4.5

Запад есть Запад, Восток есть Восток,
и с Mест они не сойдут.
Пока не предстанет Небо с Землей
на Страшный Господень Суд.

Цитировать Киплинга уже стало общим местом в любых рассуждениях о Востоке и Западе. Томас Корагессан Бойл вообще вынес цитату в название романа и тем самым словно вынес приговор, окончательный и суровый, не подлежащий обжалованию - нет никакого понимания, нет никакого сотрудничества, нам никогда не сойтись и точка. Что же, посыл заголовка целиком соответствует сюжету.

"Восток есть Восток" очень честный роман и поэтому злой, некомфортный, недружелюбный к читателю. Может, поэтому у него на удивление преобладают отрицательные рецензии. На этих страницах правят бал неприглаженная правда жизни, сарказм, ненависть, ограниченность, эгоизм и жестокость, с которой автор ввергает своих героев в новые и новые злоключения. Даже внешний мир предельно враждебен: климат и природа Джорджии и так не подарок, а уж болота Окефеноки - и вовсе нечто запредельное. Я в принципе не жалуюсь на отсутствие фантазии и эмпатии, меня и описание пробрало, хотя достаточно было оставить вот эту записочку для туристов, прибывших на платформу: «Четырнадцатифутовый аллигатор способен взобраться на платформу». И слово «способен» три раза подчеркнуто. Но посмотрев в довесок сюжетец на ютьюбе, я и вовсе покрылась мурашками. Бесчисленные толпы насекомых, змей и аллигаторов, непролазные топи, плотоядные растения... Бедный Хиро. Когда единственное желание составляет мысль сесть и заорать "заберите меня отсюда!!!" так, чтобы было слышно в Атланте, воистину никакой Кодекс Самурая не поможет.

Хиро Танака вообще несчастнейший персонаж. Неудачник, полукровка, чужой среди всех. Пока он жил в Японии и терпел обиды от соотечественников, Америка представлялась ему раем на земле, шансом найти утраченного (ха, да просто сбежавшего!) отца, набором стереотипов - коктейли у бассейна, бейсбол, радушие или хотя бы равнодушие прохожих. Но его и здесь накрыло - вместо того, чтобы сбежать с корабля и раствориться в Нью-Йорке, Хиро выпрыгивает за борт неподалёку от островка у берегов Джорджии, непреднамеренно пугает мирных обывателей и оказывается в ловушке. И постепенно глаза его начинают раскрываться. Какие там поиски отца, о чём вы. Как найти человека без имени по фотографии 20-летней давности в стране с населением в 250 миллионов? Чистейшая утопия. И хвала всем литературным богам, что у Бойла линия поисков вообще не появляется, иначе это была бы совсем другая история. В том, как видят и мыслят Хиро окружающие, тоже полно стереотипов - агрессивные япошки вторглись в Джорджию! Это уже после того, как стало известно, кто он. Собственно, большинству тех, на кого Хиро наткнулся, вообще без разницы, кто он - китаец, японец, малаец... Азиат, одним словом, чужой. Непонятный и пугающий. Впрочем, надо отдать должное и Хиро - при всех его мечтания об Америке, слово хакудзин (европеец, европеоид) он всегда выплёвывает как ругательство, сопровождая его не самыми приятными эпитетами, а уж к неграм относится сообразно месту своего нахождения, только с отматыванием назад до эпохи хотя бы Маргарет Митчелл. Это в Японии он с вызовом кричал проходящей старушке, что он американец, а в болотах Джорджии Хиро становится принципиальным и бескомпромиссным самураем. Да, мне жаль Хиро. Не столько даже из-за тех испытаний, которые ему послал автор, не столько из-за той судьбы, которая ему уготована (конец романа становится очевиден заранее и, да, это единственно возможный конец). Мне жаль его из-за полнейшего неумения жить в гармонии с собой и из-за чертовых обстоятельств и стереотипов, которые оставляют ему весьма малый шанс быть счастливым.

Рут Дершовиц жаль гораздо меньше. Рут - из той категории людей, которые гордо считают себя писателями, выдав три рассказа для второсортных журналов, и умело играют выбранную роль в творческой тусовке. Не очень талантлива, не слишком работоспособна, но при этом с претензией. Сейчас может показаться, что Рут изображена очень неприятным персонажем, но это не так - она обычна. Покажите мне человека, который ни разу в жизни хотя бы на минуту не трусил, не проявлял эгоизм, не завидовал более успешным знакомым, не комплексовал по надуманным поводам. У каждого из нас свои демоны и свои недостатки. А недостатки Рут в общем и целом безобидны - она просто хочет, чтобы её публиковали в "Атлантике", хочет быть в центре внимания, хочет быть особенной. Отсюда её помощь скрывающемуся от иммиграционной службы и полиции Хиро. Он для неё и экспонат для изучения, и герой, которого можно вставить в рассказ, и что-то вроде домашнего питомца (ты приходишь домой - а он тебе радуется), и нечто, делающее её уникальной. И среди всех этих не слишком человечных, прямо скажем, мыслей есть место и для жалости к запутавшемуся и несчастному мальчишке. Рут тоже противоречива. Как и все в этой истории.

Вообще, хоть Рут (Запад) и Хиро (Восток) и составляют главную пару, в романе полно ярких и интересных персонажей, особенно когда речь идёт о творческой колонии на Тьюпело, где начинающие и признанные люди искусства распивают коктейли, катаются на лодке, устраивают "чтения" и немного творят в отдельных домиках-кабинетах. Всех их Бойл язвительно и метко высмеивает, видно, что здесь в отличии от болот говорит личный опыт. И какой контраст вальяжное и безоблачное существование в колонии, перемежающееся надуманными проблемами, составляет реальной жизни Хиро. Главная врагиня, успешная однокашница Рут делает вид, что она её не узнала (или на самом деле уже не помнит?). И эта секундная прилюдная пощечина следует за часами самоистязаний, вырабатыванием стратегии поведения, поиском смелости и уверенности, чтобы вот так просто к ней подойти и улыбнуться. А Хиро тем временем, мучаясь лихорадкой на болотах, принимает за пропавшего отца-хиппи агента, который снаряжен на его поиски. В отличие от "Дороги на Вэллвил" юмор Бойла в этом романе гораздо более злой, едкий, бьющий по больным местам. Причём это в равной мере касается и колонии, и беглеца - достаётся всем.

Когда в рассуждениях о Востоке и Западе всплывает цитата из Киплинга, обычно речь идёт о первой её части, подчёркивающей противоречия и непохожесть. Но есть и пронзительный эпизод на болотах, когда семейство Джефкоутов, хрестоматийных туристов, типичных пионеров (над ними автор тоже иронизирует) впервые за весь роман бескорыстно помогает Хиро, а он впервые забывает про свою неприязнь к хакудзинам и про самурайский дух, велящий ему быть безжалостным к врагам. Вот она, единственная робкая надежда, блеснувшая как луч солнца в непроглядных лесах Окефеноки.

Но нет Востока, и Запада нет, что —
племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу
У края земли встает?