4 Ничто не вечно под луной

Так как писатель родился в Швеции и у меня еще очень сильны впечатления от книга про Нильса и диких лебедей, то я первоначально подумала, что книга о природе, к тому же название обещало именно это. Книга оказалась про двух братьев, про их жизнь или верней выживание. Перекладывая на себя, то - я до сих пор не была на море, хоть в горы съездила, и то хорошо. Но я обязательно теперь съезжу, потому как плавать и купаться в одних и тех же событиях как два брата, как то однобоко и неправильно. К тому же, Улоф и Хадар, возводили и придумывали рвы и валы размолвок, зависти и непонимания, но умерли все равно в один день. Они даже не смели съездить куда либо, как же ослабить контроль друг за другом! Их борьба друг с другом не принесла победы ни одному из них. Но как бы они не старались, их братская любовь победила их ненависть и объединила в момент смерти. Господи, прости меня, мы не задумываемся пока живы, что смерть одинакова для всех.
Извечный вопрос о смысле жизни. Для чего или для кого мы живем? Достойны ли мы любви и счастья? Почему так сложилась судьба? А ведь так просто, взять и начать жить, взять, собраться и уехать в горы, на море или еще куда-нить. Но мы придумываем кучу причин-сложностей, зигзагов чьих-то заговоров, горы обстоятельств. Господи, грешна и я в этом, надо вырываться из этого порочного круга, из этой зоны "комфорта".
Эта книга очень проста в чтении, но в то же время она заставила посмотреть на себя и свою жизнь со стороны...со стороны рассуждений двух братьев. Например, вот так рассуждает один из братьев о чувствах:

Чувства — это чужеземное, противоестественное и новомодное явление. Чувства — это то, что люди себе изготавливают при надобности, это вещи или, может быть, предметы первой необходимости, которые люди делают или показывают, когда их заставляет нужда, чувства могут пригодиться прежде всего в толкучке и в толпе, но, конечно же, и между двумя людьми, особливо в южной Швеции. Чувства — это инструмент, которым пользуются, чтобы управлять собой и другими.
Здесь, в горах, чувства без пользы,

Господи, прости меня неверующую и бесчувственную, буду-буду верить и чувствовать!
А вот что думает один брат про веру

Он, Хадар, всю жизнь старался избегать думать, верить во что-нибудь вообще; верить — это значит строить догадки, или представлять себе, или подозревать, или, в худшем случае, врать и говорить неправду. Улоф, он в этом смысле верующий. Улоф верит в Бога, поэтому он не способен существовать. Улоф верит, что будет жить вечно, поэтому он испарится, улетучится, как капля воды над огнем.

Я тот, кого я представляю. Я ношу представление точно так же, как ношу все другое. Представление есть просто-напросто ношение. Самим собой человек бывает лишь тогда, когда он представляет кого-то или что-то, во что крепко верит.

Господи, прости мне мою гордыню, я ведь тоже думала также, а кто по сути мы?
Братья все время живут вопреки друг другу, живут переживаниями и памятью о прошлом, живут обидами, которые нам кажутся банальными. Да-да, и я этим грешна. Все это оттеняется рассказами о деде, который попал в такую страшную переделку и выбрался из нее победителем, хоть и мертвым. Дед со своей верной собакой добывал шмелиный мед (что им обычного пчелиного не хватало что ли?), по сути разорял шмелиные дома, вот вероятно и расплатился за это, попав в яму с своим верным другом. Чем же ценен шмелиный мед, что ради это стоит даже обучить собаку? А вы знаете? Кайтесь, кайтесь, дети мои! В общем, я теперь знаю, что шмелиный мед не добывают в промышленных масштабах, что нектар шмели запасают только во время плохой погоды или ожидания потомства, что они не делают запасов на зиму, по составу мед отличается от пчелиного (в пчелином меньше белка и пыльцы), что шмелей разводят на дачных участках для лучшего опыления растений (шмели опыляют и в плохую погоду).
Не случайно появление писательницы в произведении, а как иначе бы мы узнали про этих двух братьев?! Не случайно она писала про божественного Кристофера, жертвовавшего собой ради бедных и больных. Да она по сути выполнила роль Кристофера, помогая и ухаживая за братьями.

Святые люди гарантированно мертвы, произнесла она, — поэтому я и пишу о них, они больше не способны лгать, от них остались лишь мощи. Когда пишешь о них, можно почти ничего не знать. Они обыкновенные, посредственные люди, хотя, конечно, по-гениальному посредственные.

Я честно так не смогла бы, каждый день обмывать полуживых полумертвецов распространявших вокруг миазмы разлагающихся от болезни внутренностей, выносить ведро с продуктами жизнедеятельности. Вот, кто истинно исполняет заветы твои, Господи!
Простота жизни братьев ярко выделяется на фоне привычной нам жизни. Забитые кладовые , закопанный телевизор, табу на чтение газет отгородили их от окружающих и позволили им отдавать все свои силы, лилеять, взращивать и холить взаимную вражду.

Он, Хадар, подобрал все свободно болтавшиеся в его жизни нити, все ненужное выбросил, обрубил, сохранил лишь основное и неизбежное, он осмеливается утверждать, что теперь у него не осталось ничего, кроме голого существования. Рак и он сам, этого достаточно.
Когда у человека осталось так мало, сказал он, — нечего жить на широкую ногу.

Как просто! Просто существование! Просто отсек и гори оно все оставшееся-обрубленное синим пламенем! Это все гордыня! Каюсь, каюсь и я грешна!
Увлекла ли меня книга? Каюсь, увлекла! Симпатий к героям я у себя не наблюдаю, но несмотря на это, книга мне понравилась своей необычностью ситуации, логической связкой, полной прорисовкой характеров героев, сочностью описаний и наличием мыслей автора. Мне нравятся полезные книги, а именно такой и оказался для "Шмелиный мед"