1 Преодоление понятия "невыразимого" Витгенштейна редуцированием его к "бессмыслицам"

Как следует из самого названия статьи, Карнап намеревается развить один из аспектов учения Витгенштейна – «идеальный язык», которому противостоят «бессмыслицы», в том числе положения метафизики. В то время как у Витгенштейна метафизика выступает областью, в которой язык бессилен, то у Карнапа метафизика, орудующая псевдопредложениями, засоряет область научного знания. Таким образом, если Витгенштейн устранял язык из метафизики, Карнап устраняет метафизику из научного языка.
Вводя в свою систему понятия «псевдопонятие» и «псевдопредложение», Карнап свершает поворот от витгенштейновских логических структур предложений, вновь к смыслам слов, то есть его логический анализ направлен уже не на структуры, а на смыслы. Согласно ему, положения метафизики – «псевдопредложения», представляющие собою либо слова, относительно которых лишь ошибочно полагают, что оно имеет значение, либо употребляемые слова хотя и имеющие значение, но составленные в противоречии с правилами синтаксиса, так что они не имеют смысла. Смысл предложения выступает его критерием истинности.
Так, Карнапа, разбирая сущность метафизических понятий, приводит следующий пример: «Предположим, например, что кто-нибудь образует новое слово «бабик» и утверждает, что имеются вещи, которые бабичны, и такие, которые небабичны. Чтобы узнать значение слова, мы спросим этого человека о критерии: как в конкретном случае установить, является ли определенная вещь бабичной или нет? Предположим, что спрашиваемый на вопрос не ответил: он сказал, что для бабичности нет эмпирических характеристик. В этом случае мы считаем употребление слова недопустимым. Если он все же настаивает на употребляемости слова, утверждая, что имеются только бабичные и небабичные вещи, но для убогого, конечного человеческого рассудка навсегда останется вечной тайной, какие вещи бабичны, а какие нет, то мы будем рассматривать это как пустую болтовню. Может быть, он станет уверять, что под словом «бабик» он нечто подразумевает. Из этого мы узнаем, однако, только психологический факт, что он связывает со словом какие-то представления и чувства. Но благодаря этому слово не получает значения. Если для нового слова не установлен критерий, то предложения, в которых оно встречается, ничего не выражают, они являются пустыми псевдопредложениями». Как видно из данного примера, согласно Карнапу, понятие наделено смыслом лишь тогда, когда оно соответствует определенным эмпирическим данным.
Карнап постулирует бессмысленность и необходимость элиминации таких метафизических понятий как «принцип», «бог», «бессознательное», «благо», «идея», «абсолют», «безусловное», «бесконечное», «бытие сущего», «не-сущее», «вещь-в-себе», «абсолютный дух», «объективный дух», «сущность», «бытие-в-себе», «в-себе-и-для-себя-бытие», «эманация», «проявление», «вычленение», «Я», «не-Я» и др., поскольку они выступают качестве сверхэмперических сущностей.
Карнап критикует концепцию ограниченности человеческих познавательных способностей, поскольку та в свою очередь стоит на позиции защиты метафизики. Данная концепция заключается в признании невозможным верифицировать метафизические положения, однако Карнап настаивает на обратном. Критерием верификации для него является наличие смысла и соблюдения правил синтаксиса. В случае отсутствия смысла и несоблюдения правил, невозможными становятся сами метафизические положения и проблемы. Поскольку на такие псевдовопросы как «Этот стол бабик?», «Число семь священно?», «Какие числа темнее – четные или нечетные?» не может быть дан ответ, они должны быть устранены из науки. Таким образом, лишенными смысла, согласно Карнапу, выступают не только положения метафизики, но и сам предмет метафизической дисциплины.
Как мы видим, взглядам Карнапа свойственна позитивистская антиметафизическая позиция и стремление к демаркации научного знания. Для него характерно отрицание мировоззренческого характера философии и сведение ее к «логическому анализу языка науки», основанному на аппарате математической логики.
Данная работа иллюстрирует ошибочную трактовку учения Витгенштейна представителями Венского кружка. Сам Витгенштейн, будучи исключительно религиозным человеком, не намеривался предпринять попытку, как может показаться, лишить значимости область «мистического» или «невыразимого». Он лишь утверждал бесполезность в них языка и логического метода исследования. «Невыразимое» стало редуцироваться к «бессмыслицам» и отождествляться с «подлежащим элиминации» лишь уже членами Венского кружка, трактующими Витгенштейна в позитивистском ключе.