Надо признаться, что я влюблялась в каждый период истории, который изучала. Было для меня не особенно важно шла ли речь об австралопитеках или протекторате Кромвеля - все нравилось безумно и хотелось в этот же момент перепрофилироваться на изучаемый период. Теперь, оглядываясь назад, признаюсь, пожалуй, что самые любимые годы в русской истории - это как раз время зарождения революционного движения. Слегка пахнуло на вас дедушкой Лениным, но мне он не нравится, так что выдохните. Я свое сердце тогда отдала народникам - этим идеалистам и слегка безумным в своей ослепленности людям.

Прочитать воспоминания одной из главных женщин народнического движения оказалось очень интересно и грустно одновременно. Фигнер начинает свое повествование с детства и семьи, постепенно подводя к тому, что сподвигло ее встать на путь революционной борьбы. История довольно интересная и, быть может, типичная для женщин - народников. Семья среднего достатка с властным отцом и безвольной матерью, образование в девичьем пансионе, ранний брак... Привел Веру Фигнер в "Землю и волю" тот самый огонь идеи, который так привлекал мою юную душу в условиях тотальной безыдейности вокруг. Вера не жила в каких-то тяжелых условиях, мало сталкивалась с простыми крестьянами до того, как зажглась идеей им помочь. Как она сама объясняет, подтолкнуло ее к участию общее веяние того времени, когда женщины хотели делать хоть что-нибудь, кроме бытия матери и жены. К тому же, противоречия в окружении, говорившее одно, а делавшее другое, подготовили ее к тому, чтобы самой быть прямой и идейной.

Самая моя любимая часть, пожалуй, это описание ее детства и юношества. Красиво и емко она описывает процесс становления ее личности, хотя не так хорошо объясняет формирование характера. Однако как только дело доходит до более старшего возраста, в оборот входят термина социалистической борьбы, протеста пролетариата и прочее, что на фоне предыдущего текста кажется чем-то лишним, как искусственная конечность. Шел до этого довольно качественный текст, который потом перешел в агитку.

Когда изучается деятельность народников, Фигнер упоминается только мимоходом. Согласно же ее воспоминаниям эта женщина вынесла на своих плечах почти все. Тут стоит оговаривать особенность мемуаров как исторического источника или задуматься, а может ее роль во всем этом деле не совсем оценена. Больше внимания обычно уделяется Софье Перовской или Вере Засулич, прославившихся своими поступками, а Фигнер остается в тени. Звучит, как будто я пропагандирую тут. Фигнер регулярно ставит ударение на роли женщины, подчеркивает важность участия женщин и прочее, так что феминисткам может очень понравиться.

Самое интересное, наверное, в любых мемуарах для меня, это не воспоминания этого человека о каких-то событиях, а воспоминания о других людях, особенно известных. В "Запечатленном труде" всплывают много имен, начиная с уже упоминавшейся Перовской и заканчивая рядовыми членами, двойными агентами и прочими.

При чтении во мне взыграл скептицизм и какой-то консерватизм даже, потому что внезапно всплыл вопрос об этической составляющей убийства царя. Один из самых слабых моментов воспоминаний - это то, как она пишет и как оправдывает убийство царя и других людей. Делает Фигнер это очень вдохновенно, уверенная в своей правоте и правоте других отнимать жизни тех, кто, якобы, стоял на пути прогресса.

Мне теперь очень интересно прочитать третью часть, чтобы узнать, насколько она обрадовалась потом, после 1917. Насладилась ли она плодами трудов своих, вкусила ли их до конца? Она прожила почти 25 лет при советской власти. Что же она чувствовала, глядя на Сталина? Думаю, ответов на эти вопросы во втором томе я не найду, так как предисловие в лучших традициях советских изданий к первому тонко намекает, что заливалась она соловьем. Только так ли уж ей все нравилось.. Если да, то ну их, этих фанатиков. Наверное, это возраст постучал в мои идеалистические двери.