4.5 Судьба зовётся Кван

Какая запутанная история. И что забавно: если верить Кван на слово, то история получается запутанной и очень красивой, но если не верить… Если не верить, то — запутанной и пугающей: Кван ведь всегда руководствовалась событиями прошлой жизни, а не реалиями нынешней, мыслями призраков, а не потребностями живых.
«Сто тайных чувств» — это книга на грани посюстороннего и потустороннего: и в отношении призраков, и в отношении мировосприятия. Сюжетно история проста: Оливия, наполовину китаянка, вышла замуж за Саймона, наполовину гавайца, и когда их брак разладился, сестра Оливии — Кван, чистокровная китаянка, — уговорила их таки воспользоваться подвернувшимся шансом и съездить втроём в Китай. Это была попытка найти себя и всё исправить. Хотя с чего вдруг «попытка» — им удалось если не исправить всё, то хотя бы нащупать верный путь во тьме неопределённости. Сюжетные навороты начинаются с того, что Кван видит призраков, а впечатлительная Оливия, отягощённая к тому же железобетонными комплексами и незаживающими душевными ранами, не может этому противостоять. И в то время как Кван по-стахановски резво двигает сюжет своим дивным глазом, обращённым в мир Йинь, Оливии остаётся только думать-думать-думать.
Наверное, Оливия держится за остатки здравого смысла из последних сил, потому что чувствует, что вот-вот поверит в призраков. Не то чтобы Кван открывала ей какой-то новый пугающий мир, к тому же вовсе не зазорно считать, что мировые законы несколько сложнее, чем законы науки, и что сверхъестественное тоже имеет право на существование. Но Оливия, кажется, подсознательно уже верит в то, что Кван общается с миром духов — и это её пугает, поэтому-то с отчаянием утопающего она цепляется за доводы рассудка. Под конец Оливия вообще слетает с катушек, но именно нервный срыв помогает ей найти свой путь. Опять же, именно под конец станет яснее ясного, что эта женщина просто хотела, чтобы её любили и чтобы в ней нуждались, желательно — собственный муж или хотя бы ребёнок, ведь сама она так нуждалась в них. Такая вот потребность во взаимности родом из детства. Кван для удовлетворения этой потребности не очень-то подходила, ведь Оливия никогда не чувствовала потребности в сестре.
Несмотря на довольно стервозный и истеричный характер одной из главных героинь, вынужденной раз за разом рефлексировать и разводить по итогам размышлений драму (впрочем, кому-то может так и не показаться, ведь это всего лишь маленькая я со своей болезненной чувствительностью к чужим истерикам и эмоциональным всплескам), так вот, несмотря на неоднозначное впечатление от одной из главных героинь, читать книгу очень интересно. Как минимум, я обожаю истории о призраках (а тут ещё и китайские декорации!), как максимум — у книги интересный, интригующий сюжет и усложнённая композиция в виде двух параллельных, тесно переплетающихся историй, которые временами прорастают друг в друга, становясь единым целым. Автор затрагивает и американский быт, и сложные семейные отношения, и веру в Бога, и восприятие потустороннего, и китайскую историю, и искусство фотографии, и психологию межличностных отношений, и чувство дома, уделяя деталям необходимое и достаточное внимание.
Можно выделить три ключевых темы: 1. Поиски себя. 2. Сто тайных чувств. 3. Отношения Оливии и Кван. Оливия уже не в том возрасте, чтобы задаваться вопросом, где же её место под солнцем, но она чувствует себя потерянной, а если ты потерялся, ничего не остаётся, кроме как отправиться на поиски себя. Если вычесть историю о призраках, то путешествие Оливии на родину отца вполне согласуется с поисками этнический идентичности, которые предпринимает большинство эмигрантов во втором или третьем поколениях. (Кстати, ещё один забавный дуалистичный факт: у этой героини по сути два имени — Оливия и Либби-я, первое из которых связывает её с Америкой, а второе — с Китаем и призраками).
Но призраков нельзя вычитать, поэтому много внимания уделяется тому, почему и как Кван может общаться с призраками — то есть тем самым тайным чувствам. Здесь автор затрагивает самое сокровенное, первобытное, инстинктивное, интуитивное, что есть в каждом из нас и чему мы никогда не можем найти объяснения. Не знаю, получится ли у вас, но мне, по крайней мере, удалось найти в себе сто тайных чувств. Хотя, при любом раскладе, мы с вами не в книге, чтобы позволить себе верить в призраков так же безоглядно, как верила в них Кван. А вот поставить себя на место Оливии никто не запрещает, более того, подозреваю, это и была одна из задумок автора.
И, наконец, Либби-я и Кван, две сестры — их отношения несуразные, в меру жестокие, как это иногда бывает между сёстрами (и братьями), и двойственные. Либби-я, как было сказано выше, ещё цепляется за доводы рассудка, но Кван ничем себя не сдерживает, и мы по её милости одновременно переживаем историю двух сестёр в настоящем и историю двух подруг в прошлом — мисс Баннер и мисс Му. Истории переплетаются и находят один логический конец. А уж решать, правда это или нет, и насколько логичен такой конец, только вам.
В итоге роман не только показывает тонкую грань между посюсторонним и потусторонним, но и задаёт вопрос: какую из граней мировосприятия выбрал бы ты? Для Оливии принципиально важно: если она поверит в мир духов, то не станет ли таким образом сумасшедшей? Совсем не праздный вопрос для человека, который и без того прекрасно в курсе, как много у него комплексов и проблем. Но вот читателю вопрос задаётся, чтобы показать, что у одной и той же истории может быть несколько трактовок в зависимости от того, во что захочет поверить читатель.
Недостатков я в книге нахожу только два. Оливия всё время раздражена, всё время накручивает себя, психует как по расписанию (неужели все дети, которые выросли в дефиците любви, такие?). И Саймон — он весь какой-то декоративный. Не фальшивый, нет, но как будто созданный только для того, чтобы Оливии было кого любить и на кого злиться, а почему она собственно его любит — не очень-то и понятно. Слава богу, почему злится, автор ясно и пространно объясняет. Но Саймон здесь и не главный герой, поэтому на этом можно не заострять внимания.
Ибо в целом книга увлекательна и неоднозначна, даёт простор для осмысления и лишний повод покопаться в себе. Что ещё для счастья надо дождливым летним вечером?