4

А киты ведь совсем не похожи на свои изображения на детских картинках...
Они не такие гламурно-гладкие, не такие забавно-округлые и вовсе не напоминают живые фонтанчики.
Они огромные, рыбообразные, шершавые и обросшие не то водорослями, не то ракушками.
И еще они разумные, гораздо более разумные, чем о них сказано в детских книжках.

И мы не такие, как в книжках и мультиках.
Многие тысячи лет человек и кит жили рядом, и не мешали друг другу. То есть киты-то нам и сейчас не мешают, а вот мы им…
Человек, живущий рядом с океаном, всегда кормился его дарами. Да, ловил рыбу, да, охотился на морских обитателей. Но никогда, вплоть до последних двух столетий, человек не брал от природы больше, чем нужно.
А потом началось …
На великом судебном процессе, который природа когда-нибудь начнет против своих двуногих детей, если они не остановятся, и который, возможно, она уже начала, киты будут одними из главных свидетелей обвинения.
В общем-то, сюжет простой: самка кита по ошибке заплыла в бухту и не могла из нее выбраться. А люди, живущие в прибрежном городке, с удовольствием убили её. Именно с удовольствием и потехи ради, безо всякой для себя пользы. Вот и всё.
Стыдно и противно.

Настолько противно и мерзко, что мне поначалу и писать ничего о книге не хотелось.
Но вот как-то случайно наткнулась на одном из каналов на один из фильмов «Освободите Вилли», а потом, совсем уж недавно - на сюжет о спасении кита на Дальнем Востоке..
Все то же самое – протиснулся по глупости в бухту и отказывается уплывать.
И вот его и манят, и уговаривают с помощью записей «китового» языка, и подталкивают к выходу.
И сюжетов таких в сети десятки. Поливают водой выбросившихся на берег китов, прокапывают им путь назад в глубину, разрезают спутавшие их сети, гонят ледоколы, чтобы разбить смыкающийся вокруг них лед, врачуют раны на их телах.
Может, на том будущем суде спасенные тоже выступят и скажут что-нибудь в нашу защиту?
Мы в массе своей не станем вегетерианцами, не откажемся от мяса и рыбы, но жестокими и алчными быть при этом совсем не обязательно…

Может, мы все-таки изменились за последние сорок лет?