4

«Он говорит: Не-проклинай-человече-судьбу-свою-ибо-кто-думает-что-живет-чужой-а-не-своей-судьбой-погибнет-и-будет-осужден-не-думай-человече-какой-могла-бы-быть-твоя-жизнь-ибо-другая-жизнь-не-была-бы-твоей. Он кончил говорить.»

Бальтазар не поверил. А зря. Раби знает, что говорит. Но Бальтазар другой веры, какая жалость. Все веры, которые выдержали лицензирование временем, исчисляемое тыясечелетиями практики, отвечают по своим обязательствам. Бальтазар. Какая насмешка! Какой же он Бальтазар? Какая жалость… А мы не Бальтазары?

Восточно-славянская литература - не паханное поле работы, удовольствия, открытий. Наверное, (я надеюсь), есть эксперты, которые сейчас поставят меня на место. Надеюсь, что эти уважаемые люди не только те, кого принуждают читать в играх и флешмобах. Так сложилось, я воспитана на русской классической, французской, английской литературе. Может это специфика моего учебного плана, может общепринятого плана, мне сложно судить. Остальное (процентов 50 изучаемого пласта) - экзотика. Достойная внимания, уважения, восхищения, дающая поводы для открытий, удивлений, порой отторжения. Тем не менее, славянская вторична, почему-то. Почему так? - я не знаю. У меня есть претензии к моему наставнику. Почему мы не формировали мое мировоззрение этим и этим? Ведь мои прабабки называли меня любовными славянскими именами, отпаиваивая узварами во время жарящих простуд. Стесняюсь воспроизвести собственные любовные прозвища. Нет, не Бальтазар.

На самом деле, я знаю, почему. Но мне очень жаль, что не по-другому. Мне жаль, что славянская литература не была у нас в фаворе. Что мы не разбирали Гоголя, Шолохова. Что мы не пошли дальше. Мы не копнули в Польшу с ее границами до Балтики. «Вот тебе журнальчики», «прочитаешь сама», «сформируй свое мнение, не хочу мешать, важно самой», «когда-нибудь потом обсудим». Но почему же, почему мы не обсудили, почему я не писала сочинений на тему? Еще не созрел тот божоле. Надеюсь, созреет.

Сегодня это тоже экзотика. Негде купить. Негде скачать. Потрудиться надо, что бы найти. Дефицит. Дефицит истории. Не помню точно, что я читала в тех жураналах, иногда обожжет узнавание, но помню что Балтика - она про угрей. Действительно, не обманули. Угрей тут много. И дело даже не не в том, что их не трудно поймать (купить), дело в том, что они неумирущие. Именно так. Они живут без воды сутками. Бывает купишь дохлого у рыбака, из лукошка с сеном, начинаешь готовить, а он, аспид, рассеченный наполовину извивается в твоих руках, что твой версаче на логотипе.

Усадьба. Дяди, тети. Это значит никто в твой мир не влезет, дядям и теткам важно другое, чтоб ты был жив и здоров. И чтоб усадьба была цела. Деревья, ручьи. Границы и кадастровые планы. Много деревьев, ручьев. Ничего кроме деревьев и ручьев. Сословные различия отменяли только в других широтах, тут нет. Пан не пан. Пан. Панам быть. Такое детство. Детство видит умирание, вожделение, неравенство способностей и возможностей. Природа не смотрит на статусы. Все в равных условиях перед ней. Даже угри. Различия если есть, то от природы. Природе виднее, чей запах сильнее. Чьи мускулы крепче. На сословные различия ей плевать.

А может все дело в том, что славянская литература настолько иррациональна, что о ней рациональными словами и не написать? Я не справляюсь… Помогите.

Столько деревьев, столько грядок, столько поверий!, Иисус язычник, он наш тоже, презрение границ, жалость к ближнему. При этом есть своя кухня, танцы, декор. Непосредственность какая-то, вплоть до неприличного. Нет границ западной культуры холодного общения. Мне кажется, мы потеряли что-то. Это все как песок, который не удержать в пальцах, как не сжимай. Но как хочется!