4.5 Слово об исповеди... и о тех, кто получил власть вязать и разрешать грехи

Послание первое.

Исповедь есть не что иное, как признание долгов, то есть покаяние в прегрешениях и осуждение собственного безумия.
Но послушай, чтó Он нам дал. Есть много иных [даров], которые никто из людей не смог бы исчислить, тогда как самый лучший и совершенный - свобода от осуждения, освящение от скверны, путь от мрака к неизреченному свету, стать чадами и сынами Его и наследниками через божественное Крещение, облечься в Самого Бога, стать членами Его и получить Святого Духа, живущего в нас и являющегося царской печатью, которой запечатлевает Господь своих овец.

Но мы считаем, что мы сами храним заповеди Божии, и тяготимся этим, не ведая, что они охраняют нас, ибо блюдущий заповеди Божии охраняет не их, но самого себя, и блюдет от видимых и невидимых врагов, которые бесчисленны и ужасны, как указал на это Павел, говоря: «Брань наша не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной».
Тот же, кому кажется, что он хранит не все заповеди, но какие-то [соблюдает], а какие-то предает, пусть знает, что если даже одной пренебрежет, то так губит все богатство. Представь, что заповеди - это двенадцать вооруженных мужей, охраняющих тебя нагого, находящегося среди них. Вообрази и других вражеских воинов, окруживших отовсюду, нападающих и стремящихся захватить тебя и сразу же убить. Если бы один из двенадцати пал по своей воле, пренебрег бы защитой и уступил бы противнику свое место, словно открытую дверь, что пользы будет в остальных одиннадцати мужах, когда один [неприятель] пройдет посреди них и нещадно тебя зарубит, поскольку те не могут обратиться тебе на помощь? Если даже и захотят они обернуться, то будут истреблены противниками. Точно так будет и с тобой, не хранящим заповеди: если ты будешь ранен одним врагом и падешь, все заповеди улетучатся от тебя и мало-помалу твоя сила исчезнет. Или иначе: как в сосуде, наполненном вином или маслом, если и не повсюду будут дырочки, но с одной стороны одна -единственная, все содержимое потихоньку вытечет, - так и пренебрегающий одной заповедью понемногу отпадает от всех остальных…

Посему в первую очередь будем избегать греха. Если мы даже и ранены его стрелой, не будем медлить, услаждаясь его ядом, словно медом, не будем, как раненый медведь, своими действиями увеличивать рану, но сразу же побежим к духовному врачу и изблюем яд греха через исповедь, выплюнув сию отраву и усердно приняв данные им в качестве противоядия покаянные епитимии, и да подвизаемся со страхом Божьим в исполнении их с горячей верой.

Итак, что сотворить нам, желающим покаяться, какой способ придумать для оставления долга и обращения от падения? Бог даст, взыскуйте посредника, врача и благого советника, чтобы как хороший советник он предложил, сообразуясь с вами, добрым советом способы покаяния; как врач - дал вам лекарство, подходящее к каждой ране; а как посредник - умилостивил о тебе Божество молитвой и прошением к Богу, представ перед Ним «лицом к лицу».
Но не пожелайте становиться посредниками остальных прежде, чем вы исполнитесь Духа Святого и чувством души познаете всеобщего Царя и станете [Его] друзьями. Ведь не все знакомые с земным царем могут быть посредниками перед ним за других: весьма немногие могут делать это - те, которые добродетелью и потами, то есть своими трудами, приобрели дерзновение перед ним и не нуждаются в посреднике, но беседуют с царем лицом к лицу. Итак, неужто мы, отцы и братья, не сохраним этот порядок и по отношению к Богу? Не почтим небесного Царя хотя бы равным образом с земным, но самим себе предоставим кафедру одесную Его и ошую, предвосхитив [ее] прежде, чем попросим и получим?
Но, как мы сказали, с течением времени смешались и слились с достойными недостойные, и один стал стремиться превзойти другого. С тех пор держатели апостольских престолов оказались плотскими, сластолюбивыми, тщеславными и уклонились в ереси, и божественная благодать оставила их, и власть эта была отнята от таковых. Поскольку же они оставили и все другое, что должны иметь священнодействующие, от них требуется лишь одно: чтобы они имели православие; впрочем, думаю, что и этого [у них] нет.
Ведь не тот православный, кто не привносит в Церковь Божию новый догмат, но тот, кто стяжал жизнь, согласную с правым словом.
По этой причине священники сделались негодными и стали как народ, по словам Господа, ибо, не обличая, не сдерживая и не прогоняя, но, скорее, извиняя и скрывая страсти друг друга, сами стали хуже народа, а народ - хуже их; некоторые же из народа оказались куда лучше иереев, в беспросветном мраке оных светясь, словно угли: если бы те, по слову Господа, сияли жизнью словно звезды или солнце, то блеск углей, затмеваемый более ярким светом, не был бы виден. Но поскольку в людях заключалось лишь обличье и облачение священства, дар Духа перешел к монахам и через знамения давал уразуметь, что они следуют деятельному апостольскому житию. Но и там диавол снова делал свойственное ему: увидев, что они опять были провозглашены в мире словно некие новые ученики Христовы и просияли жизнью и чудесами, он смешал с ними лжебратьев - собственные орудия, так что, мало-помалу умножившись, монахи, как ты видишь, сделались негодными и стали совершенно не монашествующими. Итак, ни монахам по обличию, ни рукоположенным и причисленным к священнической степени, ни почтенным архиерейским достоинством, то есть патриархам, митрополитам и епископам, - не дано Богом просто так, благодаря одному рукоположению и его достоинству, отпускать грехи. Да не будет!

Им уступлено только священнодействовать - впрочем, думаю, и то не большинству из них, дабы, будучи сеном, они не сгорели из-за этого, но лишь тем священникам, архиереям и монахам, кого по непорочности можно сопричислить к лику учеников Христовых.
Откуда и сами причисленные к тем, о ком было сказано, и ищущие их в точности распознают таковых? По тому, чему Господь учил, сказав так: «Уверовавших же будут сопровождать сии знамения: именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками (а это - богодухновенное учение Слова), будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им», и еще: «Овцы Мои слушаются голоса Моего», и снова: «От плодов их познаете их». Каких плодов? Перечисляя множество их, Павел так говорит: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, вера, кротость, воздержание», а вместе с ними - милосердие, братолюбие, милостыня и следующие за ними; кроме того, слово мудрости, слово знания, дары чудотворений и многие прочие, которые «все производит один и тот же Дух, разделяя каждому, как хочет». Стало быть, причастные этим дарованиям - или всем, или отчасти, насколько им полезно - причислены к лику апостолов, и ныне становящиеся таковыми зачисляются туда же. Таковые познаются не только по этим [дарованиям], но и по их образу жизни.

Душа каждого – драхма, которую потерял не Бог, но каждый из нас, погрузив себя во тьму греховную; Христос же, Свет истинный, придя и встретив взыскующих Его, даровал им - как Сам один знает - видеть Себя. Это и значит найти душу свою - узреть Бога, и стать в Его свете превыше всей видимой твари, и возыметь Бога пастырем и учителем, от Которого он узнает, если хочет, [как] вязать и решить, и, узнав в точности, поклонится Подателю и смог бы передать [это] нуждающимся.
И сам я был учеником у такового отца - не имевшего рукоположения от людей, но причислившего меня к ученикам рукой Божией, или же Духом, и велевшего мне принять рукоположение от людей правильно, обычным образом.
Давайте будем искать такового духовника, а лучше - таковых усердных мужей, подлинных учеников Христовых, и с сердечным трудом и многими слезами буквально днями молить Бога, дабы Он открыл очи сердец наших к познанию того, найдется ли кто-нибудь таковой где- то в роде сем лукавом чтобы, найдя его, принять через него отпущение грехов наших, всей душой повинуясь его повелениям и заповедям, как тот, услышав заповеди Христовы, стал причастником благодати и даров Его и получил от Него власть вязать и решить грехи, воспламенившись Святым Духом.