5

Склонится толпа,
лебезяща,
суетна.
Даже не узнаете -
я не я:
облысевшую голову разрисует она
в рога или в сияния.

Каждая курсистка,
прежде чем лечь,
она
не забудет над стихами моими замлеть.
"Дешевая распродажа"
В. Маяковский

Нелепая любовь моя к Маяковскому - история давняя и безнадежная. Выражалась она по разному: чудовищные подростковые подражательные стихи, футболка с портретом и надписью "I love dead man", беззастенчиво заимствованная лексика и внезапные слёзы над балладой о советском паспорте. Впоследствии подсчет по головам ближайшего мужского окружения показал неутешительную статистику - большую часть объяснимым образом составляют, как на подбор, габаритные брутальные неврастеники не без способностей, сконструированные по схеме "снаружи бункер, внутри детская".
А теперь настала пора признаться, и в первую очередь самой себе, что Быкова я тайком люблю тоже. Стараюсь не говорить об этом громко, но читаю, слушаю и смотрю (подворовываю, чего уж) практически всё, если успеваю за ним угнаться (что невыполнимо). И это худо-бедно объясняет, почему другая часть статистической таблицы - книжные мальчики неспортивного телосложения, записные остроумцы, как дельфины резвящиеся в мутных водах всякой словесности. Надо ли говорить, что гражданам этим в одном помещении лучше не находиться? И всё ли ясно с курсисткой? Тогда проехали..

Крупный и востребованный Быков написал о большом и ненужном Маяковском книгу, которая не только не пошатнула моих представлений о прекрасном, но и вызвала чувство близкое к эйфории. Маяковский, ведь правда, весь, как на ладони - каждый шаг, движение, слово задокументированы документалистами, занесены куда надо мемуаристами и зафиксированы прочнейшими фиксаторами. Если кому и нужна еще одна биография родился-трудился-застрелился, то этот человек - не я. А вот это многоголосое и многолюдное представление на скрипучих подмостках, ежеминутно грозящих провалиться в тартарары и адище - другое же совсем дело!
Главного героя играть нет нужды, выстрел прогремел в первом акте, с телом попрощались. А дальше образ умирающего и воскресающего бога принимаются лепить статисты, герои-любовники, инженю, злодеи, девы-в-беде, роковые женщины, комики и резонеры. Роли розданы. Напыщенный Северянин, нежный фигляр Бурлюк, чуть заискивающий Чуковский, невыносимая Лиля и прекрасный Ося, блаженный Хлебников, тяжеловесно-легкомысленный Луначарский, верный антагонист Есенин, Горький - патетический как симфония, и Ходасевич - желчный как Прилепин. И все эти женщины - бросившие, брошенные и выбросившиеся из окна. И другие - вечно зарёванные Наташи, которым надёжнее читать чужие стихи на мягких диванах. Глухая Боль, коварная Неуверенность, нечеловеческий Талант, неуправляемые Гиперболы. Революция и Мелкие склоки. И пасмурная Элли Джонс. И ветреная Полонская. И Ленин - такой молодой. И за всеми пойди уследи. Быков режиссирует, дирижирует, суфлирует, прослеживает неочевидные связи, демонстрирует двойное дно событий, договаривает реплики, ставит свет и декорации, забегает вперед, устраивает прогон за прогоном, пока весь этот сумбур и какофония не начинают звучать в унисон, а Маяковский снова становится видимым, осязаемым и пугающе живым. Рост - 189. Вес - 90. Колоссальная работа. Браво!

Можно ли заподозрить, что Маяковский - авторская проекция, гигантская голограмма? Можно, но не нужно. Быков порой увлекается хронологическим нигилизмом, любит представить, что было бы, если, а не. Так вот, если бы Владимир Владимирович был нашим современником, он вряд ли бы стал отвечать взаимностью, скажем, мне или брататься, допустим, с Дмитрий Львовичем. Но и маузер достать было бы проблематично. А живой - и прекрасно. Надолго ли?

Вопрос о том, насколько искренен автор, вообще к литературе отношения не имеет.