4

Плохо, когда у человека только одна цель, наверное, у общества тоже.

В детстве я в деревне часто гуляла с братом, и однажды мы нашли недалеко от дома под дорогой трубу: бетонный тоннель, в котором легко мог стоять ребёнок, но в который даже взрослый, согнувшись, влез бы. Зачем эта труба вкопана под асфальтом, создавая лаз с одной стороны дороги, по которой довольно редко ездят машины, на другую, мы так и не поняли. Труба эта, сухая, полная сора, заросшая у краёв кустарниками, гулко-эховая, нас безумно привлекла. Но почему-то было страшно заходить в неё: казалось, она, такая неизменная год от года, именно сейчас закроется, — волшебным, не иначе, образом! — и ты окажешься в ловушке, из которой не выбраться. Я кидалась в эту трубу и старалась пробежать её как можно быстрее, но — делала это каждый раз, потому что ну глупо же, ну я же не трусиха, ну бредовые же мысли. Не знаю, из-за той ли трубы мне бывает не по себе в замкнутых пространствах или так было и раньше, а труба просто это выявила.
На самом деле я готова признаться, что меня рассказ Василя Быкова «Труба» задел именно из-за неё, потому что как ни крути и что ни думай, но каждый человек читает через себя, и чем больше книга коснётся знакомого — деталей, чувств, ситуаций, — тем больше она зацепит и вызовет либо сопереживания, либо мыслей: «Тьфу ты ну ты, всё совсем не так, автор ни черта не знает!»
К счастью, «Труба» не поспособствовала размышлениям о реалистичности происходящего, а произвела на меня особо сильное впечатление. Наверное, именно из-за своего страха я едва ли не с первой страницы, чуть ли не с самого названия поняла, что случится дальше.
Главный герой Валера уже не молод, работает в клубе при колхозе, выпивает по возможности, и ему жаль, что не так уж часто она представляется.
В его жизни было многое: исключение из партии, женитьба, рождение детей, смена работы, страх, понимание, разочарование. Коммунизм-то не построили, и что впереди?
Да, что впереди у Валеры, который волею пьяного случая оказался заперт в трубе, из которой нет выхода?
Да, выхода нет, вряд ли есть возможность повлиять на действия власть имущих, вряд ли есть возможность говорить всегда то, что думаешь, говорить всегда правильные — бесстрашные — слова.
Да, слова — это то, что остаётся Валере. Остаётся круговорот мыслей о прошлом. Остаётся возможность признаться себе в ошибках, в которых повинен он сам и в которых повинны другие. Остаются крики о помощи и — правда.
Да, правды так долго хотелось Валере, как, наверное, любому хочется. Потому что правда, которая уже известна, но которую нельзя произносить, жжёт что-то внутри.
Да, внутри трубы Валера заперт. Валера в ловушке. Но был ли он вообще не связан прежде? Тогда, когда был членом партии? Когда не мог сказать, что думал о вводе советских войск в Чехословакию? Когда видел, как жена, работавшая на избирательном участке, подменяла бюллетени на выборах?
Да, выборов в его жизни было немного. Потому что возможности выбирать у него практически не было. Как не было и свободы.
Да, свободы хочет запертый в газопроводной трубе Валера. Но разве вне трубы есть свобода?