4

Небольшое по объему произведение. Многое очевидное , увиданное мной в нем , отражено в предыдущих рецензиях. Начал читать , первое, что меня ошеломило - предисловие! Книга книгой, это литературное произведение, в той или иной степени, вымысел. Но рецензия Правдухина 1923 года - это отражение реальной жизни. И что он пишет -

«настоящему революционеру повесть Зазубрина поможет выжечь окончательно из своего существа оставшиеся "занозы" исторического прошлого, чтобы стать смелым инженером неизбежного и радостного переустройства его.»

Т. е. все описанное принимается как должное, неизбежное и правильное! Подумаешь,

«...мещане испугаются художнически-сгущенного рисунка...»

Шикарный образчик эпохи. Именно вместе с этим предисловием и надо переиздавать эту книгу. По жизни автор и критик последовали к "белой двери" с разрывом в год (1937-1938).
Еще один популярный отрывок не могу обойти:

«В будущем "просвещенное" человеческое общество будет освобождаться от лишних или преступных членов с помощью газов, кислот, электричества, смертоносных бактерии. Тогда не будет подвалов и "кровожадных" чекистов. Господа ученые, с ученым видом, совершенно бесстрашно будут погружать живых людей в огромные колбы, реторты и с помощью всевозможных соединений, реакций, перегонок начнут обращать их в ваксу, и вазелин, в смазочное масло.»

Да, "посвященное" далеко шагнуло в 20-м веке. Мысли о технологичности переработки людей в удобрения, мыло и пр. получили реальное промышленные воплощение.
Все эти темы очевидны. Но мне хочется сказать о ГГ.
Это история личной трагедии, разрушения личности ГГ.
История русской революции 17-го года не проста и трагична. Во многом и для людей делавших ее. Сказать, что все они были циники и подонки неправильно и пошло.
Всякая революция несет выраженный романтический посыл. Чего стоит знаменитый фотопортрет Че-Гевары. Для меня самым ярким художественным произведением , романтизирующим нашу революцию, есть фильм молодого Михалкова "Свой среди чужих, чужой среди своих". Один из героев фильма в исполнении замечательного Солоницына - предгубкома Сарычев. В моем представлении это и есть герой повести Срубов. Фамилии даже лаконичностью и твердостью схожи. Находясь на той-же должности, что и герой повести, именно ЭТИМ ему и приходилось заниматься. И хотя зритель видит только героя-чекиста, Солоницын создал образ человека на пределе нравственных и психических возможностей. В том-то и трагизм, что искренне борясь за светлое будущее приходится идти через лес порубленных тел, пытаясь найти грань дозволенной необходимости.

«...как остановиться на предельной точке дозволенного. И где она?»

Вернемся к предисловию Валериана Правдухина:

«Здесь перед нами герой, какого еще не видала человеческая история. Здесь внутренняя трагедия этого героя, не выдержавшего своего героического подвига.»

Все же , героев таких история видела...
Образ революционера "потерявшего берега" появился у Анатоля Франса в "Боги жаждут" за 11 лет до написания повести. Гамлен, ярый проводник террора Великой французской революции, на своем "пути к гильотине кается не в том, что он проливал кровь, что был палачом, а в том, что пролил ее недостаточно, что был слишком слабым."