных семей. Почему это правило распространилось на Жака, но не сработало касательно его брата Даниэля?

Аббат Жермен как-то сказал ему, что он останется ребенком до конца своих дней. На смертном одре Жак прошептал ему: «Я не прошу тебя сделаться настоящим мужчиной: я считаю, как и аббат Жерман, что ты всю свою жизнь останешься ребенком. Но умоляю тебя быть всегда добрым, честным ребенком…» Услышав такое, я бы на месте Малыша сгорела бы от стыда!

А неозвученные мысли Жака о своем брате: ".. А ведь, в сущности, оно так и есть; это — женщина, и женщина без воли, без характера, безрассудный ребенок, которого не следует предоставлять самому себе»!!! Большего оскорбления для нормального мужчины и быть не может!

Скажу откровенно, мне жаль, что в семье, где из троих сыновей нормальными и вменяемыми были только два, в живых остался самый непутевый…

Нужно отдельно отметить язык повествования. Он хорош – местами описания автору давались так точно, что казалось будто сам находишься в этом месте. Например, когда Даниэль ехал в Париж.

«…внутри вагона—пьяные матросы, распевавшие песни, толстые крестьяне, спавшие с открытыми ртами, как мертвые рыбы, маленькие старушки с корзинами, дети, блохи, кормилицы — все, что полагается в вагоне для бедных, с этим присущим ему запахом табачного дыма, водки, сосисок с чесноком и затхлой соломы…»

Все так живо и ярко, что мне самой казалось, что я нахожусь в этом вагоне и мне в нос бьют все эти запахи!

Персонажи тоже получились довольно колоритными. К примеру, автору в двух-трех предложениях удалось очень красочно описать дядю Батиста и дать о нем исчерпывающее представление читателю:

«…Странный тип представлял собою этот дядя Батист, брат госпожи Эйсет! Ни добрый, ни злой, он рано женился на особе, похожей на жандарма в юбке, тощей и скупой женщине, которой он боялся. Этот старый ребенок знал в жизни только одну страсть — раскрашивание картинок... С этим-то старым маниаком и его свирепой половиной госпожа Эйсет жила уже целые полгода…»

Хотя опять же – отец семьи Эйсет принял решение отослать жену к брату, пока он с сыновьями будет зарабатывать деньги. Целыми дня она там сидит, смотрит в окно и вяжет. Так неужели нельзя было оставить ее при себе и пусть бы вязала на заказ за деньги? Содержала бы дом, следила за сыновьями… Может и беды было бы меньше…

А так малютка Даниэль боялся лишний раз спуститься во двор с кувшином за водой – вдруг кто увидит, это же такой позор! О том, что бы он, дитя поэзии, подмел пол и убрал постель, пока Жак был на работе, вообще говорить не приходилось! Хотя Жак виноват в этом не меньше его… Любовь к брату затуманила его глаза. А брату вместо заверений в любви нужно было чтобы хороший ремень прошелся по его филейным частям!

Есть хорошая поговорка на этот счет: «Дай человеку рыбу и он будет сыт один день. Дай человеку удочку и он будет сыт всю жизнь.» И Жак, и аббат Жермен по доброте душевной делали Даниэлю медвежью услугу – вместо того, чтобы воспитать из него полноценного человека, который в состоянии сам зарабатывать себе на жизнь и отвечать за свои поступки, они опекали его так, как будто он птенец, только-только вылупившийся из гнезда.

Но судя по всему, главный герой неплохо устроился – эстафету по его опеке после аббата и Жака перехватило семейство Пьерет. Так что он не пропадет… Что касается развязки истории, меня удивило решение отца и дочери Пьерет простить Даниэля. Вами пренебрегли, об вас вытерли ноги ради какой-то дешевой содержанки! Должна же быть какая-то гордость, чувство собственного достоинства! Тем более, если бы еще человек был достойный, а так.. Пустышка, которая и в 50 лет будет ребенком. Теперь - то я понимаю, почему в начале повествования главный герой говорит, что он действительно был несчастной звездой моих родителей...

Но все мои возмущения главным героем не имеют никакого отношения к тому, что книга мне понравилась. Тот факт, что Малыш вызвал у меня такие эмоции, говорит только о том, что Альфонсу Доде удалось хорошо прописать своего персонажа. Возможно секрет этого в том, что с себя писать было легче?) Не нужно ничего выдумать, а только лишь облечь в литературную форму то, что уже было?)) История умалчивает, реально ли существовали те, кто стал прототипами Камиллы Пьерет и Ирмы Борель и действительно ли Альфонс Доде был таким в молодости, каким изобразил Малыша, или для пущего трагизма он усугубил описания своего героя? :))